Детектив для неправильных людей - Ольга Станиславовна Назарова

будет! – вздыхала Маша, загоняя машину в гараж и вытаскивая из неё пакеты с продуктами.

Кошка Дашка высунула голову из зарослей у крыльца, как будто тут и сидела всё это время, пока не было хозяйки дачи.

– Дашуля! Киса моя золотая! – Маша точно знала, что её соседка справа исправно насыпала Дашке её любимый кошачий корм, да и собаку кормила – Мария специально покупала им еду и оставляла у соседки, но кошка всегда встречала её так, словно месяц ничего съестного в глаза не видела.

– Даш, совесть имей, не демонстрируй мне под ногами голодные обмороки, я всё равно не поверю! Вот ты какая гладенькая и красивая стала. А где Малыш?

Затрещали кусты жасмина у забора и через свежий подкоп к ней заторопился Малыш…

– И чем думали соседи, когда тебя так называли? – привычно удивилась Маша, погладив здоровенного Малыша. – Такой слоник… И зачем ты дырку прорыл? Мы ж договорились, что ты не вламываешься – я бы всё равно к тебе пришла.

Слоник стеснительно засопел, принюхиваясь к сумкам с едой.

– Ладно-ладно, граждане, сейчас я немного разгружусь и будем праздновать мой отпуск!

Попраздновать удалось совсем немного – Дашка чем-то упорно шумела в ванной, и Маша отправилась уточнить чем именно.

– И как это ты решётку под ванной сбила? – удивилась Маша. – Там что, мышка?

Облицованная кафелем ванная была Машиной гордостью. Да, возможно, на даче это и не так нужно, но иногда так хочется отдохнуть после трудного дня в тёплой воде.

У всех людей бывают свои слабости. И вот у Марии Хантеровой одной из слабостей было расслабление в тёплой воде, ну хоть в маленьком тазике. А если уж есть ванная…

Для доступа к трубам строители оставили отверстие и закрыли его деревяной решёткой, и теперь она валялась рядом, а кошка озадаченно вглядывалась в темноту.

– С ума сойти, и как ты её оторвала? Дашка, ну что за вредительство? Ой, не надо туда лезть! Даш, ну хорошо, давай я посмотрю, что там. Только официально тебя предупреждаю – мышь, если что, ловить будешь сама!

Пространство под ванной было засыпано мелким чистым речным песком, Маша уставилась на него, пытаясь понять, что именно так беспокоит кошку и тут увидела провод…

– Интересно. А зачем тут какой-то провод торчит из песка, да ещё закреплённый на ножке ванной? – она сначала проговорила это вслух, а потом, уставившись на оголённый конец провода, крепко-накрепко замотанного вокруг ближайшей к ней ножки чугунной ванны, почувствовала, что оседает на пол.

– Ванна, чугун, вода, провод… провод… – она не могла отвести взгляд от тёмного окошечка под ванной, откуда на неё смотрела её гибeль.

– Ванна. Я так люблю воду. Тёплая вода, чугунная ванна, провод на ножке…

Картинка, представшая перед ней, была такой яркой, что она взялась за горло рукой, второй рукой оттаскивая от чёрного провала недоумевающую Дашку.

Нормальному мирному человеку крайне трудно осознать что-то такое.

– Кто-то… Кто-то так меня ненавидит? Но кто? И почему? Что я сделала?

Да, Мария Владимировна Хантерова могла быть вредной и жёсткой – профессия такая. Но даже самых суровых главных бухгалтеров не пытаются таким образом «отвлечь от отчётов».

– Ладно бы знала какие-то страшные секреты начальства… Но ничего такого нет и не было. Да и быть-то не могло.

Мысли были медленные, словно замёрзшие от ужаса. Единственное, что она сумела сделать – пойти и крепко-накрепко запереть входную дверь. Правда, тут же сообразила, что это не имеет смысла – тот, кто поставил ей такую ловушку, спокойно зашёл в дом, значит, ключи у него есть!

– И что мне теперь делать? А?

Вопрос повис в воздухе, покачиваясь вместе со всей своей неотвратимостью, словно несданный отчёт и несведённый баланс.

– Так, Машка, очнись! Надо что-то предпринять! Вызвать полицию? ну снимут они отпечатки пальцев в лучшем случае – я же жива, жертв нет… пока… нет.

И тут она сообразила, что вместо неё в ванной мог оказаться кто-то из детей или мама! Это взбодрило её так, словно кто-то вылил на голову ведро ледяной воды.

– Позвонить Илье? Нет… он… Что он может сделать? – ясно представился Илья, бубнящий что-то успокаивающее типа: «Машенька, ну что ты там придумала? Наверняка просто работяги забыли этот проводок или это заземление. Заземление у нас через металлические трубы? И проводка совсем недавно не было? Точно не было? Да тебе просто показалось, что не было!»

– Даже если я его сумею убедить, он только запаникует! Но что делать-то? – ответ пришёл чёткий и ясный: – Надо звонить Хантерову!

Она старалась как можно меньше вспоминать и думать об этом человеке, правда, фамилию его оставила – менять кучу документов откровенно не хотелось, фамилия Ильи не нравилась даже ему самому, так что на смене он не настаивал. Но главной причиной была реакция детей:

– Мам, мы что, будем жить под разными фамилиями? – сыну на тот момент было уже почти шесть и он, страшно переживавший из-за развода родителей, расстроился из-за проклятой смены фамилии до повышения температуры и рыданий. Тут же к нему присоединилась совсем ещё маленькая Настя. Именно поэтому Маша решила, что плевать, пережила она измену, переживёт и фамилию, и всё прочее – на всё плевать, главное, не мучить ещё больше детей.

Почему-то именно это вспоминалось, когда она набирала номер телефона бывшего мужа. А ещё… ещё внезапно вспомнился их специальный код, который сообщал об опасности.

– Привет! – голос Хантерова был таким, словно они расстались пять минут назад.

Но Маше было не до анализа его интонаций. Она сказала всего три слова:

– Хунта, майский день, – сигнал бедствия, который до сих пор применяется во всём мире, вполне подходил и под её ситуацию.

И услышала в ответ невозмутимое:

– Понял. Где ты?

– На даче.

– Выезжаю.

Бессильно опустив руку с зажатым в ней смартфоном, Маша сидела на полу комнаты, напротив печки и вспоминала, как они вдвоём очень любили смотреть на огонь, вспоминала, что прозвище «Хунта» придумала мужу сама. Подчинённые, да и его начальство, частенько звали его Хак, как сокращение от первых двух букв фамилии и первой буквы имени – Хантеров Кирилл.

А вот Маше муж временами отчётливо напоминал Кристобаля Хозевича Хунту – героя книги Аркадия и Бориса Стругацких «Понедельник начинается в субботу». Она частенько цитировала ему фразы оттуда, например, когда заставала мужа рано утром на кухне: «Кристобаль Хозевич успел раньше. Он любил успевать раньше – всегда и во всём», или когда слышала, как он командует подчинёнными, ставя перед ними очередную маловыполнимую задачу: «Кристобаль Хозевич Хунта, заведующий отделом Смысла