Здесь и сейчас. Как вырваться из плена целей и начать радоваться жизни - Стивен М. Шапиро

Для меня было большой честью работать с одним из лучших литературных агентов – я говорю о Неде Левитте. Он обеспечивал мне надежную поддержку и одновременно наводил меня на решение новых задач, что значительно помогало в процессе работы над книгой.

Мне очень повезло: у меня есть любящая семья, самая лучшая на свете. Моя сестра Дебора стала для меня настоящим источником вдохновения. Мы почти каждый день общались по телефону и писали друг другу бесконечные электронные письма. Она не только снабжала меня новым материалом, но и стала резонатором для моих идей, именно благодаря сестре я сохранил ясность мыслей. Гари, спасибо тебе за то, что ты «одолжил» ее мне на это время.

И наконец, о моих родителях. У меня нет слов, чтобы выразить им свою благодарность за их вклад в написание книги. Спасибо вам: вы заложили тот фундамент, благодаря которому я имею возможность вести невероятно счастливую и полную чудес жизнь.

Пролог

Признания целеголика

Это началось в июне 1986 года в городе Итака, штат Нью-Йорк. То было время возможностей и новых начинаний. Я только что окончил Корнелльский университет, получив специальность по промышленной инженерии, и начал работать в одной из ведущих консалтинговых компаний мирового уровня. Тогда же я встречался с замечательной женщиной Бет Энн. В том же 1986 году, 31 августа, мы поженились, сыграв свадьбу в небольшом пансионе в штате Массачусетс. Я любил Бет и страстно желал создать с ней семью; я еще не знал, что мои цели разрушат этот брак.

Итак, у меня были новая работа и молодая жена. Моя карьера только начиналась. Я получил первый крупный консалтинговый проект в Нью-Йорке: мне предстояло разработать компьютерную систему на основе новой, недостаточно хорошо испытанной и проверенной технологии. Как и ожидалось, проект отнимал много времени. Мы с Бет Энн жили в штате Коннектикут, и вскоре тратить по три часа каждый день на дорогу в Бруклин и обратно показалось мне невыносимым. Чтобы сэкономить мое время, компания выделила мне квартиру в Нью-Йорке, где я проживал еще с одним сотрудником. Таким образом, я проводил с женой только выходные, да и то не каждые. Часто мне приходилось находиться на работе с девяти утра до двух часов ночи.

Так продолжалось больше года. Я ничего не замечал, кроме многочисленных технических проблем, которые мне предстояло решить, – не видел, в частности, тех проблем, которые уже возникли в наших отношениях с женой. Карьере я отдавал всю свою увлеченность, всю страсть своей души. Иными словами, моей главной целью стал успех на поприще консалтинга. Я мог стать партнером этой консалтинговой компании – такая цель явственно вырисовывалась передо мной, несмотря на то что для ее достижения мне предстояло проработать в компании более десяти лет.

Как и ожидалось, человек, отдающий работе более 80 часов в неделю, не может проводить достаточно времени с семьей. Бет Энн страдала от недостатка внимания. Моя интенсивная работа постепенно разрушала наш брак. Я очень редко бывал вместе с женой, а когда мы наконец оказывались вместе, я ощущал только одно: постоянную усталость. Ведь все мои силы уходили на достижение цели. Через несколько лет Бет Энн решила, что нам лучше разойтись. Она была права. Мы к тому времени уже достаточно сильно отдалились друг от друга, и расставание было единственным выходом из создавшейся ситуации. Я очень тяжело переживал развод. Только после того, как мы расстались, я осознал, что наш брак был для меня важнее, чем моя работа. Но было уже поздно. У меня началась депрессия; мои ценности и приоритеты подверглись первой переоценке. Только ли стремление к цели заставляло меня отдавать все свое время работе, или я использовал его как прикрытие, защищаясь от проблем в семье? Не знаю. Но абсолютно очевидно: я настолько погрузился в работу и в мысли о предстоящих карьерных достижениях, что забыл о том, что я еще и живу. Но этого ли именно я хотел? В то время я начал задумываться о том, что, пожалуй, успешная карьера для меня не самое важное в жизни. Когда я это понял, моей первой мыслью было порвать с миром консалтинга и заняться чем-нибудь таким, что я бы по-настоящему любил, неважно чем. Но в итоге я выбрал менее радикальный вариант. Я решил больше времени отдавать тем занятиям, которые доставляли мне удовольствие, – например, по вечерам я начал играть на саксофоне в местных музыкальных коллективах, по-прежнему посвящая дневное время своей основной работе. В то же время работа и стремление к цели (стать партнером компании) все еще оставались на первых позициях списка моих приоритетов. Меня перевели на другой проект – крупной корпорации необходимо было провести сокращение штата, чтобы прибыли компании достигли ожидаемого акционерами уровня. Я снова проводил бесконечные рабочие дни в бездушной, стерильной обстановке офиса крупной корпорации. По завершении проекта, над которым я трудился, 10 тысяч сотрудников корпорации должны были потерять работу. 10 тысяч! Это число увольняемых столь велико, что они становятся как бы обезличенными, трудно себе представить, что это значит на самом деле. Я совершенно не осознавал, как наша работа отразится на течении жизни столь огромного числа людей. И я пребывал в неведении до того самого дня, когда по телевизору в программе новостей я услышал рассказ о судьбах трех сотрудников той самой корпорации, по заказу которой я трудился, недавно лишившихся своих рабочих мест. Один из них был вынужден зарабатывать на жизнь, ухаживая за газонами, он еле-еле сводил концы с концами. Бóльшую часть интервью он плакал. Второй человек проводил в Интернете по пятнадцать часов в день, пытаясь найти новую работу. И хотя к моменту интервью он был безработным уже более года, из всех троих его история внушала наибольший оптимизм. Третий сотрудник покончил жизнь самоубийством. Выслушав эти три истории, я смог ясно представить себе последствия успешного завершения своего проекта. Представить себе, что таких людей будет 10 тысяч, – это было невыносимо!

И снова в моем мозгу завертелись мысли о том, что надо бы бросить консалтинговый бизнес. Но даже несмотря на то что я переживал самый настоящий экзистенциальный кризис, я был не готов к тому, чтобы покинуть уютную гавань и отказаться от продвижения по карьерной лестнице. Однако я предпринял попытку примирить финансовую стабильность и поиск личного удовлетворения – и взял отпуск на два месяца. Я больше не мог продолжать делать дело, которое должно было принести