Чужой, родной, любимый - Елена Соловьева

— Ты же знаешь, как я устаю, — поморщился Макс. — Да и приличных фильмов нет в прокате.

Сделала шаг назад, сложила руки на груди.

— Не хочешь в кино, пойдем в театр.

Макс помотал головой. Поманил пальцем.

— Разреши мне сходить в гости к подруге? Обещаю, не задержусь и буду вести себя паинькой.

— Зачем тебе эти глупые курицы? — непритворно возмутился Макс. — Достаточно того, что приходится встречаться с ними на банкетах и презентациях.

— Между прочим, это жены твоих партнеров и акционеров фирмы. И их любовницы, — пришлось напомнить. — Моих подруг ты отвадил сразу после свадьбы.

Злость вскипела с новой силой. Конечно, простые бухгалтера и секретарши не ровня жене Одувалова. Мне нужно общаться только с дамами высшего света. Так решил Макс. Теперь сам называет их глупыми курицами.

Он осклабился, сверкнув отбеленными зубами, но на меня это не оказало должного эффекта. За годы брака я научилась различать малейшие оттенки его настроения. Улыбка не коснулась глаз, неискренняя и, пожалуй, устрашающая. Похоже, муженек терял терпение.

— Просто приготовь ужин, надень сексуальное белье и зажги свечи, — послышалось новое распоряжение. — В свою очередь обещаю цветы и бурную ночь.

— Ты снова опоздаешь, и мне придется трижды разогревать ужин, — без всякой эмоциональной окраски произнесла я. — Мы это уже проходили. И не раз.

— На этот раз все будет иначе, — слова Макса звучали не как просьба, а как угроза. — Мы ― счастливая семейная пара, не забывай об этом. Если у тебя скоро месячные — прими успокоительное. Но не пытайся сорваться на мне. Это чревато последствиями.

Отлично поговорили! Нежелание выслушать сменилось запугиванием. Вот только боюсь ли я?

— Не пытайся меня запугать, — попросила примирительным тоном. — Это бесполезно. Раздавленного морально человека невозможно шантажировать расправой. Я погибла в тот день, когда вышла за тебя замуж. Анастасии Коваль больше нет. То, что ты видишь — лишь призрак меня самой.

Макс ударил кулаком по столу так, что подскочили солонка и приборы. Кофе выплеснулся из чашки. Глаза мужа налились кровью.

— Чего ты добиваешься?! — спросил он со злобным рыком. — Я давно не мальчишка, чтобы вытворять всякие романтичные глупости.

Присмотрелась: действительно, не мальчишка. Как бы Макс ни молодился, не делал модные стрижки, не покупал дорогой одежды, не посещал тренажерку, годы берут свое. Когда-то шикарные русые волосы поредели, на висках появились проплешины. Невзирая на все усилия, живот нависает над пряжкой ремня. Богатырский рост остался прежним, но сутулость из-за сидячего образа жизни все же бросается в глаза.

Но это не главное. Стареть вместе с любимым, не замечать его недостатков, не обращать внимания на новые морщинки — что может быть прекраснее?

Только не с Максом. В нем и прежде проглядывали характерные черты собственника. Но с годами они переросли в маниакальное желание властвовать над всеми и над всем. Он покупает людей, делает своими игрушками, нисколько не считаясь с их личными стремлениями и порывами. Манипулирует, крутит, унижает…

Такого человека невозможно любить. Слишком многое я про него знаю.

— Давай разведемся. — Мой голос звучал уверенно, как никогда.

Макс поднялся, угрожающе навис.

— Не смей даже заикаться об этом! — взревел и замахнулся. — Развод — это пятно на карьере, свидетельство моей неполноценности! Не позволю сделать из себя посмешище, слышишь?!

— Поднимешь на меня руку, и я покончу с собой, — произнесла, не дрогнув. — Карьера для тебя важнее чужого счастья, понимаю. Но не жди, что смирюсь.

Макс метнулся к двери. По пути схватил плащ и чемодан. Уже на пороге обернулся и бросил:

— Сегодня в восемь! Утри нюни и притворись хорошей девочкой. До вечера!

Дверь захлопнулась, щелкнул замок. Стены сомкнулись надо мной, лишая кислорода.

Осела на пол, зарывшись пальцами ворс ковра. Всхлипнула, отлично осознавая, что помощи ждать неоткуда. Вся моя жизнь — грубый фарс. Нет ему конца и края…

Убежать — не получится. Макс умеет расправляться с непослушными. Пожаловаться подругам? Не поверят, еще и скажут, что зажралась. Их-то такая жизнь устраивает…

Меня — нет! И с этим что-то нужно делать!

Ну же, Настька, думай! Ты же умная взрослая женщина. Или мозги от безделья совершенно заплыли?..

Мне нужен ребенок! Родной человек, которому я не буду безразлична. Который будет любить и ценить искренне, не требуя полного подчинения.

Шмыгнула носом, подошла к зеркалу. Растрепанные волосы похожи на спутанный ком медной проволоки, бледные щеки, скорбно опущенные уголки губ. Лишенные блеска карие глаза смотрят уныло. Затравленное выражение лица не способны изменить даже высокие скулы и чуть вздернутый любопытный нос. Тридцать шесть, а выгляжу на все сто. Не процентов — лет…

Раздраженно выдохнула и отвернулась. Нет, чтобы соблазнить мужа, нужно здорово постараться. Заодно отвлекусь от мрачных мыслей.

Решение пришло само собой. Дождаться прихода Макса, сказать, накормить, уложить в койку. Сказать, будто приняла противозачаточные, и соблазнить. Потерпеть совсем немного ради ребенка.

Не получится с первого раза, получится с десятого. Сколько можно ждать, пока Макс будет готов? Пора брать дело в свои руки. В конце концов «Одувалову и Ко» нужен наследник. И пусть только попробует приказать избавиться от ребенка. Пообещаю рассказать обо всем газетчикам, дать интервью, поплакаться партнерам. Все что угодно ради заветной цели. Терять все равно нечего. Пока нечего…

К восьми вечера я выглядела так, что сама немного завидовала мужу. Стильная прическа, броский макияж, полупрозрачный красный пеньюар, черные чулки и трусики-танга. Туфли на высоченной шпильке сделали выше и увереннее. Глядя на себя в зеркало, поняла, что не все еще потеряно. Конечно, не восемнадцать, но и старой называть рано. Причесать, накрасить, подобрать соответствующую упаковку и — вуаля!

Прошествовала к накрытому столу: легкий салат, паштет с тостами, несколько видов сыра, брускетта с крабом, белое сухое вино. Макс соблюдал диету и не наедался на ночь. Впрочем, ему это несильно помогало.

Зажгла свечи, поправила волосы. Давно так не нервничала, даже удивительно. Вот только сердце замирало вовсе не от встречи с любимым мужем. А от представившейся возможности хоть как-то изменить постылую жизнь.

В дверь постучали.

Как мило со стороны Макса. Неужели решил сделать шаг навстречу? Пришел вовремя. Возможно, переосмыслил утренний разговор, сделал выводы. Романтики давно не жду. Но капля уважения — уже большой прогресс.

Звонко цокая каблуками по паркету, подошла к двери. Навесила на лицо пошловатую улыбку. Приспустила с плеча пеньюарчик, позволяя тонкой ткани обрисовать все еще высокую грудь. Щелкнула замком, толкнула дверь и застыла в тщательно отработанной позе соблазнительницы.