Искупление любовью - Оливия Гейтс

– Я думал, тебе хватит ума понять, что ты для меня значила. Ты была для меня всего лишь приятным развлечением, которое позволяло мне коротать часы досуга во время моего пребывания в Америке. Не больше.

Элия содрогнулась, словно он ее ударил, и попыталась вырваться. Камал боролся с искушением привлечь девушку к себе и попросить у нее прощения за грубость. Его пальцы крепко сжимали руку Элии, от ее дрожи по его телу пробегали электрические разряды.

Тогда Камал почувствовал, что внутри него снова поднимается знакомая волна гнева, обиды, негодования. Он словно вновь увидел, как она направляется в постель к другому мужчине. Одному из многих, как он узнал позже.

Это придало ему сил, и он с отвращением выпустил ее руку, словно та была липкой и грязной.

– Теперь можешь идти.

Элия отстранилась, и он обнаружил у себя на руке горячие капли влаги, угрожавшие прожечь его кожу. Это были слезы. Ее слезы.

Смесь ярости и чувства вины чуть было не затуманила его рассудок.

Элия уже подошла к двери, когда он окликнул ее.

Она резко повернулась, будто сломанная марионетка, но сквозь ее отчаяние по-прежнему проглядывала надежда на то, что он уступит в последнюю минуту.

И Камал, впервые в жизни потеряв контроль над ситуацией, поплелся к ней, не зная, что ему делать, когда он к ней прикоснется. Она сделала это с ним. Он так сильно ее любил. А теперь еще сильнее ненавидел.

Внезапно остановившись, Камал услышал голос. Чужой. Безжалостный.

Свой собственный.

– Если хочешь жить спокойно, тебе лучше навсегда забыть о моем существовании.

Тогда Элия, громко всхлипнув, ушла из его спальни и его жизни. Навсегда.

По крайней мере он очень на это надеялся.

Камал Бен Харет Бен Эссам Эд-Дин Аль Масуд ударил кулаком по своему безответному противнику.

Боксерская груша, описав полукруг, угрожающе полетела на него.

Зарычав, Камал представил себе на ее месте одного из людей, по вине которых он оказался в затруднительном положении, и нанес еще один сокрушительный удар, который для живого человека мог бы стать фатальным.

Но даже спустя полчаса боксерская груша по прежнему оставалась целой и невредимой, будто его сила не произвела на нее никакого впечатления. Избиение неодушевленного предмета словно доказывало тщетность его ярости.

Нанеся последний удар, Камал поймал снаряд и, прижавшись лицом к его прохладной поверхности, тяжело вздохнул.

Физическая разрядка не помогла. Он по-прежнему был зол как черт. Даже еще хуже. Его гнев и потрясение вряд ли когда-нибудь ослабнут.

Король Джудара умер. Да здравствует новый король. То есть он.

Кровь прилила к его вискам, пальцы вцепились в грушу.

На месте этой груши должны были быть его братья! Он не сомневался, что они бы с достоинством приняли от него наказание.

А почему нет? В конце концов, они оба получили то, чего хотели. Сначала Фарук, затем Шебаб. Его хитрые братья сделали невообразимое – ради любви отказались в его пользу от трона Джудара. А через два дня после церемонии передачи власти Камалу после тяжелой продолжительной болезни скончался король, их дядя.

Теперь ему предстоит принять участие в церемонии другого рода – восшествии на престол. Фарук и Шебаб, ставшие крон-принцами, дружески хлопали его по спине. Еще бы, он избавил их от огромной ответственности, и они могут наслаждаться простым семейным счастьем и производить на свет принцев и принцесс для Джудара.

Как ему хотелось вправить им мозги, убедить их, что женщины, ради которых они отказались от трона, в конце концов предадут их, разобьют им сердце. Но Камал уже получил одинаковые ответы от обоих братьев, которых когда-то считал самыми проницательными людьми из всех, кого знал. Они с сочувствием сказали ему, что время покажет, как он ошибался.

Подкаблучники!

Вынося им приговор, он снял мокрую от пота футболку, скомкал ее и бросил в угол.

Если бы вина Фарука и Шебаба состояла лишь в том, что они добровольно встали на путь саморазрушения, он бы попытался их простить. Он простил бы их как жертв женских чар, если бы они только посадили его на трон.

Но помимо этого он должен был жениться на женщине, которая прилагалась к трону!

Возможно, он смирился бы со своей судьбой, будь это любая другая женщина.

Только не Элия Морган.

Вот бы проснуться и обнаружить, что женщина, которую он пытался забыть все эти семь лет, была всего лишь очередным ночным кошмаром!

Но все это не было кошмаром.

Это было гораздо хуже.

Это было реальностью.

Из-за причудливого поворота судьбы Элия стала той женщиной, на которой должен жениться будущий король Джудара. Только так было возможно выполнить условия мирного соглашения, которое обеспечило бы стабильность всему региону.

Ему следовало бы не признать отречение братьев, настоять на том, чтобы один из них занял трон. И одному из них пришлось бы жениться на Элии, хотя у него уже была другая жена.

Камал в отчаянии уставился на стенку из плексигласа, за которой находилась ванная комната. Внезапно ему стало трудно дышать, когда воображение нарисовало чудовищные картины.

Элия… выходящая замуж за одного из его братьев… спящая с ним в одной постели… доводящая его до исступления…

Внутри у него все перевернулось, из груди вырвался стон.

Неужели он снова сходит с ума? Как он может испытывать собственнические чувства по отношению к женщине, которая в действительности никогда ему не принадлежала? Которая была недостойна того, чтобы он ею обладал?

Войдя в душевую кабину, Камал включил горячую воду и встал под хлесткие обжигающие струи, испытав физическую боль, которая принесла ему облегчение. От пара воздух стал непроницаемым.

Черт бы побрал его безупречную память! Она отлично помогала ему в работе, но также была настоящим проклятием. Он никогда ничего не забывал.

Ему нужно было только закрыть глаза, чтобы снова все это пережить. Каждую мысль, каждое ощущение с момента их первой встречи.

Когда находиться в душе стало невмоготу, Камал вышел из кабины и, сняв с вешалки полотенце, обернул его вокруг талии, после чего направился в кабинет.

Включив главный компьютер, он заглянул в свой электронный ящик и нажал команду «создать новое сообщение».

После этого, запустив пальцы в волосы, глубоко задумался.

Что он мог сказать женщине, с которой распрощался не самым дружеским образом целую вечность назад? Женщине, которую он вынужден сделать своей женой, королевой, матерью своих наследников?