#НЕДОМУЖИКАМ вход воспрещен. Как оставить нездоровые отношения в прошлом - Аня Гучи

В одном из домов зимней ночью в семье староверов родился Алексей, будущий отец Ани. Его мать была дояркой, а отец охотником, он стал седьмым ребенком в семье. Алексей рос, как и другие дети, – играл, помогал родителям летом на сенокосе, зимой убирал снег, доил коров и продавал молоко. Их семья жила очень бедно, медицины в селе не было. Хозяйством и детьми занималась мать, а отец жил не с ними – он был интровертом до мозга костей и жил в лесу один, домой приходил раз в несколько месяцев, чтобы проведать детей и принести добычу – рыбу, мясо. Из-за тяжелых жизненных условий четверо из семи детей, братьев и сестер Алексея, погибли еще в младенчестве – кто-то от голода, кто-то от тяжелой болезни, а кто-то родился очень слабым и неприспособленным. В семье осталось трое детей: Алексей, сестра Катя, которая была старше его на год, и брат Митя – он был старше Кати на три года.

Однажды летним днем в их доме произошел вопиющий до ужаса случай, после которого ни один из членов семьи не будет прежним. Эта жуткая, несправедливая и очень трагическая история коснулась каждого: пострадали дети, взрослые, сломаны жизни всего рода…

В их село приехала компания геологов из Санкт-Петербурга для исследований: трое молодых человек двадцати пяти – двадцати семи лет. Несколько дней они жили в деревенском клубе, и отец Алексея – он тогда находился в деревне – предложил им пожить в доме с семьей. Отец Алексея был человеком широкой души, он готов был последнее отдать незнакомым людям, помогал всем. Он очень уважал умных и образованных людей, тянулся к ним и всегда хотел уехать жить в Санкт-Петербург. Он часто говорил, что «Москва – большая деревня, а Питер – культурная столица», и, наверное, по этой причине пригласил этих нелюдей. Они согласились, отец их поселил в доме, провел с ними несколько дней и ушел в лес.

Дом у них был небольшой, деревянный – с двумя комнатами, кухней с большой печкой и сеновалом, сено было повсюду: на полу, на кроватях. По периметру кухни стояли банки-закатки, творог, сметана на продажу. Было два окна, одно из которых закрывал массивный книжный шкаф, – отец Алексея был образованным и начитанным человеком. Шкаф всегда был закрыт на ключ, так как отец считал книги своим богатством и боялся, чтобы дети их не испортили или жена их не продала в его отсутствие. На выходе из кухни стоял умывальник, дети туда носили воду из колодца. Немного грязные и обшарпанные кухонные кресла были сделаны отцом Алексея и обиты тканью в цветочек. В доме стоял запах старости, сырости и коровьего навоза. Полупотухшая лампа стояла на деревянном столе. В доме было мрачно и холодно, единственным развлечением детей было таскать сено из сарая и мастерить самодельные игрушки на печи, пока не видит мама.

И вот в один летний день дома осталась бабушка, сестра Катя, которой на тот момент было шесть лет, Леша и брат Митя. Трое геологов сидели и выпивали на кухне местный самогон, которым их угостил отец, веселились и делились успехами. На улице вечерело, бабушка доила коров в сарае, Леша и Катя играли на печи в самодельные куклы из сена. И тут один из них решил «поразвлечься»: ему «приглянулась» девочка, которая играла с братиком.

– Катенька, подойди сюда, – пьяный вдрызг, развалившийся на мягком кресле, хорошо одетый, в импортной рубашке и джинсах, геолог позвал девочку. Маленькая Катя, одетая в ситцевое платье и белые колготки, отложила куклу и покорно подошла.

– Хочешь поиграть с нами? – с ухмылкой прошептал он. – Ты в такие игры еще не играла, – сказал он и громко расхохотался.

От этих троих веяло страхом, жестокостью, чем-то разрушающим. Один вид их предводителя, Александра, вселял чувство ужаса – пьяный, физически развитый, крупный, под метр девяносто, имел резкие черты лица: выдающийся вперед подбородок, ярко выраженные надбровные дуги, темные волосы, вытянутое лицо и нездоровый блеск в глазах. Он схватил девочку за руку и начал стаскивать с нее колготки. Катя громко закричала, Леша спрыгнул с печки и побежал звать бабушку.

– Ба, там Катю обижают! – захлебываясь слезами, вскрикнул ребенок. – Там с нее колготки стаскивает этот дядька!

– О горе! – закричала бабушка и побежала на кухню.

На столе лежала Катя, за руки ее держали двое мужиков, а Александр ее насиловал. Катя орала, весь стол и платье в крови, а пьяные ублюдки упивались своим развлечением. Увидев бабушку, один из них подошел к ней и кулаком ударил в нос.

– Что вы творите, уроды? – это были последние слова бабушки в рассудке. Ее избили и выкинули в коридор. Леша с Митей подбежали к насильнику и вцепились зубами в его ногу, кричали и плакали.

– Отпусти сестру, отпусти, не трогай, ей больно, пожалуйста, отпусти! – кричал Леша.

Насильник откинул мальчиков, несколько раз ударил, запер в комнате и заколотил дверь деревяшкой. Дети сидели, слышали и видели в щель все, что там происходило. Один из этих уродов насиловал, а его подельники смотрели, как он издевался над Катей, как беспомощно она кричала от боли… Дети были очень испуганы, они плакали, били в дверь, но никто не слышал их…

Примерно через двадцать минут пришла мама. Вся комната была в крови, на полу лежала окровавленная, голая, полуживая Катя, за заколоченной дверью беспомощно плакали Леша и Митя, а бабушка лежала на полу в коридоре без сознания.

– Уроды, я сейчас мужиков из деревни позову, вы не уйдете живыми отсюда! – в истерике и ужасе завопила мама Леши…

В ответ один из подельников Александра кинул ей пачку денег.

– Да, ладно хозяйка, успокойся, у него бабы несколько месяцев уже не было, сорвался парень, возьми деньги и молчи, – сказал он.

Мама Леши орала и рыдала от боли, подонки покинули дом. Она пошла к бабушке на помощь, та стонала, все лицо было в крови.

– Если мы это кому-то расскажем и позовем на помощь, Кате не дадут жить здесь, вся деревня об этом будет говорить, это позор на всю жизнь. Мы не должны никому рассказывать, это такой стыд… скоты… ублюдки… Жизнь их накажет! – прошептала она.

Мама Кати хотела рассказать все мужу, но испугалась, что он убьет насильников и дети будут расти без отца, так как его посадят в тюрьму. Они никому не рассказали… Забегая немного вперед, хочу сказать, что мама Кати умерла с мучительным чувством вины перед дочерью, за которую не заступилась, и перед мужем, который так и не узнал правду и не понял даже перед смертью, почему у его детей, которые видели и знали об этом преступлении, судьба сложилась таким тяжелым образом.

Он так и не понял, почему его дочь ни с кем не разговаривала до подросткового возраста. Она все время сидела в бочке с водой и играла в тех самых кукол, а ночами орала от боли и нежелания жить. Он не понял, почему Леша заикался настолько сильно, что его не понимали взрослые, а дети над ним смеялись, называя дурачком; почему Митю еще в молодом возрасте посадили в лагерь за избиение до полусмерти насильника – эта ужасная история настолько задела его сердце, что, случайно став свидетелем аналогичного злодеяния, он не смог пройти мимо и заступился за девушку, но сам стал преступником. Отец Леши не узнал про это жестокое нечеловеческое злодейство, потому что мама с бабушкой побоялись осуждения и критики людей, давления общества. Их страхи оказались сильнее чувства вопиющей несправедливости, ответственности за жизнь своих детей и даже понимания того, что если выродки избегут наказания, то от их рук, возможно, пострадают и другие ни в чем не виновные дети, будут разрушены судьбы целых поколений… Эти преступники уехали в Санкт-Петербург и остались безнаказанными. А отец Кати умер, так и не узнав всего этого.