Сладкий привкус яда - Андрей Дышев

Я хорошо представлял, какие чувства испытал старик, едва не потеряв единственного сына. Это была пощечина его чувствам, его безоглядной любви к той земле, о которой он столько лет думал и мечтал в эмиграции, где его представления об Арапове Поле, как у всякого влюбленного, были наивны и светлы.

Сказать, что он стал жесток? Или обезумел? Перестал вдруг верить сразу и всем? Не знаю, судите сами… Не важно, сам ли князь придумал дьявольский розыгрыш для первого апреля, или ему кто-то подсказал идею Игры, но как бы то ни было, тяжесть ее для меня оказалась намного большей, чем вес штурмового рюкзака, набитого кислородными баллонами и страховочным «железом».

– Что будем делать? – спросил он, вызвав к себе меня и Родиона через несколько дней после происшествия. – Устраивать супрядки, пока из нас поочередно яшку не сварят? Я же чувствую: этот выстрел – только начало!

Я думал, что вопрос его риторический, что старику просто хочется выговориться, излить душу, но ошибся. Князь молча ждал от нас ответа.

– Стрелял кто-то из наших, – уверенно сказал Родион. – Я спрашивал у охраны.

– Спрашивал у охраны! – горько усмехнулся князь. – Никогда не знаешь, чего от этой охраны можно ждать… Что предлагаешь?

– Уволить всех к чертовой матери, если к ним нет доверия.

В усадьбе у князя служило человек двадцать пять или тридцать. Уволить, конечно, их можно было. Но где потом набрать новый персонал? В спившемся Араповом Поле?

Я предложил другой путь:

– Пусть каждый наш работник подробно напишет, где и с кем был в тот вечер. Потом проверить показания, проверить свидетелей, которые будут подтверждать их алиби…

Князь поморщился и махнул на меня рукой.

– Кто этой ерундой будет заниматься?

– Могу я, – ответил я.

– У тебя со строительством грота полный завал! Нет, не то! Что больше думать, то хуже… Поступим иначе. Разыграем спектакль, чтобы вся тварь, которая рядом с нами прячется, сразу свою харю показала. Когда вы летите в Непал?

Повторяю, тогда я еще не знал, сам ли князь придумал этот чудовищный розыгрыш, или ему кто-то подсказал идею. Но когда Орлов изложил нам весь план, я думал не о цинизме и риске, а о том, что старик опять доверяет мне, как прежде, и радость от осознания этого вытеснила все сомнения. Я безоговорочно принял условия Игры.

По замыслу князя, мы должны будем взять с собой в Непал «ноутбук» с записанной на нем программой пластических вмешательств в лицо человека и «липовый» договор с бангкокским центром репродукции человека, в котором надо указать мою фамилию в качестве заказчика пластической операции. Оставив все это на видном месте в базовом лагере, мы в одной связке, без носильщиков, начнем восхождение на Ледовую Плаху. На достаточно большой высоте, куда никогда не сможет подняться профессиональный криминалист и разгадать нашу аферу, мы должны будем сымитировать убийство Родиона: оставить альпинистскую веревку с четким следом среза, высотный ботинок с личным вензелем Родиона и прочие предметы, которые любого альпиниста обязательно наведут на мысль о преднамеренном, преступном нарушении правил страховки.

Затем мы с Родионом перевалим через седловину и спустимся в какую-нибудь забытую богом непальскую деревушку. Там я должен буду остаться и просидеть тихо, как мышь, пару недель, а Родион вернется в Арапово Поле. Но вернется не в роли Родиона, а в роли преступника, изменившего внешность и ставшего очень похожим на Родиона.

Словом, весь фокус заключался в том, чтобы слухи об убийстве в горах единственного наследника миллионера дополнились версией о пластической операции: Стас Ворохтин, напарник и убийца Родиона, в Бангкоке сделал себе пластическую операцию и принял облик убитого им наследника князя. Превратившись в копию Родиона, он приезжает в Арапово Поле, в усадьбу. Все сотрудники усадьбы будут заранее нашпигованы слухами о чудовищном обмане. И тут, по замыслу князя, и проявятся их истинные лица и истинные помыслы. Тот, кто честен, наверняка откажется работать с «самозванцем» и потребует вмешательства прокуратуры. А негодяй, стрелявший в Родиона (князь был уверен, что это один человек, от силы – два), раскроется перед «самозванцем», попытается вступить с ним в преступный сговор, чтобы получить свою долю от наследства. По правилу: рыбак рыбака видит издалека.

Излагая свой план, князь не смог скрыть восторга от предвкушения того, как сильно будет шокирован этот негодяй в день первого апреля, когда Игра будет закончена, князь объявит всем о розыгрыше, и Родион принесет извинения за столь жестокий экзамен на верность.

Мне, точнее моему имени, выпадала не лучшая роль. Имя Стаса Ворохтина на целые две недели отдавалось на растерзание и поругание работникам усадьбы. Но меня утешало то, что эта жертва преследует благую цель, и я не стал возражать князю, когда он спросил мое мнение относительно Игры.

Родион тоже не нашел никаких веских аргументов против розыгрыша. Он по своей природе был авантюристом и с удовольствием шел на рискованные трюки.

Если бы тогда мы знали, чем обернется Игра! Но, охваченные азартом, мы не думали о последствиях. Мы чувствовали себя всего лишь ловкими и изобретательными весельчаками, которые взялись крупно одурачить собственный коллектив.

Через две недели мы с Родионом улетели в Непал.

Когда в «ноутбук» Родиона уже были занесены файлы с моими портретами для программы «Building of a face», подготовлен «договор» с центром репродукции на предстоящую операцию Стаса Ворохтина по изменению внешности, Родион вдруг все переиграл. В те дни мы жили в Катманду, в гостинице «Эверест», и не могли закрыть все свои дела из-за того, что возникли проблемы в министерстве по туризму: нас не хотели пропускать в национальный парк, где находилась Ледовая Плаха. Плюс к этому мы опоздали в министерство связи, где должны были получить разрешение на пользование радиостанциями. Мы всюду опаздывали, нам всюду не везло. И в довершение всего Родион вдруг начал перекраивать сценарий.

– Знакомься: Никифор Столешко! – объявил Родион, появившись в нашем номере с высоким рыжеволосым мужчиной, коричневый загар на лице которого безошибочно выдавал в нем альпиниста. – Мастер спорта международного класса, «снежный барс», покоритель двух…

– Трех, – вежливо поправил незнакомец и скромно опустил глаза.

– …трех восьмитысячников! Он будет работать вместо тебя.

Не могу сказать, что я был в шоке, но столь решительный поступок Родиона меня озадачил. Я не мог понять, что за вожжа попала ему под хвост, почему ни с того ни с сего он решил вывести меня из Игры и посвятить в наши тайные планы постороннего человека?

Впрочем, дальнейший разговор все поставил на свои места. Родион усадил Столешко за стол и налил ему водки. Я искоса рассматривал безбровое, лобастое лицо альпиниста, его тонкие губы, мелко вьющиеся волосы, которые не нуждались ни в расческе, ни в укладке и не боялись никакого ветра. Сказать, что в первую минуту он мне понравился, значит, сказать неправду, но ничего отталкивающего в облике альпиниста я не нашел. Живет в Донецке, трое детей, в составе сборной Украины участвовал во многих восхождениях шестой, высшей категории сложности. Не скрывает, что испытывает острую нужду в деньгах, потому как сдуру занялся бизнесом и однажды неудачно вложил солидную сумму в поддельный товар.