Нежное свидание в Италии - Нина Милн

показал, что Лайм владеет очень успешной компанией, которую создал с нуля. Он прошел трудный путь, как и Лука Петровелли, чего не скажешь об Эйве, получившей готовый бизнес. Ее мать принадлежала к боковой ветви королевской семьи, а отец основал и возглавил компанию «Дольче», принесшую славу и богатство. Что бы она делала, окажись на месте Лайма или Луки? Эйва прогнала неуместную мысль.

– Продолжай.

– В последнее время у меня возникли проблемы с конкурентом. Мой бывший сослуживец, капитан в отставке, также открыл охранное агентство. Этот человек богат, имеет высокое происхождение, обширные связи и так далее. Это не имеет для меня значения. – Лайм поднял вверх ладони. – Меня не пугает честная конкуренция, но этот парень ведет грязную игру. – Поведение Лайма резко изменилось, челюсти сжались, синие глаза сверкали льдом. – Мы оба заинтересованы в контракте с «Бомон индастриз», но ЭйДжей Мейсон затеял против меня подлую интригу, желая выставить слабым и ненадежным.

Лайм замолчал, ожидая, пока официант расставит тарелки с едой и отойдет. Эйва смотрела на него, чувствуя, что гормоны снова проснулись. В облике Лайма она не заметила ни капли слабости – он являл олицетворение мощи. Ее взгляд скользнул по сильному торсу, широкой груди, мускулистым плечам под тонким хлопком рубашки. Она моргнула. Что это с ней? Вероятно, изголодавшиеся гормоны среагировали наконец на привлекательного мужчину и разыгрались не на шутку. Их можно понять.

– Похоже, этот человек настоящее дерьмо. И заслуживает обвинения во лжи и оскорблении, – заметила она.

– Проблема в том, что время на исходе. Мой тендер на контракт должен быть подан через месяц.

Судебный иск не поможет: слишком долго и неэффективно против лживых слухов и грязных сплетен в прессе. Моя репутация будет разрушена.

– Чем я могу быть полезна?

Лайм отодвинул тарелку и разлил вино по бокалам.

– Я – вдовец, – сообщил он ровным голосом.

Эйва постаралась не выказать сочувствия и симпатии. Лайму было чуть за тридцать, и его жена умерла молодой. Ее имя не упоминалось ни его в биографической справке, ни в источниках, которые Эйва нашла в Интернете.

– Моя жена умерла пять лет назад. С тех пор у меня ни с кем не было отношений. ЭйДжей утверждает, что трагедия сломила меня и я все глубже погружаюсь в депрессию. Надо показать всем, что я в полном порядке, целиком в деле, как никогда, далек от нервного срыва. Мне также необходима поддержка человека с высоким происхождением и связями.

– Что конкретно ты предлагаешь? – Эйва с трудом сдерживала инстинктивное желание вскочить и быстрее сбежать.

Лайм посмотрел ей прямо в глаза, глубоко вздохнул и заявил:

– Я прошу тебя сыграть роль моей подруги.

Только светское воспитание не позволило Эйве бросить на стол нож и вилку. Возможно, Мейсон прав: этот человек точно не в себе. Псих, и нервный срыв здесь ни при чем.

– Что ты сказал?

– Прошу тебя имитировать наши отношения. – Спокойный голос как‑то не соответствовал нелепости предложения. – Если только у тебя нет партнера? Я навел справки, но могу ошибаться.

На мгновение у Эйвы возникло желание солгать, но это было против ее правил.

– Нет, в настоящий момент я одна. – Она не уточнила, что одинока уже четыре года, с тех пор как Ник – единственное серьезное увлечение – бросил ее.

Ник Абингворт был продюсером – красивым, обаятельным, харизматичным. Они встретились в дни модельной карьеры Эйвы. Ей казалось, что за красивым фасадом она найдет хорошего человека и лелеяла мечты о счастливом будущем. Эйва забыла урок, который преподали родители: любовь Карен Кассевети превратилась в наваждение, а Джеймс предпочел деньги и связи Карен настоящему чувству и бросил первую семью. Эйва не сомневалась, что они с Ником другие, но ошиблась. После первого инфаркта отца ей пришлось оставить модельный бизнес и уйти работать в «Дольче». Тут Ник показал истинное лицо, ведь Эйва уже не блистала на подиуме. Он просто исчез из ее жизни, заявив напоследок, что она не соответствует его идеалу. Эйва осталась одна и не собиралась ничего менять в жизни.

– Меня не интересуют отношения, какие бы то ни были, – решительно заявила она.

– Представь, что это розыгрыш с целью показать всем, что я пережил смерть жены.

Разве? Она чуть было не спросила вслух. Он не встречался ни с кем уже пять лет! Впрочем, это не ее дело. Главное, что план – чистое безумие.

– Не сработает. Думаешь, ЭйДжей не заподозрит обман, учитывая время нашего знакомства?

– Возможно, но он вряд ли поверит, что я уговорил или подкупил Эйву Кассевети сыграть роль. С чего бы вдруг?

– Вот именно. С чего бы?

– Потому что ты хотела загладить вину своего отца. Это реальный шанс. В этом есть некая ирония: Кассевети помогает Рурку реализовать бизнес‑план.

В точку! Эйва поборола приступ паники. Инстинкт говорил, что это плохая затея. Лайм Рурк подавлял ее: слишком привлекателен, харизматичен. А тут еще гормоны…

– Понимаю. Но план очень рискован. Мало шансов, что он сработает. Как ты это представляешь?

– Мы имитируем отношения, ужинаем вместе в ресторанах, иногда даем интервью, посещаем публичные мероприятия, создаем для меня позитивный имидж. Так или иначе, твои связи, статус и положение в обществе произведут впечатление.

Эйва почувствовала укол обиды. Лайму Рурку нужна не сама она, а лишь ее социальный статус: знаменитость, модель, бизнес‑леди. Она тряхнула головой. Нельзя быть такой идиоткой. С чего бы вдруг его заинтересовала лично Эйва Кассевети?

– Все не так просто. В настоящее время меня считают пустоголовой аристократкой, не способной управлять собственной компанией. Даже отец не доверял мне, судя по завещанию. Я скорее стану обузой.

Несколько мгновений он размышлял над ее словами, постукивая пальцами по белоснежной скатерти.

– Нет, не думаю. Возможно, ты даже выиграешь.

– Как?

– Это отвлечет людей от твоих проблем с компанией.

– Ха‑ха! Они решат, что я флиртую, пока мой бизнес тонет.

– Не обязательно, – улыбнулся Лайм. – Если мы правильно поведем игру, ты сможешь дать несколько интервью и объяснить свою позицию.

– Слишком большой риск, – упрямо заявила Эйва, оценивая Лайма как очень опасного, настойчивого, решительного союзника. Она всегда избегала таких людей. – Мы практически незнакомы, более того, наша история сделала нас врагами. Мы не справимся.

Его губы дрогнули.

– Ищешь повод отказаться? Кстати, об истории. Две недели назад ты говорила, что хотела бы извиниться за отца. Даю тебе такую возможность. Выбор за тобой.

Что делать? Она вспомнила слова Лайма: «Ничто не может оправдать предательство. Мой отец был обманут и сломлен, горечь отравила его жизнь: он начал пить, потерял работу, погиб. В том, что случилось, виноват