Вопреки, или Ты меня не купишь - Диана Билык

Глядя в зеркало, я проследила, как изменилось положение тела мамы, спина натянулась струной, неприятно скривились тонкие губы. Ухоженные пальцы скользнули по виску и, стерев выступившие капельки пота, забрались в копну гладких волос.

— Когда-нибудь ты меня поймешь, — с шумным выдохом ответила она и увела взгляд на дверь, будто боялась, что нас кто-то застукает или услышит.

— Это вряд ли.

Я устало выдохнула и посмотрела в окно, где солнце пышно распустило лучи, и поняла, что близится мой финал — свадьба скоро начнется, и старую жизнь придется отпустить, мечты закопать, а сердце раздавить в кулаке.

— Я тоже вышла замуж за незнакомого и не очень привлекательного мужчину, — ярилась мама. — Зато твой дедушка сколотил на этом браке состояние, которое твой отец разбазарил.

— Я бы никогда… — мне хотелось многое сказать. Словно после правильных слов смогу не чувствовать себя продажной сучкой.

Я выхожу замуж по договоренности ради родного человека, самого важного в жизни — отца. Будто такое оправдание поможет смириться с тем, что я набрасываю на шею петлю и согласна подчиняться чужому мужчине, которого не знаю. Я ведь должна спасти папину компанию. Должна?

— Я бы никогда не пошла замуж из-за денег, — слова навылет, будто прострелили грудь. Меня сжало, руки взмокли, я немного отступила и вцепилась пальцами в комод, чтобы не упасть.

— Но идешь, — мама жестоко ухмыльнулась, а мне от ее слов стало еще больней. Неужели она не понимает, чего мне стоит этот шаг?

— Ради семьи, — меня потряхивало, бросало в жар, как будто я пекусь на сковородке. С усилием улыбнулась себе в отражение, пересохшие губы треснули.

Я справлюсь. Даже если всю жизнь придется притворяться прилежной женой.

— Ради папочки, ты хотела сказать, — мама умеет кольнуть поглубже. Это еще не все, на что она способна. — Его слово для тебя всегда что-то значило, — она цокнула языком и махнула ладошкой «пока», будто простилась со мной навсегда. — Меня же ты всегда держала на вытянутой руке. Или думаешь, я не замечала?

— И нужно вспомнить об этом именно сейчас, — я оторвалась от комода и, опустив руки по швам, сжала кулаки. Тонкая, воздушная ткань платья коснулась кожи, меня неприятно тряхнуло — все тело в жутком ознобе от мучительного ожидания неизвестного. — Можно подумать, что тебе не все равно.

Расправив дрожащими руками заломы на белой многослойной юбке, я отошла от комода и снова замерла напротив зеркала.

Кукла. Настоящая, бездушная, пластмассовая… дрянь.

Пальцы покалывало ручной вышивкой, дорогой чешский стеклярус и бисер нежно переливались от малейшего движения. При наклоне корпусом корсет сплющивал грудь, пошло выделяя полушария и едва не выталкивая из плена острые напряженные соски.

«Шлюха — дочь знаменитого Брагина, вышла замуж за баснословно богатого, но неизвестного общественности олигарха, чтобы спасти утопающий бизнес отца».

Именно так напишут газеты. Именно так растопчут мою душу, замарают…

Не о такой свадьбе я мечтала. Не о таком счастье грезила. Но поздно метаться, когда уже вышел на эшафот.

Есения

— Мам, оставь меня в покое… Очень прошу.

— Моя дочь замуж выходит с лицом бледнее, чем у мертвеца. Не отстану. Да, я волнуюсь. И мне, представь, не все равно!

— Сомневаюсь.

— Я бы никогда не предложила тебе такой брак.

— Хватит.

— Я бы лучше бизнес загубила, — мама решила замучить меня нелепыми оправданиями, — чем тебя подкладывать под незнакомого мужчину.

Я покачала головой. Какое противное вранье.

И колкие слова сами выпорхнули изо рта:

— Ты это и сделала, когда трахнулась с главой холдинга — папиным конкурентом, и наш уютный мирок рухнул. Может, это ты слила ему важные документы? А? — я редко бываю жестока, обычно умалчиваю негодование или обиды, но сегодня мне можно все, даже исполнить маленькую прихоть — побыть стервой.

Мама сдержала удар, даже не вздрогнула, стояла возле меня березкой и спокойно смотрела сквозь отражение.

А я ехидно продолжила, очень уж хотелось расправы:

— Или ты думала, что я по голому заду его не узнаю?

— Молчи… — мама на глазах преобразилась, взгляд потемнел. — Как ты могла такое подумать? Я ничего не сливала! — не сказала, а прошипела.

Она таращилась на меня сквозь зеркало, ее фарфоровое лицо покрылось алыми пятнами, а руки сжались в кулаки и побелели.

— Я так тяжело тебя рожала, молоком кормила до года, как примерная мать, сопли вытирала и ночами не спала, когда ты болела… Неблагодарная.

— Ты изменяла мужу у него под носом с его конкурентом и врагом, — парировала я, будто это равноценные вещи. Глупо, согласна, но в тот момент, мой мир дробился на куски, и виновата во всем она! — Ты изменяла человеку, который дал тебе все. Не больно ты растекаешься благодарностью.

— Это другое, — мама помрачнела и осунулась. — Это нас с тобой не касается.

— Для меня не другое! Это! Предательство! Твой муж — мой папа. Любимый и единственный. — Жутко хотелось влепить ей по лицу ладонью, чтобы запомнила, как больно она делает другим, осознала, как неправа… Но чтобы не сорваться, я завела руку за спину.

Месть и злость не поможет нашей семье. Я все равно изменить ничего не могу, мне придется выйти замуж.

— Эн, я не прошу понять, прошу… — мама впервые увела в сторону загнанный взгляд. — Прости, что ты видела это. Я не хотела…

— Я не прощу тебе измену, — мне вдруг тоже захотелось зашипеть, но воспитание отца не дало выйти из себя — я намного сильнее всего этого. Потому я договорила спокойно и ровно: — Никогда не прощу, но и напоминать не буду. И сдавать тебя не стану в надежде, что ты…

Я посмотрела ей в глаза, они сверкали, будто там притаились слезы. Никогда не видела, чтобы мама плакала.

У нас дома слезы бывали только по поводу радости, папа запрещал нытье и уныние.

— Обещаю, доча, — кивнула мама. — Обещаю.

— Хватит обещаний, — я заломила пальцы. Они неприятно покалывали, словно перемерзли. — Просто попытайся.

Мама закусила губу и медленно хлопнула густыми ресницами. И почему я ей не поверила?

Руки от переживаний стали жутко холодными и влажными, дрожали безудержно. Соединив их в замок перед грудью, я тяжело выдохнула.

Вот бы улететь в Париж, спрятаться в любимой кафешке с чашечкой горячего имбирного чая, послушать, как щебечут французские птицы, как смешивается городской шум с постукиванием каблучков прохожих, как лирически смеется молодая и влюбленная девушка в легком платье, что спешит на первое свидание. Вот бы посмотреть ей вслед и умереть от зависти.