Им это нравится - Юрий Лантан

путь наверх. Вскоре лестница, сделав последний виток, внезапно закончилась.

Перед Мироном открылось темное, едва освещенное пространство с покатым потолком и стропилами, заставленное множеством коробок, старой мебелью и разным хламом, среди которого он рассмотрел ржавый детский велосипед, стопки книг и древний компьютер с громоздким монитором. Нити паутины похоронным саваном свисали с балок на потолке, а воздух был настолько пыльным, что у Мирона зачесалось в носу.

В самом конце чердака виднелось круглое слуховое окно, откуда лился странный мерцающий свет с переливами синего и зеленого, будто снаружи полыхало северное сияние.

На лестнице раздался шум — громкий стрекот вперемешку с цокотом тонких конечностей по деревянным ступеням. Мирон, взглянув вниз, увидел скрэков, вереницей взбиравшихся по винтовой лестнице — еще чуть-чуть, и они пролезут на чердак!

Мирон подбежал к слуховому окну и, дернув ручку, распахнул его. Короткого взгляда через плечо хватило, чтобы заметить, как несколько скрэков уже выбрались на чердак и теперь подбирались к своей цели.

Мирон подтянулся на руках и высунулся из слухового окна — благо оно оказалось достаточно широким, чтобы в него мог пролезть человек.

Холодный ветер овеял лицо и растрепал волосы. Мирон, цепляясь за водосточную трубу, выбрался на карниз, узким выступом отделявший чердак от остального здания.

Он оцепенел от изумления, увидев вокруг бесконечную черноту, озаряемую яркими всполохами зеленого, синего и фиолетового оттенков, будто сама пустота пульсировала потусторонним светом. Казалось, огромный кирпичный дом, на карнизе которого застыл Мирон, парил в бескрайнем космосе: взгляд терялся среди множества туманностей, мерцавших фантастическими огнями на задворках Вселенной.

Когда из слухового окна вырвалась изогнутая лапа скрэка, напоминавшая засохшую ветку, Мирон вскрикнул от неожиданности — и сорвался с карниза, падая в бездонную пустоту.

Спустя мгновение он исчез — растворился в предвечном мраке, стертый из реальности, словно само его существование было чем-то бессмысленным и до конца не определенным.

* * *

Он пришел в себя на полу комнаты. Открыв глаза, увидел все тот же потолок с тусклой лампочкой, бетонные стены без окон, деревянную дверь. Мирон поднялся, ощущая странную легкость во всем теле, как будто не было никакого изматывающего бега по бесконечным лабиринтам, не говоря уже о падении в пропасть с чердака огромного здания. Он по-прежнему ничего не помнил о себе и понятия не имел, каким образом снова очутился в комнате, в которой вчера началась его жизнь… но было ли это вчера?

Размышляя над тем, как долго он провалялся без сознания, Мирон поднялся с пола и направился к двери, машинально взглянув в зеркало. Увиденное заставило его оторопеть: на него смотрел мужчина лет сорока, и его внешность разительно отличалась от той, что он увидел вчера. Темные волосы, стриженные ежиком, широкое обветренное лицо, заросшее густой щетиной, и карие, чуть прищуренные глаза — в его облике изменилось все, и даже ростом, казалось, он стал повыше.

Но как такое возможно?

Он провел рукой по лицу, желая удостовериться, что отражение в зеркале не обманывает, как вдруг услышал тихий скрип двери. Мирон заметил очертания лица в узкой щели у косяка и, подбежав к двери, резко ее распахнул, обнаружив на пороге девушку — ту самую незнакомку, которая уговорила его бежать от скрэков. Застигнутая врасплох, она испуганно дернулась на месте.

Мирон отметил, что ее внешность, в отличие от его облика, совсем не изменилась, и от взгляда на ее бледное лицо в груди почему-то заныло, будто раскрылись края едва зажившей раны.

— Извини, я не хотела подглядывать за тобой, — с виноватой улыбкой сказала девушка.

— Но именно этим ты и занималась. — Мирон выглянул в коридор, убедившись, что тот был пуст: никаких снующих туда-сюда незнакомцев и тем более насекомообразных тварей.

— Я просто хотела убедиться, что ты придешь в себя, — оправдывалась девушка, но Мирон не дал ей договорить — затащил в комнату и захлопнул дверь.

— Что здесь происходит? — спросил он. — Что это за место? Почему я очнулся с другой внешностью?

Он засыпал незнакомку вопросам, не сводя взгляда с ее растерянного лица: казалось, она была обескуражена его поведением.

— Раньше ты вел себя по-другому и вообще мало что помнил… — задумчиво протянула девушка, а затем, просияв от внезапного озарения, добавила с осторожной улыбкой: — Значит, они начали за тобой следить… Ты стал им интересен! Вот почему ты очнулся сегодня целым и невредимым — и помнишь то, что было вчера!

— Кто «они»? — Мирон скрестил руки на груди, стараясь не выдать волнения; от обилия информации в голове зашумело. — Ты имеешь в виду скрэков — тварей, которые гнались за мной по коридорам?

Девушка ответила шепотом, словно опасаясь, что их могут услышать:

— Они куда опаснее скрэков. Если ты им понравишься, они будут за тобой следить. Но только до тех пор, пока им это нравится.

— Что это значит?

— Это значит, что ты существуешь, пока они наблюдают за тобой.

Мирон непроизвольно окинул взглядом стены и потолок, нигде не обнаружив камер видеонаблюдения. Он покачал головой: объяснение незнакомки ничего не проясняло, а ее слова походили на бред умалишенной.

А может, в этом и состоит разгадка: они просто находятся в дурдоме, а жуткие твари, космическая пустота и провалы в памяти — всего лишь результат побочных эффектов лекарств, которыми врачи пичкают пациентов?

Мирон хотел озвучить эту мысль, но передумал и спросил:

— Они — это люди?

Девушка осторожно кивнула.

— Сколько их?

Она пожала плечами и задумчиво проговорила:

— По-разному: бывает один, а иногда сразу несколько. Но они всегда следят. Хотя могут пройти дни, годы или целая вечность, пока за тобой никто не наблюдает, но затем кто-нибудь опять начинает следить. И тогда ты снова живешь.

Мирон вздохнул, прикрыв глаза: он не сомневался, что у девушки поехала крыша от пребывания в этом странном месте. Значит ли это, что та же участь ждала и его — бормотать безумные речи о неких загадочных людях, тайно наблюдающих за пленниками дома-лабиринта?

— Это какой-то эксперимент? — наконец спросил он. — Над нами ставят опыты?

Девушка грустно улыбнулась:

— Ты всегда задаешь этот вопрос, и каждый раз я тебе отвечаю: нет, это не эксперимент. Иногда ты спрашиваешь про психушку, и я тоже отвечаю: нет, это не психбольница, а мы не сумасшедшие.

Мирон растерянно смотрел на девушку, изумленный ее способностью читать мысли.

— И нет, я не читаю твои мысли, — добавила она все с той же печальной улыбкой. — Иногда ты помнишь то, что я тебе говорила, а иногда забываешь. Все это повторялось бессчетное количество раз — и будет продолжаться до тех пор, пока они за