Закатное утро - Анастасия Завитушка

и побежал к телефону, который тоже располагался на кухне. После того, как он назвал адрес нашего дома, сразу бросился к несчастной. Глеб продолжал её душить. Её лицо уже залилось багровой краской, глаза буквально выкатились, тело начало трясти в конвульсиях. Прибежала мать со стаканом воды и попыталась напоить её, но лишь расплескала жидкость по лицу и одежде. В моем сознании всё происходило очень медленно. Вот — Глеб улыбается и смотрит на меня, медленно затягивая черную ткань, вот — Александра Александровна извивается, как змея. Я бы даже сказала, танцует, вцепившись в свою шею руками. Вот мои родители, они сильно напуганы, бегают вокруг извивающийся женщины, не зная, чем помочь. Всё выглядело так, будто они совершают какой-то очень опасный обряд вокруг костра. Что я тогда ощущала? Ровным счётом ничего. Мне не было жаль эту женщину, которая вот-вот потеряет сознание и, возможно, жизнь. Не было жаль перепуганных родителей. Полное безразличие к происходящему.

Когда это достигло вершины ужаса, Глеб расслабил удавку, спрятав платок обратно в рукав, после чего сел рядом со мной с любопытством наблюдая, как психолог жадно глотает воздух, приходя в себя. Всё её лицо залилось багровой краской. В глазах читался ужас. Нервно потирая шею, она допила, громко глотая, остатки воды в стакане.

— С вами всё в порядке? — озабоченно спрашивала мама.

— Не знаю… Меня словно кто-то душил, — выдавила она на выдохе. Видно было, что кислород, который только что попал в её легкие, принес неимоверную боль. Она встала, потом снова села.

— Может, у вас приступ астмы? — предположила мама, она тоже приходила понемногу в себя, так же как и отец.

— Не знаю. — Психолог в последний раз поднялась с кресла, взяла свой чемоданчик и направилась к выходу. — Я пойду, — она всё ещё была красной и бледной одновременно. — Перенесём этот сеанс на следующую неделю, — хриплым нерешительным голосом выдавила она и ушла.

Глава lV

За ужином родители обсуждали произошедшее сегодня. Всё это их сильно взволновало, обстановка была всё ещё на уровне трения. Я думаю, ни один здравомыслящий человек не желает, чтобы в его доме кто-то умер.

В тот вечер я впервые нарисовала Глеба, точнее событие этого дня. Рисунок получился вполне достоверным. Никто бы и не подумал, что это шедевр пятилетнего ребенка.

Мама укладывала меня спать, когда наткнулась на листок бумаги с рисунком: бедная Александра Александровна извивается в конвульсиях, а над ней незнакомец душит её черной веревкой. Мама невольно вскрикнула и посмотрела на меня. «Что это?» — читалась в её глазах. Потом она без всяких объяснений поспешно покинула комнату, вероятно, пошла к отцу, чтобы показать моё творение. Тем временем Глеб сел на кровать и достал из-за пазухи какой-то свиток. Там было что-то написано на непонятном языке. Потом он протянул чёрное перо и указал на уголок листа. Я черкнула пером, оставив неразборчивую кляксу. Глеб широко улыбнулся и погладил меня по голове, убирая за пазуху свиток.

Глава V

Наследующей неделе к нам снова пожаловала Александра Александровна. На этот раз она попросила оставить нас одних. Я вновь сидела на диване, а она расхаживала взад-вперед медленными мелкими шажками. Некоторое время она молчала, думая, наверное, с чего бы начать? Глеб стоял у окна, освещаемый праздничными лучами солнца.

— Роза, ты очень умная девочка, — произнесла наконец-то психолог. Она уселась рядом со мной. Резкий запах её духов сразу ударил в ноздри. — Я твой друг, — осторожно продолжала она.

— Нет, вы мой психолог, — резко поправила я её.

— Разве психолог не может быть другом? — она состроила удивлённое лицо.

Не получив ответа, она пересела на кресло, где совсем недавно задыхалась, извиваясь в конвульсиях.

— Давай поиграем в игру, — она подняла с пола чемоданчик и достала стопку бумаг, — Я буду показывать картинки, а ты будешь говорить, что ты на них видишь.

В ответ я хмыкнула, мне было неинтересно. Она показала мне первый лист с черной кляксой, похожую на цветок — лилию.

— Черное пятно, — недолго вглядываясь, ответила я.

— А это? — она показала следующий аналогичный рисунок, только теперь чёрное пятно напоминало черепаху.

— Пятно… Черное, — съязвила я.

— А это? — не обращая внимания на мои издевки, она продолжала доставать очередные листы с непонятными узорами. Последний лист отличался от других. Это был мой рисунок.

— Это вы… — ответила я, смотря ей прямо в глаза. В её зрачках что-то дрогнуло, это пульс, который бился в теле из-за переполняющего её страха. Она нервно прикусила губу и указала на нарисованного Глеба:

— А это кто? — её руки дрожали, я это отчетливо видела.

— Он, — я указала на Глеба, который стоял у окна, скрепив руки за спиной, и, казалось, не обращал на нас никакого внимания.

Психолог уставилась в ту сторону куда я указала, но ничего кроме узорчатых занавесок и горшков с цветами она увидеть не смогла. На её лбу выступили крапинки пота. Она выудила из кармана смятый платок и вытерла лоб. В неё вселился неподдельный страх, который она тщательно пыталась скрыть, вновь потирая шею.

— Кто Он? — очень тихо спросила она.

Но больше у неё не получилось вытянуть из меня ни слова. Она ушла, разочарованная и подавленная.

Потом в нашем доме появился священник. Он всё расхаживал по комнатам, читая молитвы и держа в руках свечку. Глеба это веселило, и он ходил следом за ним, кривляясь и корча рожи. От этой клоунады я заливалась громким смехом, а родители, естественно, переживали. Да чего там. На них лица не было. Потом священник сообщил, что он изгнал всех злых духов из нашего дома и ушёл, взяв обещанную плату за проведённую работу. Мы с Глебом великодушно его проводили.

Потом появился экстрасенс. Он был похож на хиппи, в одежде в разноцветную полоску, идущую как параллельно, так и по диагонали. Сидя в позе лотоса посреди гостиной, он долго «настраивался», — как он сам выразился — а потом спросил, не открывая глаз:

— В доме есть кошки?

— Нет, — ответила мама. Мы все втроем сидели на диване и смотрели, как экстрасенс в стиле хиппи использует свои методы борьбы со злыми духами.

— Я чувствую присутствие бестелесной души, — словно принюхиваясь к плохому запаху, произнес он — Очень грешной души… И очень старой…

Глеб сидел на диване рядом с отцом, сложив ногу на ногу, и делал вид, что внимательно слушает.

— Но бояться нужно не его, — заключил экстрасенс.

— Скажите, что нам делать? — беспокойно спросила мама.

— Ничего, — без эмоций ответил экстрасенс, пожав плечами.