Два сердца Дио - Наталья Болдырева

– Сдрейфил? – Дио сбросил ладонь с плеча. Потная, та соскользнула легко. – Тут брезента квадратов сорок, не меньше. Нового, абсолютно целого брезента…

Дио снова пошел вперед, осторожно, кошачьим крадущимся шагом ступая по серому полотну асфальта. Сгущавшиеся сумерки скрадывали детали машины. Лишь подойдя совсем близко, Дио увидел матово блестящие лужицы масла и ошметки резины там, где Уроды срезали с грузовика шины. Кабина была пуста. Вынуты сиденья, лобовое стекло, дверцы, зеркала, фары. Остался один лишь остов. Уроды сняли с машины все, вплоть до эмблемы с решетки радиатора. На ее месте красовалось темное, едва различимое в сумерках пятно. Но что-то спугнуло их… Рядом, всего в нескольких шагах, трепетало тяжелое брезентовое полотнище. Конец крепежного шнура вяло извивался по асфальту. Дио постоял еще чуть-чуть, прикрыв глаза и напряженно вслушиваясь в то особое, леденящее чувство опасности, что не раз выручало его прежде. Со стороны могло показаться, будто он всматривается в темное нутро прицепа, силясь разглядеть там что-то. Но на самом деле он всматривался в себя. Медленно тянулось время. Шуршал брезент, веревка стукала о борт грузовика, где-то далеко позади переминался с ноги на ногу Жженый, ветер гнал вдоль по улице пыль и мелкий мусор, из подвала ближайшего дома доносился крысиный писк… Выдохнув, Дио открыл глаза. Спрятав нож в ножны, он дал знак Жженому и принялся спешно высвобождать брезент из креплений. Проходя сквозь металлические кольца, шнур издавал пронзительный свист и больно бил по пальцам, когда Дио пытался придерживать его. Работая в четыре руки, они быстро сняли тент.

– Спрячем в подвале, – говорил Дио, скатывая, прижимая коленями к земле толстую, неподатливую ткань тента.

Жженый бросил быстрый взгляд на обочину. Там, сливаясь в сплошную темную стену, высились длинные пустые многоэтажки. Поблескивало битое стекло окон. Руки, затягивавшие петлю шнура на плотном бочкообразном свертке, замерли на минуту.

– Жженый! – прошипел сквозь зубы Дио, чувствуя, как расходится под ладонями скользкая ткань.

Тот вздрогнул. Коротко кивнул и, намотав шнур на кулак, потянул на себя, перебросил в петлю, затягивая узел. Дио выдохнул, почувствовав, как уходит напряжение с плеч.

– Понесли? – Жженый присел напротив, приподняв свободный конец свертка.

– Давай, – ответил Дио. Подхватил брезент со своей стороны и сделал шаг туда, где всего несколько минут назад слышался крысиный писк.

Мелко семеня, пригибаясь, скорее из опасения быть увиденными, чем из-за тяжести свертка, они быстро пересекли широкий проспект, нырнув в отбрасываемую деревьями тень. Упруго ударила по коленям разросшаяся сорная трава, прошелестел полиэтиленовый пакет, запутавшийся в высоких стеблях. Асфальт перед домом был усыпан битым стеклом. Они постояли немного, прежде чем ступить в это мелкое крошево. Под подошвами неприятно заскрипело. Жженый выругался сквозь зубы: грязно и зло. Дио молча потащил брезент к угольно-черному провалу подъезда, и, увлекаемый тяжелым кулем, Жженый невольно двинулся следом. Они вошли внутрь. Сорванная с петель дверь в подвал валялась тут же. Дио прошелся по ней. От далеко разнесшегося в пустом и гулком помещении звука по плечам пробежала невольная судорога. Меж лопаток скользнуло долгожданное ощущение опасности. Навстречу ему поднялась, давя на грудь, не давая вздохнуть глубже, волна возбуждения. Вскинув взгляд, Дио посмотрел на Жженого. Слабый, рассеянный свет ночи, падавший в приоткрытую дверь подъезда, освещал того со спины, вырезая во мраке еще более темный силуэт. Но даже в этом аспидно-черном сгустке Дио ясно различил страх. Плотный, тугой комок, сжавшийся где-то под сердцем, тот источал резкий сладковатый запах, чем-то похожий на запах гниения. Запах жертвы – приманка охотника.

– Сюда, – шепнул Дио одними губами, начиная спуск в подвал.

Он ступал осторожно: ноги скользили по мусору. Внезапно потяжелевший брезент тянул вниз до нестерпимой боли в суставах. Хотелось передохнуть, хоть на минуту освободиться от ноши. Лишь ощущение опасности, нарастающее с каждой секундой, позволяло переносить боль. Последние шаги дались ему с трудом. Жженый шел, почти не придерживая свертка, весь сконцентрированный на поглотившем его страхе. Лишь выйдя спиной вперед из узкого и тесного лестничного пролета в сырое и просторное подвальное помещение, Дио почувствовал некоторое облегчение. Не сговариваясь, они опустили брезент прямо у входа. Дио оглянулся, но ничего не увидел. В подвале царила абсолютная тьма.

– Я зажгу огонь, – прохрипел Жженый, и Дио почувствовал, как пересохли его собственные губы.

– Нет, – ответил Дио, – здесь картон, сейчас накинем и сразу уйдем.

Он сделал пару шагов назад, не полагаясь больше на зрение, веря лишь тому всепоглощающему сложному чувству, что охватывало его всякий раз в минуты смертельной опасности. Вынув нож из ножен на поясе, он присел, коснувшись пальцами грязного пола. Прикрыл веки, вслушиваясь точно так, как он делал это там, у разобранного трака.

– Дио? – позвал Жженый. – Дио? – прошептал он тише, когда ему никто не ответил. А тот замер, всем своим телом ощущая, как, бесшумно ступая, крадется мимо него, привлеченная сладковатым запахом страха, Смерть. – Дио? – повторил Жженый, увидев перед собой ее тень.

– Я здесь, – ответил Дио, ныряя вперед. Лезвие ножа рассекло сухожилия на ногах твари.

Та рухнула без единого звука, но, даже падая, она провернулась вокруг своей оси, пытаясь достать Дио. Он отскочил, почуяв встречное движение воздуха. Замер, до рези в глазах всматриваясь в непроглядную тьму перед собой.

– Дио? – Голос Жженого сел до сиплого шепота.

– Огонь, – ответил Дио, – зажги огонь.

Послышался шорох, Жженый шарил по карманам в поисках зажигалки. Наконец раздался характерный звук прокручиваемого колесика, засверкали искры и разгорелся слабенький огонек. Голубоватое пламя едва подсветило обезображенные шрамами ладони. Огонек задергался и потух – у Жженого дрожали руки. Дио терпеливо ждал, и когда зажигалка снова щелкнула, выпуская длинный, извивающийся язык пламени, стало видно смутные очертания фигуры, неподвижно замершей между ними.

Тварь лежала скрючившись. Остро выпирали лопатки худой, костлявой спины, четко вырисовывались шейные позвонки – тварь пыталась спрятать голову в колени, но одна нога, неестественно вывернутая, полностью потеряла свою подвижность. По второй пробегала крупная дрожь. Разношенный ботинок возил по полу, подгребая цементную пыль и мелкий мусор. Широкий кожаный ремень поддерживал то, что осталось от брюк. Дио присел, всматриваясь. Жженый тоже опустился на колено, поднеся огонь ближе.

– Аккуратнее, – сказал Дио, зная, что даже временно обездвиженная тварь может быть смертельно опасна. Но раненый лекан не пытался напасть. Не издавая и звука, он обеими руками старался подтянуть ноги к груди.

– Дикий, – прошептал Жженый, кивая на лохмотья.

– Да, – ответил Дио, раздумывая, как бы ему обездвижить тварь окончательно.

– Отдашь его Мясникам? – спросил Жженый. Его голос звучал возбужденно.