Подставных игроков губит жадность [= Шулерам не обналичивают фишки ] - Эрл Стенли Гарднер

— Сотню в день и оплату расходов, гарантия — как минимум, надесять дней. Можем привлечь любых агентов.

— Сколько агентов можно привлечь за такие деньги?

— Одного, — уставившись на меня, ответила она. — Тебя. Иклиент, черт побери, уверен, что больше не потребуется!

Берта рванула на себя дверь и, проплыв по приемной,распахнула дверь своего кабинета.

Нам навстречу поднялся высокий, худощавый, узколицый мужчинас пристальным, оценивающим взглядом, похожий на коммивояжера, поднявшегося послужебной лестнице. Способен сопоставлять факты, цифры и человеческие характерыи находить решения.

— Дональд Лэм, мой партнер, — представила меня Берта Кул. —Дональд, это Ламонт Хоули из «Консолидейтед интериншуранс».

Хоули протянул руку. Его длинные пальцы обвились вокруг моейладони. Губы растянулись в ничего не говорящей улыбке — дань условности. Глазабыли неулыбчивые.

— Много о вас наслышан, мистер Лэм, — сказал он.

— Хорошего, плохого или так себе?

— Хорошего. Очень хорошего, в самом деле. О вас такиеотзывы… Я ожидал увидеть… более крупного мужчину.

— Не будем терять время, — прервала его Берта Кул, плюхаясьв скрипучее вращающееся кресло у стола. — С Дональдом все попадаются на удочку.Верно, он молод и неказист, но у малого есть мозги. Я, собственно, уже ввелаДональда в курс, возражений нет. Финансовая сторона — на мне. Он отвечает за работувне офиса.

Теперь слово за вами — изложите Дональду суть дела.

Хоули продолжал разглядывать меня, словно все еще не решаясьпринять таким, каков я есть. Но в конце концов он уселся, достал из портфеляпапку, положил на колени и, не заглядывая в нее, принялся скороговоркойвыкладывать факты и цифры.

— Картер Дж. Холгейт, операции с недвижимостью, — начал он.— Безошибочное деловое чутье. Дела идут отлично, но он до смерти боитсяпотерпеть убытки из-за какой-нибудь случайности. У нас с ним договор о неограниченномстраховании. 13 августа был в городе Колинда, ехал в северном направлении.Признает, что ехал уставшим и, возможно, был невнимателен. По городу ехалследом за легковым автомобилем. Оба подъехали к пересечению Седьмой и Главнойулиц. Светофор переключился на красный, передняя машина остановилась, по словамХолгейта, очень резко, но подтвердить этого другими свидетельствами он неможет. Холгейт врезался в задний бампер передней машины. За рулем была ВивианДешлер, квартира 619, «Мирамар Апартментс», Колинда, Калифорния; возрастдвадцать шесть лет, блондинка, рост пять футов четыре дюйма; по-видимому,разведенка, живущая на единовременно выплаченное при разводе пособие, котороеподходит к концу. Автомобиль спортивного типа, быстроходный, но низкий илегкий. Дешлер утверждает, что в результате внезапного толчка получила травмуголовы и шеи. Вы, разумеется, знаете, что подобные травмы — настоящий кошмардля страховой компании. Никакого сомнения в том, что травмы могут быть крайнесерьезными и что симптомы могут проявиться лишь спустя некоторое время. Сдругой стороны, практически нет никакой возможности проверить. Человек говорит,что у него болит голова, и как тут докажешь, что она у него не болит? Никак.Ответственность страхователя не подлежит никакому сомнению. Он устал от езды и,как он доверительно нам сообщил, надеялся обойти идущие впереди машины.Прибавил скорость, но, увидев, что не справится, вернулся на скорости в прежнийряд, не заметив красного света на пересечении. Запоздалая реакция — и онврезался в задний бампер передней машины, и, как назло, машина оказаласьлегкой.

— Ладно, — заметил я, — что в этом деле требуется от нас?

— При подобного рода травмах, — продолжал Хоули, — мыстараемся навести справки о пострадавшем.

Хотим узнать, кто он, откуда, чем занимается, и особенностараемся узнать, не противоречит ли его повседневное поведение картинесерьезной травмы. Скажем, на месте свидетеля в суде появляется молодаяпривлекательная особа, которая сумеет пустить пыль в глаза присяжным. Улыбнувшисьв их сторону, принимается описывать свои симптомы. Голос выдает страдания,страдальческая улыбка свидетельствует о том, как стойко она переносит мучения,и даже перспективу полной утраты здоровья. Рассказывает о головных болях,бессоннице, нервном расстройстве и далее в том же духе. Так вот, мы вполнерезонно можем подвергнуть ее перекрестному допросу и потом заявить: «Теперь,мисс Дешлер, давайте обсудим типичный день из вашей жизни. Возьмем, к примеру,19 сентября нынешнего года. Вы жалуетесь на бессонницу, но в то утро незабирали оставленные у порога квартиры газеты и молоко до четвертиодиннадцатого. В одиннадцать десять вы вышли из дома и отправились на пляж.После полудня купались в море. Вечером ходили с кавалером на танцы, а потомпоехали по прибрежному шоссе, остановились полюбоваться океаном и простояли тамдва с половиной часа. Затем ваш кавалер отвез вас домой, вошел вместе с вами вквартиру и пробыл там один час сорок минут». В заключение мы показываемвидеокассету — как она резво бегает по пляжу в купальном костюме, поворачиваетголову к своему кавалеру и заразительно смеется, подзывая его к себе, как онаплещется в волнах прибоя, как демонстрирует свою фигуру. После демонстрацииподобной видеокассеты и перекрестного допроса жюри присяжных понимает, чтожизнь молодой особы не вызывает больших опасений, да и ее физическая активностьничем не ущемлена.

— Минутку, — прервал его я. — Значит, вы хотите, чтобы я селна хвост этой девице, снимал ее, когда она пойдет на пляж, узнавал, в какое времяона открывает дверь, чтобы забрать газету, следил за ее дружком…

— Нет-нет, — горячо возразил Хоули. — Такая работа требуетсовершенно других специалистов. У нас имеются свои способы полученияинформации, собственные трюк-камеры с телеобъективами. Помимо прочего, мистерЛэм, не следует забывать, каким образом я подошел к решению проблемы. Обратитевнимание, что, как я сказал, во время перекрестного допроса мы говорим:«Теперь, мисс Дешлер, давайте обсудим типичный день из вашей жизни», и потомдостаем отчет с перечнем событий, имевших место в тот конкретный день.

Заметьте, что мы не спрашиваем ее, был ли тот день типичнымв ее жизни. Вместо этого наш адвокат прямо говорит: «Обсудим типичный день извашей жизни», и начинает перечислять все, что имело место в тот день.

Он старается создать впечатление, что мы до мельчайшихдеталей проследили ее действия со дня возбуждения дела до начала судебногоразбирательства. На самом деле у нас, вероятно, имеются сведения всего лишь ободном-двух днях, и эти дни могут быть днями необычной активности, но мыподводим к такому выводу, утверждая: «Возьмем типичный день из вашей жизни», ипотом демонстрируя видеопленку и подробные записи.

Мы создаем желаемое впечатление и в то же время нагоняемстрах на свидетельницу, потому что она не знает, что и сколько нам известно.Иными словами, она, возможно, считает, что мы следили за ее действиями каждуюминуту, ночью и днем.