Ода прощанию - Дарья Анис

как мантру. Писатели склонны все усложнять. А ещё обманывать, правда мы называем это «творить». И моя клавиатура – единственная женщина, способная подобное выдержать. Хотя тебе ли это не знать, верно?

И все же давай побережём твои нервы, упростив мое повествование. Я расскажу тебе три истории, каждая из которых обо мне, но лишь одна о тебе, и ты сама решишь, какая именно. Пусть это будет «Признание Шрёдингера» – существующее и не существующее в один и тот же момент. Я оставлю тебе подсказки, которые смогут помочь докопаться до истины, а могут и совсем запутать, это уж как повезёт. Я одновременно хочу и не хочу, чтобы ты узнала правду, поэтому все, что могу сделать – начать писать.

4.

В один день я проснулся от чувства собственной важности. Оно ударило меня в грудь, как если бы у меня было сердце. Я засмеялся. Тебе не смешно? Ах, мы же ещё не были знакомы. А я-то думаю, почему мне там так хорошо. На завтрак я всегда чищу себе мандарины и запиваю их горьким кофе, потом полощу рот и выхожу на шумный проспект, что гудит как паровоз, безусловно, при виде меня.

Я надеваю довольную мину. Никогда не выхожу из дома без чувств собственной важности и восторга от себя самого, но в тот день оба они были проткнуты единой стрелой. Она зацепила мою кожу иголкой, приподняла вверх, оголила все внутренности и дунула холодным ветром так, что сжала каждую клеточку тела. Я потерялся. Нервно смеялся, продолжая странный разговор с новой знакомой. Путался в словах, чесал затылок, сглатывал и часто моргал. Это было похоже на вирус. Она игралась с моим плейлистом, включала песни мне прямо в уши, ставила один за одним треки с такими названиями, что мои щеки начинали гореть. Я помнил их все наизусть. Я сбежал. Совсем не помню ее имени, но жаль, что не смогу уже забыть эти хрупкие пальчики, перебирающие мои плейлисты. Не знаю, зачем рассказываю тебе об этой мимолетной и совсем не важной встрече, но мы же договорились о трех историях, и это была одна из них.

Вторая произошла годом позже.

Я работал днями и ночами, пытаясь скопить денег на новое жилье, хотя едва хватало на старое. По улицам передвигался исключительно в темноте, перебегал от дома к дому с невозмутимым лицом нетронутого вечностью молодого вампира. Я был прекрасен. Девушки оборачивались, я хмуро щурился, они трепетали. Все, кроме одной. Она вытянула меня из образа как из кожуры, оборвала мои крылья летучей мыши, содрала как куртку мою неприступность. И убежала. Я не мог спать. Видел ее лицо, улыбался и становился мягким как масло. Мы снова встретились – она разрешила. Я таял, а она намазывала меня на бутерброд. Я был счастлив. Мы гуляли по набережным, держались за руки, целовались в людных местах, будто никого не было рядом. А были ли? Я не замечал. Смеялся как олух, гладил ее по голове, признавался в любви. Это продлилось не долго.

Она была словно Алиса. Устанавливала свои правила и строила мир как карточный домик. Разрешала мне быть пятой мастью, третьим цветом на шахматной доске, козырем, семеркой на кубике, миллионной фишкой в казино. А потом подул ветер, и она просто передумала. Домик рухнул, и она забрала у меня все жетоны и карточки, списала все со счета игры и удалила рекорды. Стерла мое имя из всех таблиц, удалила из участников, забанила аккаунты во всех сферах жизни, взломала внутренности словно почтовый ящик и не оставила там ничего кроме убивающей безысходности, не забыв очистить корзину перед выходом и сменой пароля. И вот он я, без масти и цвета, уже не король и даже не валет при пиковой даме. Тогда я был готов быть шестеркой и даже двойкой, пешкой, нулем, лежать на дне, проиграть все деньги ей и только ей. Она возносила меня своим присутствием, была моей вип-картой в жизни, подсовывала мне в рукава козыри, была идеальным крупье, игроком, напарником, победителем. Но наше казино разорилось, мы потеряли все фишки и разучились играть. Она как Алиса откусила не тот кусочек гриба и стала слишком великой для меня. Или просто подсунула мне обратный..

А я как Алиса однажды проснулся и понял, что Страна чудес осталась в ночи. Она бросила мне в лицо правду, как гейм овер в конце игры. Обнулила счет. Ведь я же «всего лишь навсего колода карт».

5.

И вот, я вернулся к рассказу. О чем мы? Ах да, осталась третья, последняя история. Знаешь, есть люди, у которых в глазах сияет желание жить.

Они обычно задают странные вопросы и жадно ждут на них ответы. Они свободны. В них тонешь. В их взгляде на мир, в их мыслях тонешь. И в этот момент сам становишься другим. Рядом с ними хочется плакать от того, что ты будто бы первый раз увидел жизнь. Увидел, на что она способна, и почувствовал всю её безграничность.

В этих людей влюбляешься. Сильно. За секунду и на всю жизнь. После них можно любить, можно быть счастливым с кем-то. Но таким свободным, как рядом с ними, ты уже не будешь никогда.

Если однажды таким человеком не станешь сам. Если не станешь задавать странные вопросы, сиять глазами и желанием жить. Если не станешь жадно ждать ответы. Если не станешь однажды свободным и таким другим. Совсем не таким, как все. Таким, в которого будут влюбляться, в котором будут тонуть.

Пока потом не влюбишься сам. И не захочется потеряться в другом человеке. В таком простом и понятном. И из-за него тоже станешь таким понятным. И отдашь всю свою свободу, всю жадность жизни, всю безграничность. Потому что любовь.

Спустя годы я встретил Её. Сильную, красивую, смелую. Такую свободную, умную. Я никогда еще таких не встречал. Мы говорили часами, тонули друг в друге. Играли, побеждали, проигрывали. Я был победителем уже потому, что среди всех, сворачивающих головы, обожающих ее, поющих песни любви, преследующих по пятам, она выбрала меня. Маленького человека с маленьким сердцем, готовым отдать ей его до конца. Она аккуратно взяла. Нежно, ласково, без тени азарта или порабощения. Ей это было не нужно, я поработил себя сам.

Ты знаешь конец этой истории, как и каждой из написанных выше. В тот день, на набережной, когда мы душным вечером ловили горячие лучи солнца, я собирался сказать тебе это, но не смог. Я говорил тебе о