Нежное свидание в Италии - Нина Милн

Много лет назад, когда я жил еще с Терезой, у меня был друг и коллега Терри Рурк. Мы с ним вместе придумали проект «Дольче». Это была наша мечта, которую мы обсуждали за кружкой пива или в выходные за шашлыком. Не имея юридических оснований привлекать его для работы в компании, я, безусловно, должен был сделать это из моральных принципов. Мне известно, что Терри умер, но у него остался сын. Пожалуйста, помоги ему от моего имени.

Спасибо за понимание, Эйва. Прошу, поддержи мать.

С любовью,

твой папа».

Иногда Эйве казалось, что она совсем не знала отца. Их отношения представлялись иллюзией, шарадой. Только теперь, после смерти, он показал истинное лицо. Однако, спустя шесть месяцев после кончины, несмотря на открывшиеся факты, Эйва по‑прежнему горевала о нем. Боль утраты заставила ее хотя бы попытаться выполнить наказ. Раз такова его воля, она готова отдать Луке и Джоди часть «Дольче». Эйва попробует извиниться за отца за несправедливость, случившуюся еще до ее рождения. Взглянув на отражение в зеркале, она осталась довольна. Раз уж ей придется встретиться с Лаймом, сыном Терри Рурка, то не стоит откладывать визит.

Минималистический стиль и комфорт офиса Рурка должны были успокаивать и вызывать доверие посетителей. Глядя в монитор компьютера, Лайм разочарованно вздохнул: похоже, он потерял клиента. Ему хотелось шарахнуть кулаком по столу. Сам по себе отказ не очень огорчил бы его, но клиент уходил к конкуренту, которого Лайм хорошо знал и презирал.

Эндрю Джозеф Мейсон, известный в аристократических кругах под ником ЭйДжей, был отставным военным, как и Лайм. Он также возглавлял собственную охранную компанию, но на этом их сходство заканчивалось. ЭйДжей принадлежал к военной элите. В британской армии Мейсоны значились с незапамятных времен. Возможно, еще с тех пор, как сошлись в схватке два отряда пещерных людей. Возможно, предок ЭйДжея в числе первых офицеров щеголял в военной форме из леопардовой шкуры. Нынешний же Мейсон вовсю использовал предков: их влияние, связи, репутацию. Особенно хорошо это работало, когда он сталкивался с офицерами вроде Лайма, у которых в роду не было военных. ЭйДжей не упускал возможности покуражиться.

Мысли Лайма вернулись на тринадцать лет назад, когда он вместе с Мейсоном проходил подготовку в офицерской школе. ЭйДжей сразу невзлюбил его, завидуя отменной выправке, успехам в учебе и спорте. Зная, что Лайм никогда не пойдет жаловаться, он вместе с дружками превратил жизнь Лайма в череду унижений. Но теперь этот номер не пройдет. Он уже не тот уязвимый юноша, каким был в восемнадцать лет. В военном училище Лайм нашел способ отомстить, уговорив ЭйДжея встретиться с ним на боксерском ринге. Лайм здорово отлупил противника в честном бою: каждый победный удар был ответом на унижения и оскорбления. Он до сих пор помнил вкус победы. Мейсон после этого стал посмешищем среди офицеров и командиров, уставших от его наглости и надменных манер. Злости ЭйДжея не было предела, и он мстил до сих пор.

Постучав, в кабинет вошла ассистентка Лайма.

– Привет, Рита.

– Привет. Жаль, что так вышло с клиентом, – кивнула рыжеволосая девушка. – Ходят слухи, что ЭйДжей пригласил старика Дейли на ужин, выставил фамильный сервиз и велел жене сыпать именами сильных мира сего. А главное, обещал пригласить его дочь на престижную регату с участием членов королевской семьи. Слышала, ЭйДжей хочет заполучить и контракт Бомона.

Лайм сжал челюсти. «Бомон индастриз» менял охранную компанию каждые пять лет. Недавно глава холдинга обратился к «Рурк секьюритиз» с предложением. Этот контракт вывел бы бизнес на новый, более высокий уровень.

– Есть кое‑что похуже, – запнулась Рита.

– Говори.

– Он болтает в клубе за виски с сигарами о том, что ты до сих пор скорбишь о смерти жены. Трагедия якобы подкосила тебя, сказавшись на профессиональных навыках. Ты с тех пор ни с кем не встречаешься, что говорит о глубокой депрессии.

Услышав о том, что ЭйДжей спекулирует на смерти Джессики, Лайм пришел в холодную ярость. Более того, он понимал эффективность тактики. Клиенты хотели, чтобы за безопасность их бизнеса отвечал человек со стабильной психикой и крепкими нервами, а не слабак, одолеваемый горем и раскаянием.

Надо признать, что он действительно не избавился от чувства вины, хотя со смерти жены прошло уже пять лет. Он один виноват в том, что их брак превратился в кошмар. Лайм принял любовь Джессики, не дав ничего взамен. Ее короткая трагическая жизнь не обрела смысла. Начало их отношений омрачились болезнью и смертью его отца. Затем последовало поспешное бракосочетание, потому что Джессике показалось, что она беременна. Уже тогда Лайм подозревал, что их семейная жизнь обречена, но горе помутило рассудок, и он принял привязанность за глубокое чувство. Любовь Джессики ослепила его. Она была так счастлива и благодарна, что он не посмел разочаровать ее. Конечно, он бы никогда не оставил своего ребенка, но беременность оказалась ложной. Тем не менее Лайм не разорвал отношения, помня о том, как мать обошлась с его отцом.

Через несколько лет Джессика заболела. Ее последние обращенные к нему слова были признанием в любви. Она просила не горевать о ней и не судить себя, однако ее прощение не принесло облегчения. Лайм терзался угрызениями совести за то, что не сумел дать Джессике заслуженного счастья. Однако это никак не сказалось на его профессиональных качествах и надежности его компании.

– Спасибо, Рита. Разберусь с этим.

– Не сомневаюсь, – глянула на часы ассистентка. – В приемной тебя ожидает посетительница.

– Клиент?

– Думаю, да. – Рита нахмурилась. – Лицо знакомое, но она отказалась назвать полное имя. – Клиенты иногда предпочитали действовать инкогнито. – Сказала, что ее зовут Эйва.

Усилием воли Лайм сдержал реакцию, вспомнив имя дочери человека, предавшего отца, виновного в том, что тот спился от горькой обиды и умер.

Эйва Кассевети. Впрочем, это могла быть другая Эйва. Имя довольно распространенное. С какой стати мисс Кассевети решила бы посетить его офис? Ей здесь не рады.

– Пригласи, – сказал Лайм, стряхнул наваждение и поднялся навстречу посетительнице.

В кабинет вошла женщина в дизайнерских темных очках, в шарфе, накинутом на голову. Ее наряд недвусмысленно подчеркивал высокий статус: очень дорогой, но неброский, демонстрирующий власть и шик. Белая блузка, клетчатая юбка – тонкая талия, длинные, стройные ноги. Холодная, ухоженная, деловая.

– Лайм Рурк, – представился хозяин.

Прежде чем он успел поздороваться, женщина быстрым жестом сняла и положила в сумку очки, стянула шарф. Длинные золотистые локоны рассыпались по плечам, обрамляя красивое лицо в форме сердца. Лайма поразили ее