Кодекс Крови. Книга I - М. Борзых

Хм… Занятно. Одарённый, тоже кровью увлекается, но всё больше по проклятиям. Правда, силы у него, как у бабки деревенской, но энтузиазма хоть отбавляй. Это же он сейчас на бедное болото проклятие расчерчивает, чтобы что? Пресечь местный род, проклясть угодья и под шумок скупить бесполезные земли с титулом за бесценок.

А вот х… хобот тебе от комара, а не земля моя.

Там как раз контур проклятия запитывать начали. Ну так я не гордый, помогу. Сосредоточившись на крови своего противника, просочился в его сознание. Связь получилась откровенно слабая, поверхностная. А всё из-за этой бл… благодатной печати. Ладно, сначала дело, а сожаления потом.

Ой, какие мы дёрганые, ручки-то дрожат! Кто ж с таким тремором проклятия накладывает, помереть же можно… А в данном случае ещё и нужно. Одно неловкое движение, и моими стараниями контур запитывается не от местного странного источника силы, а от самого проклинателя.

Корчило его недолго, высушило до состояния мумии за пару минут.

Ещё раз просканировав даром местность вокруг себя, сердцебиений не обнаружил. Теперь можно и поговорить.

Опыт мне подсказывал, что переносы душ через грань миров происходят не просто так, а если кому-то божественному очень прижмёт. Осталось узнать, кому и чем обязан своим вторым шансом. Пусть я и маг крови, тёмное отродье, и бла— бла— бла, но кровь не тот инструмент, который можно использовать, будучи беспринципным ублюдком. Кодекс крови такого не прощает, а значит, будем узнавать условия и договариваться.

— Очень верные мысли, — снова раздался в голове голос.

— С кем имею честь общаться? — решил проявить вежливость. Как никак бог, с костра снял, да и печать приглушил.

— Комаро — я, — уже более деловым тоном ответил голос, — бог комаров в этом мире. Последние три сотни лет покровительствую роду Комариных, который кое-кто решил прервать. А ты?

— Извини, но неужели ты не поинтересовался, кого с костра снимал, перед тем как переносить? — неподдельно удивился вопросу.

— Да мне не принципиально было, кто ты и как зовут. Главное, способности были, жизненные принципы тоже и мозги на месте. С остальным разбираться некогда было, тут Михаил уже загибался.

Манера общения и рассуждения Комаро мне импонировали. Простой он, без пафоса. Чётко и по делу. С таким сотрудничать одно удовольствие.

— Кое-кто — это имеются ввиду человеческие разборки или божественные? — решил я уточнить на всякий случай размер задницы, в которой оказался. И всё равно это было лучше, чем обжарка до хрустящей корочки на костре.

— Думал, что человеческие, но с учётом того, что у меня уничтожают второй род за последние семь сотен лет, уже не уверен, — с сомнением отозвался Комаро.

Так себе статистика. И дураку понятно, что с таким раскладом к нему под опеку скоро ни один род не захочет идти. А это потеря репутации среди их круга, да и полное бессилие в перспективе. Ох, как я хорошо понимаю его мотивы. Сам через что-то подобное прошёл. Теперь понятно, почему Комаро выдёргивал душу из другого мира. Здесь не только способности, но ещё и опыт нужны были. Ну что же, повоюем, значит.

— Что требуется от меня?

— Да по большому счёту ничего сверхъестественного. Живи да радуйся, детей можешь побольше наплодить, чтобы было кому род продолжить и паству мою пополнить. Оно же как, чем больше верующих, тем я сильнее, — продолжал рассуждать Комаро. — Чем я сильнее, тем больше плюшек тебе перепадёт от моего покровительства.

— Звучит неплохо, — отозвался я. — А как с печатью быть? Она меня сильно… кхм… ограничивает в инструментарии.

— Тут проще, чем быстрее мне верующих подкинешь, тем быстрее силу наберу и печать сниму. Пока только ослабить могу. Ты вообще кому дорогу в своём мире перешёл, что тебя не только качественно запечатали, но ещё и продолжают искать по всей изнанке? — с любопытством поинтересовался уже мой покровитель.

— Да так, всем и сразу, — скривился я, вспомнив последние годы своей жизни. — У вас тут приспешники света случайно не водятся?

— Фу, мерзость какую вспомнил, — отреагировал Комаро на мой вопрос, — у нас здесь нет тьмы и света, есть боги — покровители родов. Если кому дорогу перейдёшь, то гонять будут не меньше этих… святош… Так что ты постарайся первое время поаккуратней без наездов на посторонние роды. Я изрядно потратился на твой перенос и маскировку печати, прикрывать будет нечем.

Я принял к сведению предупреждение. Шевелить осиное гнездо не собирался, а вот разобраться, что здесь и как, ещё предстояло.

— Способность призвать комарика-то можно оставить? — поинтересовался исключительно удобной для мага крови способностью. От перспектив использования аж дух захватывало.

— А, это? Да, пожалуйста, воплощать пока не сможешь, но ближайшие всегда на зов откликнутся, как на мой, — отмахнулся Комаро, — пора мне. Дела. Перстень у бабки возьмёшь.

— Что за бабка? Я думал, Миша — сирота.

— Не Миша — сирота, а ты — сирота! Привыкай! — одёрнул меня покровитель. — А бабка… О, была б она лет на пятьдесят моложе, сам бы приударил. Тебе понравится, — с восхищением отозвался бог, — такую кровопийцу ещё поискать.

Ощущения божественного присутствия исчезло. Я прокрутил в памяти воспоминания налётчиков и пошёл домой отмечать второй день рождения. Радовало, что память Миши постепенно сливалась с моей благодаря всё той же магии крови. Храни её Комаро! Информация поступала не лавиной, а дозированными порциями. Стоило сосредоточиться на вопросе, как ответ возникал в памяти, если вообще там был.

* * *

Ну что сказать, Хмарёво впечатлило. Это вам не сельский домик в два этажа с резными ставнями, как я себе его представил. Это оказался минизамок с мощными стенами, угловыми башнями, узкими бойницами. Всё это великолепие обнесли крепостной стеной, вокруг которой был ещё ров, заполненный бурой водицей не то из болота, не то из какой— то речушки.

Сюрпризы начались, стоило мне дойти до навесного моста через ров. Там мне встретились два иссушенных обескровленных трупа в длинных чёрных накидках. Странно, что у бедолаг были вырваны языки и выколоты глаза. Хотя какие бедолаги, меня такие в плащах чуть на болоте не притопили. Так что так им и надо.

Дальше трупов становилось больше. Поднимаясь на крыльцо, я уже знал, чего ожидать. Пройдя сквозь холл в одну из малых гостиных, я увидел виновницу всего этого великолепия. Юная блондинистая прелестница в рубиново— чёрном платье с царским видом восседала в кресле у камина и продолжала свою трапезу. Ещё один душегуб в чёрном плаще уже даже не отбивался, а лишь тихо мычал, рыдая кровавыми слезами.

А хороша, чудо как хороша! — с восторгом оценил бабку Михаила. Как догадался?

Так сложно не догадаться, если над камином висят три её портрета: юной девицы, какой она была сейчас, сочной желанной красавицы, знающей себе цену, и смертоносной зрелой аристократки, от взгляда которой святоши в моей прошлой жизни начали бы креститься.

Прав Комаро, кровопийца ещё та! За раз выжрать больше десятка человек — это вам не комариками капли крови цедить. Видно, долго бабка жила без подсоса, раз сразу до молоденькой её откатило.

— Приятного аппетита, Агафья Петровна, — проявил учтивость в соответствии с возрастом и этикетом, хотя лично я не против был бы проявить её где-то в спальне да на шёлковых простынях. Чай, не родная, а приёмная. Бабушка оценила мой взгляд абсолютно верно, аккуратно вытерев капельки крови из уголков губ и невероятно эротично облизнувшись.

— И ты здрав будь, внучок! — хихикнула, словно пьяная. — Кого это к нам в Мишку закинуло?

Я демонстративно поднял бровь в немом удивлении, желая услышать её варианты.

— Ой, да будет тебе, уход души последнего Комарина я почувствовала, а значит, хранитель рода успел подсуетиться и кого-то протянуть под шумок, — Агафья Петровна с отвращением посмотрела на свой едва живой «обед» и одним нежным движением ладони свернула ему шею. Следующее движение я скорее угадал, чем увидел. Меньше такта сердца понадобилось вампирше, чтобы оказаться передо мной и оскалиться удлинёнными клыками в хищной улыбке. Вот только мой нож уже прижимался к её горлу, намекая на взаимный обмен нежностями. Агафья была чуть ниже меня ростом, посему мне пришлось заставлять себя играть с ней в гляделки, чтобы не отвлекаться на упругую девичью грудь второго размера.

— Перстень! — обворожительно улыбнулся