Русинская национальная идентичность. Почему русины – не украинцы? - Григорий Юрьевич Миронов

от малоросского наречия, придуманного Тарасом Шевченко и другими украинскими просветителями. Народный язык был близок некоторыми чертами с западнославянскими языками.

Украинофилы стали утверждать русинам, что этноним «русин» означает только старую форму современного термина «украинец», и что русинский разговорный язык – это якобы диалект украинского. Украинофилы отрицательно относились к общерусской национальной идее. Помимо русофилов, они спорили и боролись со сторонниками идеи, которые говорили о существовании особой русинской национальной группы5.

Впоследствии представители русофильства и украинофильства превратились в два враждующих лагеря. Австрийское правительство по политическим мотивам поддержало украинофилов, а против русского движения была развязана борьба и террор. Русофилы подвергались судебному преследованию, их организации, школы и типографии закрывали, а их самих сажали в тюрьмы и высылали из страны.

Политика австрийских властей, направленная на культурное отчуждение русинов от России и русского литературного языка, находила свое выражение в административном навязывании украинского в качестве литературного языка и в открытой дискриминации тех русинских печатных изданий, которые использовали русский литературный язык и пытались отстаивать идею единого русского литературного языка для всех русинов. Русинов, которые считали, что они отдельный народ, австрийские власти тоже не жаловали.

Многие русины Карпатского региона с интересом относились к идее сделать русский язык литературным для русинов. Многие деятели русинского национального возрождения стали использовать два так называемых стиля: «низкий» – народный русинский говор и «высокий» – русский язык с небольшим количеством русинских народных слов. То, что он во многом базировался на церковнославянской лексике, наводило многих русинов на мысль, что русский язык является наиболее чистой, литературно обработанной формой речи, которую русины традиционно называли «руской».

Во времена национального возрождения русинский будитель Александр Духнович предлагал введение русского языка в качестве литературного6. Этим предводителем русинского народа была опубликована грамматика русского языка «Сокращенная грамматика письменнаго русскаго языка». Его поддержал другой русинский будитель – Адольф Добрянский7, а также Александр Павлович8, Евгений Фенцик9, Иван Сильвай и многие другие. Некоторые русинские организации – Пряшевский литературный союз и Общество святого Василия Великого – использовали в своих изданиях только русский язык.

Существовало большое количество русинских писателей, которые использовали народный русинский язык, приближая его к русскому литературному языку, с разной мерой влияния русинских разговорных слов. Результатом их деятельности стал некодифицированный язык, который среди своих сторонников получил название «традиционный карпаторусский». Это наречие в разных вариантах использовалось в первых газетах и журналах, предназначенных для русинского населения, а также в исторических трудах того времени. Такими изданиями были «Вестник русинов», «Свет», «Карпатъ» и некоторые другие.

К началу XX века русины-русофилы начали пропагандировать повсеместное введение русской грамматики. В 1901 году вышла грамматика карпаторусского варианта русского литературного языка «Методологическая грамматика угро-русского литературного языка для народныхъ школъ»10. А в 1924 году вышла известная «Грамматика русскаго языка для среднихъ учебныхъ заведений». Следует вспомнить, что на территории Подкарпатской Руси сложилась особая разновидность русского языка – «подкарпатская редакция».

Поддержку русофильским идеям оказывали многие этнические русские, которые волей судьбы оказались на русинских землях и которых становилось все больше. Первым известным эмигрантом из России был К. Матезонский, который жил в Ужгороде с 1836 года. Предположительно он эмигрировал из России как участник декабристского восстания в Санкт-Петербурге. В Ужгороде К. Матезонский отличился тем, что первым ввел полифоническое песнопение в местных церквах. До этого в карпаторусских храмах пели в унисон. Во время пасхального богослужения 1838 года ужгородцы впервые услышали пение хора в 4 голоса, что произвело фурор как среди священнослужителей, так и среди прихожан11.

Благосклонность правительства Чехословацкой Республики и финансовая поддержка создавали более благоприятные, чем в других странах, условия для жизни и деятельности русской эмиграции. Поэтому совсем не случайно, что в 20-е годы ХХ века Подкарпатская область стала одним из самых значительных и крупных культурных центров не только для живших в ней эмигрантов, но и для всей русской диаспоры того времени. Русские эмигранты содействовали организации и консолидации русофильского течения в среде русинской интеллигенции. Такие попытки вызывали со временем недовольство официальной чехословацкой администрации. Эта агитация им виделась как антигосударственная пропаганда, которая не только вела к расколу в русинской среде, но и создавала известную напряженность в самой Чехословакии.

Власти страны по политическим причинам не были заинтересованы в существовании в Подкарпатской Руси народа, который утверждал, что они являются частью «единого русского народа», который в то время в самой России строил коммунизм. Против русского самосознания среди русинов боролись и украинские эмигранты.

Следует отметить, что этнических украинцев до начала XIX века в Подкарпатской Руси было очень незначительное число. Более того, лидеры русинского национального возрождения отвергали украинский язык, идею отдельной украинской нации и принадлежности к ней русинов. Так, Александр Духнович утверждал, что «за горами не чужие», но связи поддерживал только с русофилами Галичины, которые категорически отрицали свою принадлежность к украинцам и их центрами во Львове – «Русским народным домом» и «Галицко-русской матицей».

Еще один известный русинский политический деятель – Адольф Добрянский также отвергал украинство и вхождение в него русинского народа, он пропагандировал культурное и духовное единство с этническими великороссами. Им были проведены переговоры в высших правительственных кругах Австро-Венгрии, где А. Добрянский подал петицию императору из 12 пунктов, в которых говорилось о признании русинской (а не украинской) национальности в Венгрии, об определении русинской территории, введении русинского языка в школах и учреждениях, издании русинской прессы, назначении русинских чиновников12.

Одним из главных направлений публицистической и общественной деятельности русинов-русофилов было отстаивание культурного и языкового единства всех восточных славян, обоснование тезиса о принадлежности карпатских русинов к единому русскому народу и критика взглядов украинофилов в этом вопросе. Русофилы утверждали, что сохранили основу древней единой русской культуры и поэтому потянулись к общерусской культуре, так как они, как малая «ветвь русского народа», живущая в неблагоприятных материальных условиях, не могут сами развивать самостоятельную культуру. Отстояв свое национальное достояние от ассимиляции, русины считали, что теперь могут развиваться, только восстановив культурное единство с остальной Русью13.

Обосновывая необходимость единого общерусского литературного языка для всех восточных славян, Н. Павлович, как и другие идеологи русофилов, ссылался на опыт западноевропейских народов. «Вершина русской культуры есть русский литературный язык, общий для всей Руси. Все великие народы имеют один литературный язык, сколько бы наречий ни было в их разговорном языке. Так дело обстоит у немцев, французов и других народов, – утверждал Павлович. – При этом у некоторых народов различные наречия отличаются одно от другого значительно больше, чем мы видим это в русском языке. … Жители Прованса говорят так, что парижане их совсем понять не могут. Но, тем не менее,