Между морем и ветром - Иринья Коняева

день фразы вылетели из головы, оставив там абсолютный вакуум. Она нажала кнопку лифта, но двери не распахнулись. Сбоку раздалось:

– Он уже уехал, вообще–то. Если не торопишься, могу напоить тебя чаем. Поболтаем. Расскажешь, каким ветром тебя занесло в наши края, – предложил Сева.

Ей на мгновение показалось, что она умерла и попала в рай. Собственно говоря, она и шла за этим. Чтобы побыть с ним хоть какое–то время, если повезёт, попробовать спровоцировать на эмоции, проверить реакцию, так сказать, или просто напроситься на дружеское свидание, например. И планировала вести себя сдержанно, отстранённо.

Но сейчас всё шло вкривь и вкось. Вдалеке от него она почти обрела душевное равновесие, ей казалось, она сможет вести себя достойно, но в действительности эмоции буквально душили. Ксюша поняла, что может наговорить или натворить лишнего, выдать чувства и испортить ещё не начавшуюся игру, призом в которой – его сердце и их счастье.

«Чем меньше мы мужчину любим, тем больше нравимся ему», – как заклинание повторяла она про себя, пытаясь настроиться.

Не помогало.

Любимое лицо. Живое, умное, интеллигентное. Проницательные тёмные глаза. Чуть вьющиеся волосы. Острые скулы. Чертовски мужественный квадратный подбородок на узком лице.

Пальцы буквально горели, так хотелось коснуться его, и Ксюша неосознанно то и дело сжимала руки в кулаки и разжимала обратно, словно согревая окоченевшие пальцы.

– Я…

– Ой, да ладно, брось стесняться, все же свои. Идём! – принял решение за непривычно растерянную девушку Сева.

Она думала отказаться. Знала, что нужно сказать «нет», вызвать жутко скрипучий лифт и сделать ноги. Но не смогла.

Как только он взял её за руку, мысли превратились в клубничное варенье. Очень сладкое и липкое. Коварное. Вязкое. Восхитительно–одуряющее.

Сева что–то рассказывал, но Ксюша слышала лишь его голос, любимый, низкий, бархатистый, с чуть раскатистой «р», и не вникала в смысл слов. В ушах шумело, сердце колотилось так, что, казалось, скоси она глаза вниз, увидит, как оно пульсирует под деловой снежно–белой рубашкой, как у волка в фильме «Маска».

Он выпустил её руку, чтобы открыть дверь, и к Ксюше, словно по мановению волшебной палочки, вернулась способность относительно внятно мыслить.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт! – запаниковала она. – Держать дистанцию! Не наброситься на него! Вести себя прилично! Чёрт! Я сейчас всё испорчу, если буду и дальше вести себя как тупая корюшка!» [Корюшка – мелкая рыбка, ловится на пустой крючок, принимая его за наживку. Сравнение обозначает крайнюю степень глупости]

– … у нас полы холодные, но тапки мы как–то не носим. Подожди, сейчас принесу тебе носки.

«Чего? Какие носки? – очнулась Ксюша и огляделась. – Хм, ну, ничего себе! Прикольно у них. Ой, а полы действительно холодные».

– Садись, – Сева указал на небольшую банкетку и, вернувшись через минуту с носками, сел прямо на пол и принялся расстёгивать застёжки на стройных лодыжках. – У тебя восхитительные ножки, – сделал комплимент парень и погладил правую, уже освобождённую от узкой туфельки, ступню, легонько сжал пальчики с ярко–розовым лаком, помассировал большими пальцами подъём, пятку, затем надел тёплый носок и поставил ножку на своё колено. Принялся за левую.

Ксюша находилась на вершине блаженства. Заботливый и нежный Сева, то ли массирующий, то ли ласкающий её ноги. Его горящий взгляд. Уверенные движения.

Ей казалось, она спит. Ведь не может мечта просто взять и осуществиться! Слишком нереально. Слишком восхитительно. Долгожданно. Но… возможно?

– У тебя всегда ноги такие холодные, или это ты у меня так быстро замёрзла? – спросил Сева, попеременно растирая запакованные в его зимние носки девичьи ножки.

– Недавно началось. И руки, и ноги вечно холодные, – ответила девушка машинально.

– Сходи обязательно к врачу, это не очень хороший симптом. Но вообще, бывает от сильного стресса, а у тебя как раз все эти дипломные дела были, может, после них и накрыло. В любом случае пообещай мне сходить к терапевту, – Сева посмотрел строго и, только после того, как она кивнула, позвал: – Идём, буду отпаивать тебя чаем с конфетами.

Парень легко поднялся и протянул обе руки Ксюше. Отказываться от лишней возможности прикоснуться к нему девушка не стала, но взгляд опустила, чтобы ненароком не выдать бушующие ураганом эмоции.

Даже в амплуа занудливого ботаника он казался ей почти совершенством. Заботливым и нежным совершенством. Она всё ещё ныряла из фантазий в реальность, всё больше и больше погружаясь в бушующее море ошеломляюще сильных чувств. Душа орала: «Я люблю тебя, люблю!», но свойственная ей осторожность шептала: «Тшшш, тише, родная, тише. Он может услышать, понять, догадаться».

Как только молодые люди переступили порог кухни Ксюша тут же позабыла о своих страхах и сомнениях. Необычный интерьер просто ошеломил её. Страстная любительница стильных деталей не удержалась, сама высвободила руку из ласкового и до сего момента столь желанного плена крепкой мужской руки и едва ли не бегом подошла к тёмно–зелёной, как старый мох, деревянной кухне с золотисто–медным фартуком и тёмно–золотой с розовым отливом фурнитурой.

Ласково, бережно притронулась она к причудливой формы крану, едва касаясь, погладила тёплую каменную столешницу. И совсем не замечала, что тянет тихонечко «о–о–о», забавляя своим поведением хозяина квартиры.

– Ты любишь готовить?

Ксюша настолько переключилась, что даже не сразу поняла, кто и что у неё спросил. Краска тут же залила и без того нарумяненные щёки, и девушка мысленно обозвала себя круглой дурой.

– Извини, – она обернулась с милой улыбкой и без приглашения прошла и уселась на стул с высокой спинкой. – Кухня великолепная, сложно было удержаться. Видимо, у нас, девочек, это в крови. Выключаются мозги, включаются инстинкты. Сразу хочется нарезать салатик или испечь чего–нибудь вкусное.

– Ты готовишь? – недоверчиво спросил Сева. Он и не думал скрывать удивление и даже некоторый скепсис. Тихий, деликатный смешок, ласковый взгляд, тёплые интонации в голосе совсем не напоминали ту девчонку–оторву из Таиланда. А уж любовь к кухне, притом не модной японской или популярной кавказской, например, а той самой, где готовят еду! Обычной человеческой кухне! Нет, он не мог поверить, никак не мог.

– Я люблю печь торты и пирожные, ну, и готовлю тоже, конечно, но уже без особого энтузиазма, разве что понравится какой–нибудь рецепт, – честно ответила Ксюша и, не удержавшись, немного обиженно спросила: – А что в этом такого невероятного?

– Не принимай на свой счёт, – отмахнулся Сева. – Просто я всё чаще встречаю девушек, которые не умеют или не хотят готовить. И, откровенно говоря, не понимаю этого. У меня, к примеру, есть друзья, семейная пара, так вот, они едят в кафе. У них дома всегда пустой холодильник. Ну, пельмени какие–нибудь или сэндвичи из магазина могут