Кошачья голова - Татьяна Олеговна Мастрюкова

его и с рыбой-то не сразу проассоциировал. Просто смешное слово.

— Ну барабулька.

— Странно, что ты сказал именно это слово. Ну ладно. Смотри! Вот я говорю нормальным голосом. Например… Вот, например… Ладно, пусть будет барабулька. А теперь на вдохе.

Хотя я не собирался показывать интерес, а все же посмотрел, даже икать перестал.

Алина вдохнула и тут же закашлялась, будто поперхнувшись. Я уже хотел мстительно со всей дури шлепнуть ее по спине, но тут она выпрямилась и взглянула на меня.

Лицо сестры вдруг приняло какой-то странный, хитровато-недобрый вид. Даже губы будто утончились, и на лицо легла тень, хотя освещение в комнате оставалось таким же, как раньше.

Вот как она так умеет противно делать? Тренировалась, что ли, перед зеркалом?

Не своим, тоненьким голоском она просвистела:

— Барабулька. Вона как я умею говорить. Йой, ёшки-ёш- ки-ёшки-йой! А вот, а вот, а вот. А ты не могешь. Тпру-у, пру-у. Бз-з-з! Бз-з-з! Дурачина! Дурачина! Теперь я здеся буду жить.

У меня неприятно засосало под ложечкой. Так иногда бывает, когда понимаешь: сейчас тебе сделают пакость. Вызовут к доске отвечать тему, в которой плаваешь как топор. Или незнакомые пацаны прикопаются. Или не туда нажал на всплывающем окне, и у тебя на глазах начинается удаление сделанной за несколько месяцев работы.

— Пожалуйста, не надо так. Ты так правда на одержимую похожа. — И добавил после паузы, чтобы она поняла, что не шучу: — Даже страшновато.

Сестра продолжала улыбаться тонкими губами и ехидно смотреть на меня:

— Уйду, когда захочу. Никогда! — И она гаденько рассмеялась на вдохе. — Сам позвал, вот и пришла. А сидела, долго сидела, сидела. Два года напрасно ждала-сидела, пересидела. Еще четыре досидела. Дождалася! Позвал!

— Ничего я не звал, прекрати!

Я поискал глазами, чем бы в нее запульнуть, схватил подушку и уже примерился, когда сестра быстро, как какая-нибудь ящерица, показала мне язык (на мгновение даже привиделось, что он раздвоенный), крутанулась на кресле и замерла.

Все еще сжимая подушку в руке, я осторожно встал и тихонько подкрался к Алине.

Но устраивать подушечный бой что-то совершенно расхотелось. Алина сидела, уставившись в одну точку, с бледным, каким-то заострившимся лицом, а по ее лбу скатывались капельки пота.

Глава вторая

Меня зовут Егор. Старшая сестра Алина. Родители. А, и волнистый попугайчик Иннокентий, то есть просто Кешка.

Отец выбил нам трехкомнатную квартиру, правда, в старом фонде и на первом этаже. Одна комната — родительская, вторая — Алинина. А я обитал в проходной гостиной, где родители заставляли делать нас уроки и играть на компьютерах и планшетах, чтобы мы точно были на глазах и от учебы не отлынивали. Так что, считай, мы постоянно тусовались здесь. Даже сестра до сих пор послушно приходит с планшетом в гостиную, хотя вот-вот школу окончит.

Раньше с нами еще бабушка жила, мамина мама. Испытание для нервов, как говорил отец. Впрочем, с его вахтовым методом работы особых конфликтов не было.

Бабушки не стало четыре года назад.

В общем, ничего особенного. Семья как семья, каких миллион. Мы — ничем не выдающиеся. Особенно я. Но, как говорится, что есть, то есть.

С обычными людьми редко происходит что-то необычное. Можно просчитать все риски, все события на двадцать лет вперед и не ошибиться. Я вот даже не понимаю, зачем некоторые к гадалкам ходят, когда и так ясно, что дальше будет.

Мама говорит, что на самом деле это настоящее счастье, когда никаких неожиданностей нет, когда все как у всех. И выделяться не надо, только хуже станет.

Сама она настолько спихнула на отца принятие всех важных решений, что он перестал прислушиваться к ее мнению по всем вопросам вообще. Отец предпочитает все планировать сам, особо никого из нас не спрашивая. Но если что, говорит, рассчитывает на меня. Когда я был мелкий, мне это очень льстило, и Алинка надо мной издевательски смеялась по этому поводу. Сейчас же все это немного напрягает — и отцовские надежды, и насмешки сестры.

Со старшей сестрой отношения как у всех. Чаще всего она реально бесит, вечно гадко подкалывает и в лучшем случае не обращает внимания. Но я помню, как мы с ней дружили еще несколько лет назад, и по делу она всегда поддержит и поможет. Отец многое ей прощает и ничего особо не требует, в отличие от матери.

По ее мнению, Алина обязана хорошо окончить школу, потом — институт, а потом удачно выйти замуж. Если удачно выйдет замуж сразу после школы, то еще лучше. Правда, ни о чем, кроме учебы и помощи матери по дому, она думать сейчас не должна. И еще маме очень важно мнение гипотетических соседей. Если я что-нибудь вытворю, то это нормально. А вот если сестра — это позор на всю семью.

Я даже как-то пообещал Алине взять на себя ее проступок, если что. Такой у меня был приступ великодушия, который сестра сначала высмеяла, а потом спохватилась и поблагодарила.

Впрочем, Алина никогда не упускала случая смыться из дома на очередную тусовку, а мама на удивление всегда покрывала ее, так что поздние возвращения всегда были скрыты от отца. И как-то это прекрасно уживалось у мамы с требованиями соблюдения приличий. Будто бы соседи не видели, как Алина кралась домой, припозднившись с вечеринки, и скреблась в окно кухни, чтобы мать открыла входную дверь и не пришлось пользоваться звонком.

Мы с Алиной всегда над этими мамиными двойными стандартами посмеивались, но строго между собой.

Короче, ничего особенного, все как у всех. Или почти как у всех.

Пока я не сказал про барабульку. Блин, да я даже не пробовал ее никогда, эту рыбу! Да я вообще только потом в поисковик забил и нашел, что барабулька — это рыба!

Я вообще много размышлял на эту тему. Когда заснуть не можешь и почему-то тревожно на душе, хотя вроде бы все нормально и ничего не предвещало, то особенно хорошо думается всякая мура, так что действительно полночи лежишь и пялишься в потолок, и думаешь, и думаешь. И прокручиваешь бесконечно одно и то же… А если есть хоть малейший повод, то вообще.

А повод у меня не малейший.

Что было бы, если бы я не повелся тогда? Не сказал ничего, просто, как обычно, фыркнул бы презрительно и отвернулся — случилось бы или нет?

Теперь уже не проверишь.