Неправильный Роман - Евгения Чепенко

Удовлетворенная результатом своих трудов, я подхватила коробку, нож и устроилась на полу. Процесс сортировки мусора занимал некоторое время.

– Да-да, вы не ослышались. Возмутительно, правда? В моей жизни есть очаровательный мужчина по имени Кирилл, но нет, мне снова и снова приходится отклонять настоятельные рекомендации «обратить внимание на достойных». Достойных… – Я встрепенулась и выглянула из-за края стола на свою собеседницу. – Мирта! Только вслушайтесь в это чудовищное «достойных». Ведь, речь идет вовсе не о личных качествах человека. Non. Речь о его происхождении!

Я вздохнула и вернулась к своему занятию.

– Не хочу сказать, будто вышеупомянутые молодые люди глупы или недостойны, вовсе нет, но мы все же не в начале двадцатого века живем. Согласитесь. О, Мирта, какое счастье, что мама давала мне полную свободу выбора всегда и во всем! Это так разумно и любезно с ее стороны. О Кики, увы, такого не сказать. Если бы папа` не обладал таким влиянием на нее, она до сих пор бы на полном серьезе обсуждала ту непостижимую помолвку.

Я вновь выглянула на Мирту.

– Представляете, – начала заговорщически шептать я, словно бабушка волшебным образом могла бы меня сейчас услышать, – двадцать три года назад у нее была договоренность с некоей мадам относительно годовалого внука мадам и новорожденной меня. Ужас! Папа` проблему решил сразу, но Кики до сих пор не оставила попыток определить меня под сень какого-нибудь мощного, ветвистого семейства.

В дверь постучали.

Я вскочила с пола и побежала открывать. Вета буквально вчера намекала на некий сюрприз, который мне собирался сделать Кирилл в связи с началом самостоятельной жизни. Это было бы так волнительно и в то же время очаровательно и романтично. Он такой милый, такой тонкочувствующий человек. Даже Лисавета это теперь отмечала частенько, хотя изначально она считала его грубияном и разделяла точку зрения Кики. Вета из всех троих внучек единственная была похожа на бабушку не только внешне. Было у них в характерах что-то схожее.

Я быстро расправила халат и распахнула входную дверь. На меня взглянули насмешливые зеленые глаза. От неожиданности я замерла и уставилась на этот завораживающий оттенок темного лесного мха.

– Привет, – небрежно и как-то мягко произнес сосед, а после приподнял правый уголок губ в такой же небрежной полуулыбке.

Я, как совершеннейшая дурочка, послушно опустила взгляд на его губы и почувствовала себя очень женственной, чрезмерно обнаженной и возмутительно возбужденной. Прямо как во время чтения этой женской эротики про хоккеистов и рок-звезд, где на обложке всегда есть глянцевый парень с мышцами и тату.

– Ой? – переспросил сосед.

Я метнулась взглядом к его глазам. Вслух произнесла? Я могла! Боже! Я когда пугаюсь или теряюсь, так делаю, шепотом или беззвучно.

Он хрипловато рассмеялся. От его тембра у меня мурашки по телу бежали, и сердце билось учащенно.

Неужели так бывает? Зачем я подшучивала над этими героинями, которые истекали сладкой патокой, завидев свой гормональный идеал? «Так не бывает!» – горячо доказывала я Марку, а тот только отшучивался, мол, у каждой женщины где-то ходит криптонит, у большинства не один. Этот, видимо, мой. Он существует! Женщина реально может так реагировать на совершенно незнакомого мужчину: ослепляющая вспышка в голове, полной размышлений, ядерный гриб, и все, и тишина. Одни инстинкты суетятся в чистом поле.

– Держи. – Сосед кивком указал куда-то вниз.

Я опустила взгляд, при этом не сумев не залюбоваться на вырез его белого, не особо скрывающего очертания фигуры, лонгслива. Одной рукой сосед протягивал мне чашку ароматного кофе с густой сливочной пенкой сверху, во второй он держал военную британку цвета хаки. Однотонную, совершенно точно подчеркивающую невероятный цвет его глаз. А еще на нем были светлые джинсы, ремень с массивной пряжкой выделялся под белой тканью лонгслива, и еще выделялась молния… То есть ого! То есть я нисколько не сужу о мужчинах по их… Не судила… Не смотрела… Не обращала внимания… Ой!

Он снова тихо рассмеялся.

Я как ошпаренная схватила чашку и глупо на нее уставилась, потом подняла удивленный взгляд на его лицо.

– Тебе понравился запах моего кофе, – он вновь продемонстрировал свою сексуальную ухмылку. Потом вдруг поднял освободившуюся руку к голове, отсалютовал так, словно мы не в питерской парадной стоим, а в каком-то голливудском кино снимаемся, и спокойно пошел к лифту. Что у меня рот приоткрыт в немом междометии «а», я осознала только несколько секунд спустя.

Lookin' like a tramp, like a video vamp

Demolition woman, can I be your man?..

Я закрыла дверь, прижалась к ней спиной и глупо уставилась на чашку, вернее на стакан, большой и почему-то желтый. Из-под моих пальцев выглядывала надпись. Я приподняла стакан, перехватила его удобнее и прочла «Fuck me, baby». Воздух с шипением покинул легкие.

Что мне сделать?! Это… Это… Приглашение? Просьба?

Нет! Определенно, нет! Для верности я отрицательно помотала головой. Человек совершенно определенно чисто случайно выбрал стакан или же, возможно, это была самая приличная надпись на его посуде. Да, может, он вообще не читал, что написано! Ну, не способен мужчина так откровенно, нагло и фамильярно предложить заняться с ним… сексом – я с трудом проговорила про себя это слово в отношении соседа – малознакомой девушке!

Или не заняться?

Я испуганно встрепенулась, ощутив прилив острого желания. Если быть более точной, то не заняться с ним сексом, а тр****ть его. Две формулировки вдруг почувствовались, как вещи разные. Я еще раз потрясла головой, на этот раз с целью разогнать странные мысли и эмоции. Боже! О чем я подумала? Это всего лишь чашка кофе и всего лишь мое глупое физическое влечение к незнакомому мужчине! И что я про себя произнесла? Если бы Кики или папа`, или мама` узнали, что я могу воспользоваться словом «тр****ть», был бы долгий разговор по душам. Да Марк до конца жизни надо мной бы подшучивал!

Нет-нет! Я что-то насочиняла, причем на пустом месте. Слишком долго не видела Кирилла. Мне нужно к нему, и пусть он рассердится, что я отвлеку его от кандидатской, что, возможно, испорчу некий сюрприз. Мне нужно разогнать этот дикий необъяснимый дурман!

Я бегом промчалась на кухню. Хотела с размаху поставить стакан на столешницу, но в последний момент передумала и очень осторожно опустила его рядом с Миртой. Это же, вроде как, подарок и жест внимания. Нельзя быть такой грубиянкой только потому, что запуталась в собственной реакции на человека, сделавшего его.

– Мирта, я оставлю это тут. Прошу вас, не поймите меня превратно, я всего лишь проявляю вежливость в отношении малознакомого человека.

Чистые глаза Мирты смотрели на меня бестолково и доверчиво. Мучимая странным ощущением, словно обманула собеседницу и саму себя, я отправилась к гардеробу.