Лунная миля - Деннис Лихэйн

— Ладно, чвак, давай там, держи все четко.

— Ты тоже, чвак, реально четко там.

— Слышь, чвак?

— Чего?

— Ничего. Забыл. Чё-то мутно всё.

— Чего мутно?

— Ну, это, когда забываешь.

— Ага.

— Ладно.

— Ладно.

На этом разговор закончился.

Я попытался найти причину, которая должна помешать мне прямо сейчас пустить себе пулю в висок. Две-три дюжины отыскались довольно быстро, но все равно я не был до конца уверен, что мне хватит выдержки выслушать еще несколько похожих разговоров между Брэндоном и его «чваками».

Другое дело Доминик. Доминик была элитной проституткой и в жизни Брэндона появилась десять дней назад благодаря Фейсбуку. В первый вечер они два часа переписывались по IM. С тех пор он трижды звонил ей через Скайп. Во время каждого из этих видеозвонков Доминик оставалась полностью одетой, что, впрочем, не мешало ей в деталях расписывать, что ждет Брэндона, если: а) она когда-нибудь снизойдет до того, чтобы переспать с ним, и б) он соберет необходимую для этого сумму. Два дня назад они обменялись номерами мобильников. И, слава тебе господи, она позвонила ему спустя полминуты после завершения разговора с «чваком». Вот, кстати, что сказал этот кретин, подняв трубку:

Брэндон. Ну, говори.

(Серьезно, так и сказал. И люди все равно с ним общались.)

Доминик. Привет.

Брэндон. Ой, привет. Черт. Слушай! Ты поблизости сейчас?

Доминик. Буду.

Брэндон. Ну, тогда подъезжай ко мне.

Доминик. Ты забыл? Я твою квартиру через Скайп видела. В этом свинарнике я с тобой спать не стану даже в скафандре.

Брэндон. А, значит, все-таки решилась. Никогда еще не видел таких разборчивых шлюх.

Доминик. И много ты таких, как я, видел?

Брэндон. Нет. И, блин, тебе же лет почти столько, сколько моей мамаше. И все равно, горячее я еще никого не…

Доминик. Как трогательно. И заруби себе на носу — я не шлюха. Я предоставляю услуги интимного характера.

Брэндон. Я даже не в курсе, что это значит.

Доминик. Меня это не удивляет. А теперь иди обналичь чек, или что ты там собрался делать, и приезжай.

Брэндон. Когда?

Доминик. Сейчас.

Брэндон. Прямо сейчас?

Доминик. Прямо сейчас. Я в городе буду только этим вечером. В отеле я с тобой встречаться не буду, так что лучше бы тебе найти какое-нибудь другое место, и поживее — я долго ждать не собираюсь.

Брэндон. Ну а если отель очень приличный?

Доминик. Разговор окончен.

Брэндон. Да ничего не око…

Она бросила трубку.

Брэндон выругался. Швырнул пульт в стену. Что-то пнул. Сказал: «Единственная разборчивая шлюха из всех, кого я трахал, а? Знаешь что, чвак? Да ты себе десяток таких можешь купить. И кокса еще. В Вегасе».

Ага, он в самом деле назвал себя «чваком».

Зазвонил телефон. Должно быть, он его швырнул вместе с пультом — звонок звучал откуда-то издалека, и я услышал, как он с грохотом рванул через комнату. Не успел он добежать, как звонок затих.

«Твою мать!» — заорал он. Во всю глотку — будь у меня в машине опущены окна, я бы и так его расслышал. Еще через полминуты он начал молиться.

«Слышь, чвак, я знаю, что всякой фигней занимался, но реально — сделай так, чтобы она перезвонила, а? А я и в церковь схожу, и зелени им отвалю, и вести себя буду лучше. Только, чвак, пусть она перезвонит».

Ага, он действительно назвал Бога «чваком».

Дважды.

Мобильник и звякнуть толком не успел, как он уже раскрыл его.

— Але?

— Никаких вторых шансов не будет.

— Знаю.

— Давай адрес.

— Черт, я…

— Ладно, пока.

— Семьсот тридцать три, Марлборо-стрит, между Дартмутом и Эксетером.

— Номер квартиры?

— Без номера, там все мое.

— Буду через полтора часа.

— Да тут такси быстро не поймать! И час пик скоро.

— Тогда крылья отращивай. Увидимся через полтора часа. На минуту опоздаешь — меня там уже не будет.

У него оказался «астон-мартин» DB9 2009 года выпуска. Стоимость — двести тысяч. Долларов. Пока Брэндон выезжал из гаража, расположенного через два дома от его квартиры, я пометил машину в своем списке. А пока он ждал на перекрестке, сделал пяток фотографий Брэндона за рулем. Он вдавил педаль газа так, что автомобиль рванул словно шаттл, направляющийся к Млечному Пути. Следовать за ним я не стал. Он так вихлял из ряда в ряд, что даже идиот вроде Брэндона просек бы, сядь я ему на хвост. Да и незачем — я точно знал, куда он направляется, и знал путь короче.

На месте он оказался спустя восемьдесят девять минут после звонка. Взлетел по лестнице и открыл дверь своим ключом — это я заснял. По внутренней лестнице не бежал, а летел; я — за ним. Нас разделяло не больше пятнадцати футов, но он был так взвинчен, что пару минут вообще меня не замечал. На кухне второго этажа, пока он открывал холодильник, я щелкнул еще пару снимков. Он обернулся и прижался спиной к окну.

— А ты, мать твою, кто такой?

— Да не так уж это и важно, кто я.

— Папарацци?

— Да на фиг ты им сдался-то?

Я сделал еще пару снимков. Он чуть отстранился, чтобы как следует меня разглядеть. От испуга, вызванного необъяснимым появлением на его кухне незнакомца, он перешел к оценке уровня угрозы.

— Не такой уж ты и здоровый. — Он вскинул голову. — Я твою сучью жопу отсюда на раз выкину.

— Не очень здоровый, это да, — согласился я. — Вот только мою сучью жопу ты ниоткуда не выкинешь. И я не шучу. — Я опустил камеру. — В глаза мне посмотри.

Он так и сделал.

— Врубаешься, о чем я?

Он полукивнул.

Я закинул камеру на плечо и махнул рукой:

— В любом случае я уже ухожу. Так что давай, держи хвост пистолетом и постарайся больше в кому никого не отправить.

— Что ты будешь делать с фотографиями?

Я дал ответ, от которого сердце у меня заныло:

— Да в общем-то ничего.

Он выглядел баран бараном — наверняка привычное для него ощущение.

— Ты ведь на Мейлзов работаешь, да?

Сердце заныло еще сильнее.