Пленник гибнущего мира - Кирилл Смородин

– А читать любишь? Ты ведь на филфак не просто так пошел?

– Люблю, – подтвердил Андрей. Это была правда: без книги он не проводил ни вечера.

– И что в основном читаешь? – Юрий Миронович пристально поглядел на Духова. Словно рентгеном просветил.

– В основном… – тот запнулся и смущенно договорил: – Фантастику.

– Фантастику, – задумчиво повторил Бобылев. Он снова пожевал губами, разглядывая листки на столе. – Фантастику, значит…

«Уж не придумал ли он мне задание?» – Андрей не отрывал от главного редактора взгляда. Больше всего на свете ему хотелось узнать, о чем тот думает.

– И какую фантастику ты читаешь?

– Ну… – Духов помедлил, потом стал перечислять уверенным тоном: – Беляева почти всего прочел, Стругацких. Зарубежных классиков – от Жюля Верна до Роберта Шекли. Ну и современных читаю.

Юрий Миронович щурился, по-прежнему глядя на бумаги. Андрей напряженно ждал.

– Скажи-ка мне вот что… Слышал когда-нибудь о Владимире Кагановском?

– Конечно! – с жаром ответил Духов. – Это наш земляк, написал двадцать с лишним романов, много рассказов. Я пару его книг прочитал. Очень понравилось, хотя многие считают их слишком жестокими.

Бобылев поджал губы, вновь кивнул и, наконец, посмотрел на Андрея.

– Хорошо, – сказал он. Духов понял: сейчас что-то будет. И не ошибся. – Сделай с Кагановским интервью. Найди его контакты, договорись о встрече, побеседуй и напиши. На все даю тебе полторы недели. Учти: задание сложное. Кагановский – непростой человек. Справишься – сразу возьмем тебя на договорную основу. Закрепим за кем-нибудь из журналистов, и будешь работать. А потом, глядишь, и в штат попадешь.

«Вот это да!» – подумал Андрей. Его словно окатили ледяной водой.

– Хорошо, – поборов растерянность, твердо ответил он. – Я все сделаю. Через полторы недели материал будет у вас.

– Молодец, что рвешься в бой, – впервые в голосе Бобылева чувствовалось тепло. – Напоследок совет тебе дам: подготовься к интервью тщательно. Журналист еще до встречи должен знать о своем герое все.

– Понял. Я не подведу.

– Тогда иди, твори, – Юрий Миронович повернулся к бумагам, и Духов понял, что разговор окончен.

Он встал, аккуратно задвинул стул.

– До свидания.

– Успехов тебе, – сказал на прощание Бобылев.

Домой Духов не шел – летел. В голове свирепствовал ураган мыслей. Андрей уже представлял, как через полторы недели принесет готовое интервью, страниц на пять – не меньше. Юрий Миронович прочтет его, снимет очки и молча пожмет Духову руку. В тот же день возьмет на договор, закрепит за кем-нибудь… Хорошо бы за той невысокой женщиной в костюме и очках, которая улыбнулась Андрею… Он будет стараться, и еще через некоторое время его зачисл…

«Стоп! – Духов резко оборвал мысль и сам остановился, глядя на серое, с редкими извилинами темных трещин, полотно асфальта. – Разогнался! До этого еще далеко. Сначала надо выполнить задание. А оно, как сказал Юрий Миронович, сложное. И очень серьезное. Кагановский ведь знаменитость. Надо как следует подготовиться – это покруче любого экзамена будет».

Андрей пошел дальше, составляя в голове план действий. В первую очередь надо изучить все статьи про Кагановского и его биографию. Можно перечитать пару книг. Потом составить вопросник. На все это не больше трех-четырех дней.

«Потом начнутся дела посерьезнее, – продолжал размышлять Духов. – Найти его телефон, созвониться, договориться о встрече. А вдруг он не захочет?»

Андрей представил, что Кагановский отказывается от интервью, и ему стало страшно.

Нет! Нельзя этого допустить!

Духов нахмурился, сжал кулаки и пошел быстрее. Полторы недели – не так много. Тем более время уже идет.

«Он не откажется, – пытался успокоить себя Андрей. – Он ведь давал интервью. Одним больше, одним меньше. Главное, во время самой встречи не облажаться. Вопросы интересные составить, держаться уверенно».

Дома Андрей сразу взялся за дело. Скинул ботинки, ворвался в комнату, уселся за компьютер. Пробил в поисковике «Владимир Кагановский» и стал собирать информацию. Ее оказалось не так много.

«Плохо, – хмурился Духов, закрывая очередную вкладку. – Везде одно и то же. Год рождения, список публикаций, награды…»

Правда, были и рецензии на книги Кагановского. Кто-то журил писателя за натурализм, кто-то, наоборот, – считал, что это хорошо. Но все сходились в одном: Кагановский откровенен, и это большой плюс.

«… Его герои живые люди, а не картонные болванки. Два-три умелых штриха – и они, как по волшебству, появляются перед читателями…» – писал один.

«… Автор дает нам возможность слиться с персонажем, почувствовать то, что чувствует он, – было написано в другом отзыве. – Если герою плохо – мы услышим его крик, сможем ощутить его боль, отчаяние или злость…»

И так далее.

Андрей не без удовольствия отметил, что его мнение насчет книг Кагановского почти во всем сходится с мнениями критиков.

«Значит, я тоже в этом кое-что понимаю, – подумал Духов, продолжая рыться в сайтах. – А это поможет, когда пойду на интервью. Эх, еще бы сведений побольше…»

Он кликнул очередную ссылку и замер. Вот оно – с десяток абзацев мелким шрифтом под заголовком: «Владимир Кагановский. Биография писателя».

«Наконец-то!» – сверкнуло в голове.

Андрей приблизил лицо к монитору и стал читать. История Кагановского потрясла его.

«Зато теперь ясно, почему в его романах столько жути», – подумал Духов, отвлекаясь от воспоминаний. Он остановился, огляделся и понял, что до дома писателя рукой подать. Пара перекрестков – и Андрей на месте. Сглотнув, он втянул сухой и прохладный весенний воздух.

На дворе была середина апреля, и город просыпался после холодов. Он почти скинул снежное одеяло – только на газонах кое-где еще виднелись серо-черные остатки сугробов, покрытые мусором и раскисшей прошлогодней листвой. Изредка дул ветер, и по асфальту проносились полупрозрачные коричневые змейки песка, которым зимой посыпали дороги. Голые деревья вблизи домов замерли, словно ожидая, когда солнце подарит им пышные зеленые наряды. Однако оно упорно скрывалось за серыми облаками. Те неподвижно висели над каменным лабиринтом улиц, и было ясно: ни снега, ни дождя они не дадут. Повисят, посмотрят на город – и отправятся дальше. Из ближайшего двора тянуло костром.

Андрей дошел до очередного перекрестка и встал под светофором. На противоположной стороне, будто муравейник из железа и стекла, высился торговый центр. То и дело разъезжались двери, впуская и выпуская покупателей. Из невидимых колонок доносилось однообразное попсовое «бум-бум-бум». На детской площадке с качелями, лесенками и горками, под присмотром родителей и бабушек с дедушками, веселилась малышня. Парковка напоминала лежбище, на котором застыли десятка четыре машин. Красная «Субару» медленно катилась между рядами, надеясь отыскать свободное местечко. Парковщик в ярко-зеленом жилете со светоотражающими полосами лениво наблюдал за несчастной «японкой».