Случайная жена повелителя - Виктория Лошкарёва

На самом деле, всё это было одно большое вранье, которое правящая раса скармливала чужакам-посетителям. Радскары вообще редко кого допускали на свои планеты, зато охотно вторгались в чужие миры… разумеется, с миром и принося процветание.

Мне, жительнице конца двадцатого – начала двадцать первого века не очень-то верилось в подобный альтруизм, да и закрытость правящей расы сильно подозревала мой интерес узнать о них побольше.

Когда я готовилась к командировке, я прошерстила всю всемирную сеть, но не нашла ничего — ни одной лишней фразы, за которую можно было зацепиться, ни одного  мало-мальски достоверного исследования.  Лишь когда Найви оказалась в сложном положении, ей пришлось рассказать мне, что на самом деле происходит  на их родных планетах.

Как призналась приятельница,  представители её расы  до сих пор верили в идиотскую теорию о том, что дети наследуют не только гены своего отца, но и некоторые признаки предыдущих партнеров своей матери.

— У нас даже где-то ещё существуют право первой ночи, — вздыхала настоящая Найви, иллюстрируя свой рассказ голограммами из их закрытой сети. — Тогда больше шансов, что девушка родит своему мужу более сильных, смелых и умных сыновей.

—Родит… не от мужа? — переспросила я.

—Почему не от мужа? – не поняла Найви. — От мужа. Но просто если наместник возьмёт первую брачную ночь невинной девицы, то часть его силы навсегда останется в девушке…

Я вытянула руку, прерывая объяснение приятельницы.

— Подожди, Найви, но эту чушь опровергли ещё в нашем тихом двадцатом веке.

Найви пожала плечами.

—Я не знаю как это заведено у землян.  Но у нас это правило.

—И что, все этому следуют? — не поверила я.

Найви пожала плечами.

— Не все, конечно, но следуют.

Заметив мой скептицизм, приятельница пояснила:

— Саша,  наш мужчина охотней возьмёт себе в жены девицу, у которой уже это случилось с сильным радскаром, чем вообще девицу без опыта.

Вздохнув, подружка развела руками:

—Но по этой же причине самые сильные радскары вводят в свой дом только девственниц.

— А тогда как же ты…

—Ой, Саш, — фыркнула Найви. — Ты сама подумай,  сколько шансов у простой радскарки быть выбранной повелителем? Поэтому мы чаще всего живём, как и все остальные расы, ни в чем себе не отказывая; но те, кто рассчитывает оказаться в числе избранных — те блюдут чистоту и целомудрие.

—А если всё… восстановить? — Я покосилась на подружку. — У нас на Земле когда-то практиковали возвращение девственности.

— Слышала, — уныло кивнула Найви. — Но у нас такой фокус не пройдет.

Я приготовилась услышать о новых технологиях, которые сканировали не только физическое, но и ментальное дело, считывая все имеющиеся данные, но оказалось что самая технологическая и развитая раса вселенной вообще не использовала в этом вопросе никаких медицинских приборов. Радскары  предпочитали проверять невинность своих невест по старинке — священники в их храмах готовили специальный травяной отвар, который давали выпить в первый «белый» день невесте.   Этот первый отвар усиливал все чужие запахи на невесте — и если жених чуял на своей избраннице запах чужого мужчины, свадьба прерывалась.

По крайней мере, в этой части повествования радскары говорили правду: нюх играл большую роль во время образования пары.

Дурной мир.  Дурная раса. Дурные законы.

Пока одни мужланы из расы радскаров искали нетронутую невесту, другие мужланы мечтали получить невесту хм… «с небольшим опытом» — и только для того, чтобы сделать свой род чуть сильнее.

Ну не бред, а? А бедные девушки должны были как-то подстраиваться под эти варварские обычаи  — и это не в средневековье каком-нибудь, а в прогрессивном тридцать втором веке.

Правда, меня успокаивало только одно: по крайней мере, подобные законы имелись только у расы радскар; у людей таких ограничений не было.

Впрочем, мало мне это помогло: в конце концов, именно я оказалась сейчас в храме радскар на месте Найви, потому что только я могла заменить приятельницу.

Тем временем правитель Арна оказался рядом со мной. Высокий — сегодня, благодаря каблукам, скрывающим мой рост, всего на две головы выше меня,  мускулистый исполин с желтыми звериными глазами пантеры.

Радскары вообще были выше людей, но даже для них рост повелителя  был выдающимся: сильный род, сильный зверь. В отличие от людей, эта раса произошла не от приматов, а он расков — огромных серых хищников, которые, если судить по картинкам из их учебников, напоминали смесок пантер с саблезубыми тиграми.

Правда, сильно выступающие клыки сохранились только у представителей правящих родов, у простолюдинов и даже родовитых раскар зубы лишь слегка выпили, как в наших фильмах про вампиров.

Кроме  клыков, имелось ещё несколько сильных отличий от людей.

Во-первых, на их руках имелись не ногти, а острые длинные когти, способные разодрать даже металл.  Когти ещё имели способность «удлиняться», то есть радскары выпускали когти точь в точь как земные представители кошачьих.

По этой причине, кстати,  белое платье Найви  было экстренно дополнено плотными белыми перчатками: несмотря на мастерство мастера по маникюру, выпустить фальшивые когти я не могла, а потому отец Найви распорядился, чтобы я надела перчатки. И чтобы всё это безобразие было надёжно скрыто.

Во-вторых, цвет кожи радскар. Они были серыми.  Ни смуглыми, ни бледными, ни разноцветами, как гуманоиды из галактики Большое Магелланово облако  — а  просто серыми. С желтыми кошачьими глазами и узкими вертикальными зрачками.  В случаях, когда радскары злились или чувствовали опасность, их цвет кожи становился абсолютно черным. Я сама не была свидетелем таких моментов: считалось, что черные радскары — грозные противники, которых невозможно победить: у них скорость реакции увеличивалась в несколько сот раз (по сравнению с человеческой реакцией),  сила удесятерялась, да и вообще — в тридцать втором веке, всю вселенную пугали именно черными радскарами.

А я вот сейчас стояла напротив одного из них  и пыталась его обдурить.

И ведь не скажешь, что дура — меня заставили, не дав никакого выбора.  Если у меня был хотя бы один шанс избежать участия в этом цирке, я сделала бы все возможное и невозможное, чтобы этим шансом воспользоваться.

Но, увы, отец Найви позаботился о том, чтобы у меня не осталось никакого выбора.

—Найви, — произнес Рэнд Дэйррэн, высокомерно приподняв бровь. — Церемония завершена.

Ах, да, я, кажется, слишком разнервничалась, что забыла финальную часть церемонии первого дня.

Поклонившись повелителю (он ещё не стал моим мужем), я подошла к «отцу» и отдала ему браслет рода, к которому теперь я уже не принадлежала.