Ничья - Ольга Романовская

– Раз в пятнадцать лет фрегийцы собираются человеческую дань. – Чтобы успокоиться, тетя поставила чайник на плиту. Теперь голос ее звучал размеренно, спокойно. – Они выбирают сборщиц среди прошлых девушек, которые по той или иной причине оказались не нужны. Сборщицам предоставляется шанс выкупить свою жизнь и свободу, обрести имя. Для этого они совместно должны отобрать две сотни девушек. Если хоть одна пленница из партии подойдет для рынка, а не только Храма наслаждений, сборщица свободна. Если нет, тут уж не знаю, убьют, наверное.

Страшные слова говорила Нэт! Теперь я поняла, почему тело сборщицы скрыто лишь тканью, а туфли надеты на босу ногу. Стоит дернуть за узел, и женщина останется обнаженной, чтобы без промедления одарить лаской, как того требовала фрегийская богиня. Отданные ей в услужение девушки не могли отказать мужчине, поэтому, по слухам, в Храм наслаждений выстраивались огромные очереди, а несчастные красавицы умирали каждый день, не выдержав боли и позора. Так шептались, но никто достоверно не знал. Я же и вовсе воспринимала те рассказы как страшную сказку, которой старшие девочки пугают младших. Но сборщицу в алых одеждах пронесли по нашей улице, выходит, Храм наслаждений действительно существует. Только тетя упоминала о неком рынке, как он связан с фрегийской сладострастной богиней?

– Рынок наслаждения, естественно. – Прежняя Нэт вернулась, смотрела свысока и наверняка мысленно повторяла: «Как можно родиться такой дурой!» – Там богатые и знатные фрегийцы выбирают наложниц.

Ни в храм, ни на рынок мне по известным причинам не хотелось, но в душе теплилась надежда, что сборщица выберет других. У нас полно красивых девушек, есть моложе меня, с ладной фигурой и глазами с поволокой. Если на все королевство нужно всего двести, то от нас заберут парочку, не больше.

– Жаль, замуж тебя быстро не выдать! – посетовала тетя и плеснула крутым кипятком в заварник. – Хоть парень на примете есть? Сходи с ним в амбар. Так и быть, пусть сначала женщиной сделает, а потом женится. Зато сразу забракуют, им только девственницы нужны.

Уши горели. Широко распахнув глаза, я испуганно уставилась на тетю.

– Ну, чего вылупилась? – заворчала она. – Времена такие. Как процессия скроется, бегом юбки задирать! Лучше родить без мужа, чем во Фрегию попасть.

Невольно порадовалась, что тетя не присмотрела мне жениха, иначе бы она подговорила парня и заперла нас в горнице. Разумеется, слушать Нэт я не собиралась. Главное богатство девушки – ее честь, да и без любви, словно на собачьей свадьбе… Прислушавшись, убедилась, сборщица уже далеко. Раз так, и мне пора, по такому случаю тетя отпустит пораньше.

Город поразил тишиной. Он у нас небольшой, так, разросшаяся деревня, но благодаря судоходной реке оживленный, а тут все словно вымерли. Проходя мимо храмовой площади, заметила яркое объявление на столбе. Возле него толпились и вздыхали люди, кто-то даже плакал. Поработав локтями, протиснулась ближе и прочитала: «Завтра к полудню под страхом казни сюда надлежит явиться всем девицам старше пятнадцати лет. За попытку обмана, как-то: скоропалительный брак или порча девицы, – ждет суровое наказание». Перечитала несколько раз и нахмурилась. Выходит, забирали не только молодых. Домой возвращалась с тяжелым сердцем и корила себя за любопытство. Музыки никогда не слышала, красивых женщин не видела! Впрочем, кто сказал, что тетя Нэт права? Если бы забирали всех, кто выглянул из окна, никакой рынок не вместил бы столько наложниц.

У самого порога столкнулась с выходившим от нас судьей. Они с отцом дружны, даром последний обычный портной. От одежды многое зависит: повысят тебя по службе, примут ли в доме невесты, оконфузишься или нет на празднике. Отец шил хорошо, в клиентах у него ходили представители лучших семейств города, поэтому не нуждался, отдал дочерей в школу. Я заканчивала, всего месяц остался, а Нона только начинала, во второй класс перейдет.

– Доброго дня, господин судья.

Посторонившись, поклонилась. К чинам нужно проявлять почтение, иначе станешь как тетя Нэт. Если бы не ее язык, дурной характер и вечные нравоучения, разве бы она разводила цветы! Только Нэт и с бургомистром душеспасительную беседу заведет.

– Да скорее уж недобрый, – вздохнул судья и сочувственно глянул на меня. – Не вовремя ты расцвела, Джанет, ох не вовремя! На пару лет бы позже…

Сразу поняла, речь о том объявлении, и приуныла еще больше. Если даже судья жалеет, то есть повод задуматься. Только отчего они все решили, будто выберут меня? Ладно, тетя Нэт, для нее все родственники – красавицы и красавцы, а остальные уроды и уродины, но господин Стен-то!.. Папа всегда учил: если что-то непонятно, спрашивай.

– Господин судья, разве заранее известно, кого выберут?

Сердце замерло в ожидании ответа, упало в пятки.

– Нет, – покачал головой он, – все решает сборщица. В случае сомнений она советуется с бургомистром.

В душе затеплился лучик надежды. Не все так плохо, Джанет, рано паниковать. Во-первых, взгляни на себя в зеркало. Лицо самое обычное, миленькое и только. Волосы тоже ни светлые и ни темные, ни золотом, ни серебром не отливают. Даже не скажу, рыжие или каштановые, нечто странное. Глаза карие, а всем известно, ценятся голубые или зеленые. Дальше, конечно, хуже, грудь имелась, но ее можно спрятать под удачной одеждой, да и у той же соседской Лизы она больше. Словом, по части внешности я не первая красавица. А уж если в случае спора последнее слово за бургомистром, пригодятся отцовские умения. Ради спасения дочери можно бесплатно всю знать обшивать. Словом, переживу как-нибудь завтрашний день, а через пятнадцать лет уже выйду замуж, рожу детей и на новый отбор не попаду. Мысль успокоила, волнение немного улеглось и, желая унять праздное любопытство, крикнула уже в спину удаляющегося гостя:

– Господин судья, а сколько девушек отправят во Фрегию?

– Десять, – остановившись, ответил мужчина. Много-то как! Сразу снова стало не по себе. – Сборщица придирчивая, в других местах многих забраковала.

Вот ведь! Гневно топнула ногой. Не могла сначала в другие местечки заехать, а только потом к нам! Но, с другой стороны, сборщицу можно понять. Если права тетя Нэт (откуда только все знает?) от девушек зависит ее жизнь.

Домашние смотрели на меня как на покойницу, мать, приложив платок к глазам, даже всплакнула. Мрачный отец одернул ее, велел не притягивать беду.

– Да накликали уже, постарались! – Матушка зло покосилась на дверь. – Думаешь, дочку бургомистра возьмут или племянницу судьи? Мало им денег, так еще дочерей отбирают! Лучше бы я ее еще в четырнадцать просватала!

– Ты осторожнее со словами. – Отец подошел к окну, проверил, не подслушивает ли кто. – Скажешь что против фрегийцев – и нет тебя. Обо мне, детях подумай, если своя жизнь недорога.

Мать тяжко вздохнула и кивнула. Даже я застала виселицы на площади. На них болтались бунтовщики, которые отказывались платить подати, выполнять указания фрегийских инспекторов. Империя погасила все бунты и доказала, с ней лучше не связываться. Это понял даже король. Жестоким уроком для нынешнего монарха стало показательное убийство предыдущего. С тех пор Рьян смирился и вот уже десять лет не пытался бороться за былую свободу. Взамен на покорность Фрегия подарила ряд послаблений. Например, вернула власть на местах, перестала вмешиваться во все сферы жизни, отставив только внешний контроль инспекторов. Они назначались императором, по одному на каждое из четырех эрцгерцогств. Нам повезло, налоги подняли всего на треть, а вот соседям, особо отличившимся в боях за независимость, – сразу вдвое. Так, еще ребенком, слушая старших, я усвоила первый урок: прояви благоразумную покорность, если не хватает сил для борьбы.