Намаскар: здравствуй и прощай (заметки путевые о приключениях и мыслях, в Индии случившихся) - Евгений Рудашевский

Во-вторых, Индия не нравилась мне тем, что была без меры облюбована моими родителями. Мама больше пятнадцати лет назад причла себя к буддистам; месяцами живёт подле учителей , занимается практиками (детали которых мне, по моему нелюбопытству, почти неизвестны). С родителями чувства выдались у меня сложные, противоречивые; общего у нас мало, и негласно сложилось, что Индия, Непал, Бутан – это территория их интересов, касаться которых я не желаю.

Если мамины поиски я не порицаю, то жизнь отца представляется мне сумрачной, болезненной. Я не видел его больше десяти лет, но знаю (от прочих родственников), что он, как прежде, живёт в Непале, где организовал не то секут, не то гарем религиозный (из таких же болезненных сожителей). От моей поездки в Индию одни увидят следование тропке буддийской, другие – тропке сектантской. В семье Рудашевских любят рассуждать о яблоках и яблонях. Меня это не гнетёт, однако лишает должного покоя…

Наконец, причина третья из того состояла, что в Индии – шумно, суетно. Неисчерпаемые толпы людей, музыка – убогая в однообразии и качестве воспроизведения, теснота транспортная и рыночная, чрезмерная оживлённость улиц – всё это, совокуплённое жарой и скудной санитарией, ждало меня вопреки желанию моему увидеть места тихие (пусть и такие же знойные).

Тем не менее, когда окончательно выяснилось – ни в Эфиопию, ни в Перу, ни на Кубу мы не полетим, я как-то естественно, без сопротивления принял то, что этим летом отправимся мы в Индию. «Собственно, больше некуда», – заключил я и даже не пробовал мысль эту оспорить. Услышав от Оли согласие, занялся билетами и вечером того же дня оплатил участие в четырёх перелётах: Москва – Доха – Дели (12, 13 июля) и обратно – той же цепочкой (28 августа). На двоих получилось 43 тысячи рублей.

Индию мы признали англоговорящей; надеялись, что в общении с индийцами непонимания окажется мало.

Стендаль где-то в дневниках писал, что увлёкся рефлексией и даже при наибольшей страстности чувствовал в себе холодную часть ума – всё анализирующую, страсть его взвешивающую на граммы. То же, пожалуй, устроилось со мной. Чувства мои настаивают на том, что осознанность – наивысшее из доступных мне удовольствий. Иное может почудиться более насыщенным, но исчерпается быстро, сменится грустью. Наслаждение осознанностью не пресечётся, но только углубится (и страшно встретить дно, но я о нём думаю редко). Поэтому отверг я все формы опьянения: в наркотиках, алкоголе, сигаретах.

Собственная осознанность просит осознанности не менее крепкой и в других людях. Однако трезвость прельщает немногих. Те, кто мог бы к ней прийти, часто выедают себя сомнениями. Если недоступна мне цель (жить в общении с осознанными людьми), то лучшим занятием остаётся само устремление к этой цели – хочу помочь другим обрести бо́льшую осознанность. Сделать это могу я только словом – отсюда происходят и мои рассказы, и статьи мои. Вот – логика моей жизни. Вот для чего взялся я составлять эти строки, поездку свою описывать.

Верю ли я, что не сменю направление такое во все последующие годы? Верю, но утверждать этого не стану, так как излишне часто видел, «как рушилось многое из того, что я считал вечным» {3} .

Перед поездкой мы получили вакцины.

Врачи обещали нам в Индии болезни всевозможные. Пришлось внимательно читать о гепатитах, брюшном тифе, полиомиелите, японском энцефалите, бешенстве, кори, паротите, дифтерии – все эти недуги могли нас поразить.

Не желая излишеств лечебных, мы довольствовались уколами от гепатита А, от брюшного тифа (что на двоих сошлось в 3 тысячи рублей); получили об этом «Международное свидетельство», которое должно будет спасти нас от карантина, если такой случится по нашим заболеваниям.

Другой заботой была малярия. Вакцин от неё не изготовлено; нужно пить таблетки – одну каждую неделю путешествия.

Подготовка к Индии выдалась приятной. Больше месяца мы среди книг интересовались теми, в которых говорят сами индийцы или же об индийцах рассказывают авторы других народов, чаще – русские. Читал я, увлечённый, до глубины ночной. Рассказчиками для себя выбрал Разипурама Нарайна, Джавахарлала Неру, Махандаса Ганди, Рабиндраната Тагора. Не меньше любопытного было от Редьярда Киплинга. Лучшими путеводителями оказались записи Марко Поло, Афанасия Никитина, Николая Рериха, Алексея Салтыкова. Авторство современных путеводителей выписывать не буду; искал я от них лишь подсказку на примечательное историей место (чтобы потом не мучить себя обидой об упущенной по рассеянности красоте); прочие советы причислял к ненужным. Такими советами (где спать, как ехать, что есть, с кем говорить) можно путешествие своё ослабить. Интерес от того происходит, что познаёшь всё кончиками своих пальцев; а выйти из леса, не оцарапавшись, не изгрязнившись, не издёргавшись – по мне равно тому, чтобы в лес вовсе не ходить. Зачем бы гулять по чьим-то словам, когда радость путевая от вольности, неожиданности получается?! Доскажу ещё, как путеводители современные, серьёзные (по обложке и цене) сумели тем угодить, что насмешили чрезвычайно. Смех этот начался от мудрости в подсказках, которыми авторы наставляли путешественников перед Индией. Укажу те, которые запомнились больше.

В дороге необычайная польза обещана от пробки для слива в раковине – той самой, что делают из пластика и держат на цепочке. В чём именно счастье от такого амулета, авторы не указали, равно как и то, почему нельзя (при необходимости сделать в раковине постирочное озерцо) занять дырку простой тряпкой. Возможно, они предполагали иное, мне не представимое использование пробки?

Другим советом было взять цепи и замки́. Использовать их надлежит в автобусах и поездах. Сложив рюкзак под сиденье, нужно (по заверению автора) укрепить его цепью, иначе ловкие индийцы украдут всё так, что даже малый шорох не отвлечёт вас от заоконных сюжетов. Для наибольшего спокойствия предлагалось вслед за умудрёнными европейцами обтягивать рюкзаки металлической сеткой (в самом деле, я видел бедолаг с такими сейфоранцами). Что же держали в рюкзаках люди, вынужденные для безопасности крепить замки амбарные, сети стальные?..

Важным предостережением были слова о том, что туалетную бумагу (удобную по мягкости и чистоте) найти в Индии бывает невообразимо трудно. Во избежание неловкости автор тоном серьёзным, почти назидательным просил заблаговременно узнать, сколько метров бумаги потребуется в день для моего комфорта, и, помножив эти метры на количество дней, затем разделив на длину одного рулона, получить верное указание – сколько таких рулонов мне потребуется взять с собой в Индию. При возможности – заложить 10 % для непредвиденных расходов. От таких расчётов повеяло канцелярией канадской Службы изучения животного мира. Вспомнилось заседание, на котором обсуждалось «материально-техническое снабжение» задуманной Фарли Моуэтом одиночной экспедиции в Арктику: «Почтенное собрание перешло к обсуждению двенадцатого пункта этого ужасающего списка: “Бумага туалетная, правительственный стандарт. 12 рулонов”. Резкое замечание представителя финансового отдела, что по этой статье возможна экономия, если полевая партия (состоявшая из меня одного) будет проявлять должную воздержанность, вызвало у меня истерический смешок» {4} . Подобным смешком я оценил туалетные советы в путеводителе.