Пепел. Книга первая - Мери Ли

– Милая, посмотри на меня. – делает шаг ко мне.

– Вы не можете меня так называть, никакая я вам не милая. – шаг от него.

– Как грубо с твоей стороны так разговаривать с твоим будущим супругом. У тебя не может быть более важных дел, чем Я. По-моему, я уже не раз тебе это объяснял.

Так стоп, вот на этом моменте меня может и вырвать. Поднимаю на него глаза и вижу очередную мерзкую улыбку, что расползлась по его лицу, и неотрывный взгляд маньяка, который упёрся прямо в меня. Я знаю, ЧТО именно он вспоминает. Да Сенатор не один раз объяснял мне, разжевывал свою истину до треснувших рёбер. Он – мой повелитель, а я – слуга, посланная на его жизненный путь, чтобы служить и боготворить. Ну уж нет. Пока жива, я не смогу смириться с этим.

– Да никогда в жизни! Меня от вас тошнит, и становится безумно мерзко только от мысли …. Да я даже слов не могу подобрать и уж тем более произнести это вслух! Этого никогда не будет, никогда! – слова льются ядовитым потоком. Вокруг много свидетелей, сейчас он мне ничего не сделает. Но после…

У меня перехватывает дыхание, когда он резко хватает меня за руку и притягивает к себе, чувствую запах каких-то трав, которыми всегда от него несёт, надеюсь это лекарство. Он болен и скоро сдохнет. Желательно в муках.

– Я не потерплю от тебя таких речей. Ты же понимаешь, что через полгода, когда тебе исполнится двадцать лет, наш договор с твоим отцом вступит в силу.

Ещё сильнее сжимает мою руку, от чего я невольно вздрагиваю, на что он улыбается и говорит ещё тише:

– Лишь только благодаря этой бумаге, ты и твоя больная мамаша ещё живете здесь, а не на улице кормите одичавших людей.

– Во-первых, отпустите меня.

Вырываю руку из его жесткой хватки и растираю запястье:

– Во-вторых, он мне не отец и распоряжаться моей жизнью он не мог. Это всё ВЫ подстроили. Мой родной отец так никогда бы не поступил. В-третьих, клала я на вас и ваш договор.

Отворачиваюсь и не успеваю сделать и шага, как до меня доносится его противный тягучий голос:

– Хочу кое-что прояснить. Даже не думай идти на отбор, тебе его не пройти. Ты же знаешь, я постараюсь сберечь то, что принадлежит мне. Хорошего дня, милая.

Срываюсь с места и несусь со всех ног в сторону тренировочного блока. Бегу подальше от Сенатора и его коварного плана. Я здесь не останусь, чего бы это мне не стоило.

Тренировочный зал весь в серых тонах, спортивные снаряды перенесли в дальний угол, груши сняли и бросили поверх матов, только ринг остался в центре – ярко-красное пятно, на котором я провела очень много времени. Люблю это место, для меня оно является отдушиной от рутинной жизни в Подземелье, наш тренер Пол Уоррен, мужчина лет сорока пяти, высокий, подтянутый, с коротким ежиком светлых волос и с кристально ясными голубыми глазами, стоИт облокотившись на канаты и смотрит, что сотворили с его детищем. Скажу вам честно – это лучший человек в этой дыре, когда я впервые пришла в зал в десятилетнем возрасте, он один не посмеялся надо мной, а принял мои рвения всерьёз, и тренирует уже на протяжении почти десяти лет, он для меня больше чем наставник, наверное я отношусь к нему как к отцу, о котором почти ничего не помню, он остался там на поверхности. Спросите, почему он не здесь со мной и мамой, я вам отвечу, что не знаю, у меня есть его фото и только, ни воспоминаний, ни рассказов о нем нет, и думаю, не будет. В последнее время мама часто стала впадать в беспамятство. Чаще всего даже меня не узнаёт. Ну об этом я подумаю позже. А пока…

– Привет, Пол! Ну как, много желающих в этом году?

Тоже облокачиваюсь на канаты и обвожу взглядом людей, стоящих в очереди на осмотр, большинство из них мои ровесники, может старше лет на пять-шесть. Поколение, которое помнит, что творилось восемнадцать лет назад на поверхности, предпочитает оставаться здесь и не высовываться, у многих семьи и ответственность за них. Только что за импровизированную ширму зашла девушка лет двадцати шести, кажется, ее зовут Кристина или Кэролайн, ну что-то там на "К".

– Привет, да не особо, тридцать шесть, но половина из них никудышные, например, видишь вон того парня с серьгой в носу?

– Ага, а что с ним не так? – Пол обреченно качает головой.

– Он ни разу не приходил в зал, я даже имени его не знаю, и он на нервах, пока подписывал формуляр, два раза уронил ручку.

– Ну знаешь ли, на кону его шанс.

– Он не пройдёт отбор. Трусливым на поверхности не место, но, если произойдёт чудо, и его кандидатуру подтвердят, думаю, он будет первым погибшим.

– Ясно. Почему ты решил, что будут погибшие? – в ответ получаю лишь тяжелый вздох. – А где формуляр взять? Желающих уже тридцать семь.

Улыбаюсь, и чувство предвкушения переполняет меня. Слышу тихий шёпот своего сердца: «ты на правильном пути». Скоро я уберусь отсюда и буду свободна, хоть на один день своей никчемной жизни, но я добьюсь независимости.

– Было поручение, тебя не допускать до отбора.

Смотрит теперь на меня и слегка улыбается. Эта улыбка подбадривала меня на протяжение долгих лет, она настолько радушная и до боли родная. На секунду… всего на одно мгновение, меня одолевает печаль. Еще несколько дней и, возможно, я его больше никогда не увижу. Настолько близкого человека у меня больше нет и, думаю, не будет. Плохо схожусь с людьми. Только он видел мои слезы и срывы. Истерики и неудачи. Ни Дженни, ни мама не знают меня настолько насколько знает Пол.

– Ты же это несерьезно? – усмехнулась.

– Серьёзней не бывает, я не хочу, чтобы оба моих ребёнка покидали меня в один и тот же день. Знаешь, сын твёрдо намерен в этом году пройти отбор. Приглядывай там за ним. Хорошо?

Протягивает мне листок и ручку. Он верит в меня, и это даёт мне неописуемое ощущение победы. Я не знаю, как благодарить его за всё, что он для меня делал и как много давал поддержки и понимания в самые ужасные моменты моей жизни.

– Хорошо. – подмигнула ему.

Заполняю бумагу и ставлю подпись, двигаюсь в сторону очереди. И вот я уже следующая перед ширмой. Слышен хлопок и ругань за ней, словно фурия из-за ширмы вылетает девушка в одном нижнем белье. Она безумно красивая, длинные рыжие волосы, точеная фигура и гневом пышущие зелёные глаза, что смотрят прямо на меня. Мы знакомы? Сомневаюсь. Такую внешность невозможно забыть. Хотя, что-то знакомое в чертах её лица есть.

– Вот тварь, решил меня облапать! Ну я ему съездила и по морде, и по яйцам! Представляешь, принял меня за шлюху, которую пошлют с отрядом, для справления нужды! Урод! – надевает через голову сарафан, под всеобщим взглядом. Не обращая ни на кого внимания, словно она у себя дома одна, а не в огромном зале, где большинство мужчин.

– Думаю к тебе он не полезет, а то и так шарикам.

Подмигивает мне, перекидывая свои шикарные волнистые волосы через плечо и уходит, а я стою с разинутым ртом и провожаю ее взглядом, в общем, как и все.