Большая игра - Молли Блум

Оба они, и мама, и отец, внесли свой вклад в наше воспитание. Но то, что они были такими разными, сделало нас теми, кто мы есть.

Каждые выходные наша семья отправлялась кататься на лыжах. Мы набивались в джип и два часа ехали в Кистоун, где у нас была однокомнатная квартирка. И что бы ни случалось – метель, заболел живот, на улице минус шестьдесят, – мы всегда выходили на гору. У нас с Джорданом были неплохие способности, но Джереми был просто виртуозом. В итоге на нас обратил внимание главный тренер местной команды по фристайлу. Мы начали тренироваться и вскоре даже приняли участие в соревнованиях.

Летние каникулы мы проводили, катаясь на водных лыжах, велосипеде, бегали, ходили в походы. Братья играли в детский футбол, бейсбол и баскетбол. Я начала участвовать в соревнованиях по гимнастике и бегать на пятикилометровую дистанцию. Мы постоянно были в движении, всегда учились быть быстрее, сильнее, энергичнее. Наша жизнь не вызывала у нас протеста – другой мы не знали.

Когда мне было двенадцать лет, во время забега на пять километров меня пронзила жгучая боль между лопатками. Все специалисты, осмотревшие меня, считали операцию на позвоночнике экстренно необходимой мерой. Они обнаружили у меня быстроразвивающийся сколиоз. Мои родители мучились неизвестностью семь часов, пока врачи разрезали меня сверху донизу, чтобы полностью выпрямить позвоночник (который представлял собой букву S и был искривлен на тридцать шесть градусов), извлекая кость из бедра, совмещая одиннадцать искривленных позвонков и соединяя их штифтами. А потом доктор мягко, но решительно проинформировал меня о том, что моя спортивная карьера закончена. Он зудел и зудел, перечисляя все, что я больше не могу делать, и объясняя, как именно я могу вести полноценную, нормальную жизнь, но я его уже не слушала.

Вариант бросить лыжи я даже не рассматривала. Катание было частью жизни нашей семьи. Год я восстанавливалась. Меня перевели на домашнее обучение, и большую часть времени я проводила в постели. Я с тоской смотрела, как семья отбывает на выходные без меня, зная, что они будут носиться по склонам или поедут на озеро, пока я остаюсь лежать дома. Я стыдилась своего корсета и вынужденных физических ограничений, чувствуя себя изгоем. И все сильнее во мне крепла решимость: я не дам операции сломать мою жизнь. Я стремилась вернуться к тому ритму, в котором жили остальные члены нашей семьи, мечтала снова гордиться своими достижениями и слышать от отца похвалы, а не слова жалости. С каждым проведенным в одиночестве днем я все больше и больше хотела вернуться к нормальной жизни. И как только рентген показал, что позвонки благополучно срослись, я сразу же бросилась в горы, одержимая яростным желанием добиться своего. В разгар сезона я уже побеждала в своей возрастной группе. В это время мой младший брат Джереми покорял мир лыжного фристайла. Ему было десять лет, и он уже был лидером в этом виде спорта. Кроме того, он показывал выдающиеся результаты в беговых лыжах и футболе. Тренеры говорили отцу, что им никогда не приходилось видеть такого одаренного ребенка, как Джереми. В нашей семье он подавал самые большие надежды.

Мой брат Джордан тоже был талантливым спортсменом, но что его действительно отличало от других – это ум. Джордан обожал учиться. Он любил разбирать вещи на части и выяснять, как снова собрать их. Он не хотел, чтобы ему читали на ночь сказки. Он хотел слушать рассказы о реально существовавших людях. Каждую ночь у мамы была наготове новая история о великих правителях или гениальных ученых, реальные факты из жизни которых она вплетала в увлекательные рассказы.

С юных лет Джордан хотел быть хирургом. Мне вспоминается его любимая мягкая игрушка – собака по имени Дог. Он был первым пациентом Джордана. Дог перенес столько операций, что стал похож на Франкенштейна. Отец был в восторге от своего выдающегося сына и его целеустремленности.

Таланты и склонности моих братьев проявились в раннем возрасте, и я видела, что этим они заслуживали похвалы, о которых я так страстно мечтала. Сама я любила читать и писать, проводя большую часть жизни в мире книг, фильмов и своих фантазий. В начальной школе я почти не играла с другими детьми и была застенчивой неуверенной в себе тихоней. Мама, видев мою неловкость, поговорила со школьной библиотекаршей. Тина Секавич разрешила мне проводить время в библиотеке, и следующие несколько лет я обреталась там, читая биографии женщин, которые сумели изменить мир, – Клеопатры, Жанны д’Арк, королевы Елизаветы и других (идею предложила мама, и я сразу же подхватила ее). Меня восхищали их смелость и решимость добиваться цели, и я сразу же поняла, что не согласна на обычную жизнь, я жаждала приключений и хотела оставить свой след в истории.

Когда мы с братьями достигли подросткового возраста, академические успехи Джордана по-прежнему намного превышали достижения его сверстников. Он был на два года младше меня, и, когда он сдал экстерном естествознание и математику, его перевели в мой класс. А Джереми ставил рекорды в беговых лыжах, вывел свою футбольную команду на чемпионат штата и стал местным героем. У меня были высокие оценки, я была хорошей, временами отличной спортсменкой, но мне все еще не удавалось раскрыть свои способности в той же степени, что и братьям, и во мне росло ощущение несостоятельности – ощущение, ставшее почти навязчивой идеей, и я была одержима желанием любым способом доказать, что тоже чего-то стою.

Мы росли, и я видела, что отец все больше посвящает себя участию в достижении целей моих братьев, я же оставалась в стороне и страдала от этого. Мне тоже хотелось быть в центре внимания и получать похвалы. Проблема была в том, что я продолжала мечтать, вдохновляясь героинями книжек, которые я читала. Мои честолюбивые стремления были за границами понимания моего прагматичного отца. Но я по-прежнему отчаянно желала получить его одобрение.

Однажды ранним утром, когда мы ехали в кресле подъемника на гору, я спросила отца:

– Джереми будет олимпийским чемпионом, Джордан станет врачом. А что же буду делать я, папа?

– Ну, что, ты ведь любишь читать и спорить…

Это был сомнительный комплимент. Вообще-то надо признать, что я была надоедливым подростком, подвергавшим сомнению любую точку зрения или решение родителей.

– Ты могла бы стать адвокатом.

Решение было принято.

Я поступила в колледж, изучала политические науки, а одновременно продолжала участвовать в горнолыжных соревнованиях. Я вступила в женский клуб, чтобы расширить круг общения, но, когда обязательные требования к участию в общественных мероприятиях начали мешать достижению моих реальных целей, я бросила клуб. Мне нужно было уделять много времени и сил учебе, и еще больше – работе над преодолением физических ограничений в горных лыжах. Я была зациклена на успехе, мною двигало врожденное честолюбие, и больше всего на свете я хотела добиться похвалы и признания.

Через год я вошла в национальную сборную США по горным лыжам, и тогда отец предложил мне поговорить о будущем.

– Ты не хочешь сосредоточиться на учебе, Молли? Иными словами, что ты планируешь делать в спорте? Никто не ожидал от тебя таких успехов, ты превзошла все наши ожидания.