Соблазнить врага - Эмма Дарси

– Кто он, твой мертвый Ромео, Иззи?

– Я знаю, ты считала его нечестным, Анни, но он был такой… такой…

– Кто? – спросила она, страдая от душераздирающего предчувствия.

Не один бельчонок, так другой. Изабель, Аннабель, неразличимые двойняшки, у обеих то же переливчатое облако приметных рыжих волос, зеленые глаза – все внешние признаки одинаковы. Которая из них на фотографии, не определишь.

– Скажи мне его имя. Сейчас же! – сурово приказала она.

– Барри Вулф.

– Он мертв?

Вопрос прозвучал потрясенно и недоверчиво, хотя Дэниел Вулф не мог не доверять этому журналисту. У Джека Митчелла была репутация достойного и надежного репортера, который не гоняется за сенсациями ради сенсаций. Дэниел несколько раз давал ему интервью по поводу различных судебных дел, и тот всегда цитировал его без искажений. Этот звонок был дружеским жестом, предупреждением. Но представить, что Барри мертв…

– Это случилось в мотеле «Нортгейт». – Информация, сообщенная самым будничным тоном, не оставляла места для сомнений. – Недалеко от тебя, в Ньютрал-Бее.

Дэниел сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки.

– Да. Я знаю это место.

Перед его мысленным взором возник длинный ряд зданий в испанском стиле, рядом – скопление огней.

– Он был с женщиной. Я пока не знаю подробностей, но ситуация не столь уж редкая.

– Сердечный приступ?

Опять-таки невероятно. Барри был помешан на здоровье. Всего две недели назад он участвовал в сиднейском забеге «Город – побережье». Всегда быть в форме, во всеоружии обаяния – он придавал этому огромное значение.

– Похоже на то. Полиция не предполагает преступления. О его смерти сообщил управляющий мотелем. Я сейчас еду в «Нортгейт». Эта новость наделает шума, Дэниел. Тебе еще многие будут звонить.

– Да уж.

Известный адвокат, брат крупного политика, он, конечно, станет мишенью многочисленных комментариев.

– Спасибо, что… что подготовил меня.

– Извини за плохие новости, но тут уж ничего не поделаешь.

– Ты хороший парень.

Он медленно опустил трубку на рычаг, пытаясь собраться с мыслями, чтобы осознать ошеломляющее известие. Нажав на кнопку, включил автоответчик. Лучше ни с кем не разговаривать, пока не продумаешь все как следует.

Барри мертв. Умер в сорок два года. В самом расцвете сил.

Дэниел покачал головой. В Барри всегда было что-то от Питера Пэна, какая-то лихая, неукротимая жизненная сила, помогавшая ему выскользнуть из любых неприятных ситуаций, этакая усмешка: мне, мол, сам черт не брат, – и дерзкий блеск глаз. Было почти невозможно представить себе, что смерть все-таки настигла его. Видно, она подкралась к нему коварно, без предупреждения. Да еще когда он был с женщиной… Дэниел состроил гримасу. С чьей женщиной, вот вопрос.

Должно быть, эта женщина в глазах общественности связана с другим мужчиной. Иначе почему мотель? Барри всегда был неразборчив в связях. Ни малейшего уважения к обручальным кольцам и многочисленные подвиги на сексуальном фронте. Но при данных обстоятельствах это неизбежно приведет к шумному скандалу с перетряхиванием всевозможного грязного белья.

Отец возмутится.

Мать Барри, вероятно, рассмеется и скажет, что милый мальчик достойно завершил свою жизнь, дошел в удовольствиях до конца. Сменив четырех мужей, Марлен теперь без конца меняет мальчиков для развлечений и, без сомнения, собирается и дальше продолжать в том же духе.

Дэниел не ожидал от обоих родителей глубокого горя, что было печальным свидетельством того, какое место Барри занимал в их жизни. Это несправедливо, подумал Дэниел. Он часто думал так, видя, как невнимательна к Барри его эгоистичная мать и не более чем прохладно-терпелив отец. Барри не виноват, что для них обоих он был просто ошибкой. Хотя невозможно отрицать, что он наделал множество своих собственных ошибок на пути к этой последней, непоправимой ночи.

И все же как-то нехорошо бездействовать, когда стервятники слетаются за лакомыми кусочками, которые обещает им смерть Барри. Сейчас нужно быть там, в мотеле, разобраться, что происходит, проследить, чтобы все делалось более или менее достойно. Смерть страшна своей наготой, у нее ни к чему нет уважения. Может быть, он смог бы что-то сделать и для той женщины. Подобный публичный стриптиз ни к чему.

Автоответчик загудел, сигнализируя, что кто-то пытается дозвониться. Предоставив аппарату трудиться, Дэниел быстрыми шагами вышел из своего кабинета, где просматривал заметки для завтрашнего выступления в суде. Он уже знал все, что ему необходимо. Завтрашняя работа подождет до завтра. Сегодняшний вечер принадлежит Барри. Кто-то должен позаботиться обо всем.

Время приближалось к полуночи, когда Дэниел с трудом пробился к мотелю, перед которым скопились полицейские автомобили, фургоны телевизионных служб новостей, толпа репортеров и фотографов, рвущихся ухватить хоть какой-нибудь клочок сенсации, не говоря уже о зеваках, привлеченных поднявшейся суматохой. Дэниел пошел прямо к полицейскому кордону, отделяющему любопытных от машины «скорой помощи», которую подогнали вплотную к жилой части здания. Он назвал себя дежурному офицеру, и его немедленно пропустили внутрь.

Следующие десять минут расплылись как в тумане. Он отчетливо сознавал только одно: Барри действительно мертв. Ушел из жизни человек, которого он так хорошо знал. Санитары увезли тело на каталке, и под бдительным оком Дэниела до самого отбытия «скорой помощи» соблюдался подобающий порядок.

Женщину перевели в соседнюю комнату. Дежурный офицер полиции спросил Дэниела, не хотел ли бы тот послушать ее показания, которые как раз предполагалось записывать. Решившись сразу узнать худшее и по возможности справиться с ним, он немедленно согласился.

Его сердце сильно забилось, когда он увидел, кто эта женщина. Изабель Мейсон! Безупречно чистая жена политика – самого громогласного проповедника семейных ценностей в нынешнем правительстве! Да, Барри уходит с шумом. Это будет скандал эпических масштабов.

Его поразило, что она выглядела такой собранной, так спокойно сидела за столом, попивая из чашечки то ли чай, то ли кофе. Он-то думал, что она заливается слезами или по крайней мере проявляет хоть какие-то признаки огорчения. А у нее даже рука не дрожала. Рядом с ней сидела женщина-полицейский, но, похоже, она не нуждалась в утешении.

– Мисс Паркер?

Изабель Мейсон взглянула на старшего офицера, как будто он обращался именно к ней.

– Теперь вы готовы?

Он действительно обращался к ней! Дэниел нахмурился. Неужели она думает, что ей удастся уйти от ответственности, назвавшись чужим именем?