Метро 2035: Питер - Шимун Врочек

А пахнет здесь Заливом. Но не хорошим Заливом, как раньше, а гибельным – черным, в глубине которого обитают огромные серые рыбы и чудовищные полупрозрачные создания. Заливом, который светится в темноте. А днем, когда солнце, в город все равно никто не выходит. Дураков, извините, нет.

Точнее, есть, но скоро переженятся.

Иван хмыкнул.

Он перелез через решетку и ступил на служебный пандус. Дальше по узкой полосе платформы, справа, будет дверь в служебные помещения.

«Стоп. Не торопись».

Первое правило: в метро нет ничего постоянного. За самое ничтожное время все могло измениться.

Второе правило: любые изменения – опасны.

Он остановился. Поворачивая голову, обвел лучом фонаря пространство вокруг. Высветил мраморную стену туннеля – часть плиток отвалилась, на их месте зияли черные квадратные дыры, полусгнившие мешки с песком, лужи на платформе, и… ну надо же!

С полукруглого свода свисала гирлянда серого мха. Ивану показалось, что мох слегка фосфоресцирует. Радиация? Вряд ли.

Радиации здесь не так много.

А что это за запах?

Иван отступил на шаг, достал из сумки противогаз. «Береженого Бог…»

ГП-9, хороший, почти новый. Два магазина патронов стоит. Еще каждый фильтр по двадцатке. Сдуреть можно, какие сейчас цены. Зато вместо круглых окуляров, как у ПГ-5, и резиновой морды с хоботом – треугольные стекла с хорошими углами обзора и два разъема: хочешь, ставь фильтр справа, хочешь – слева. Отличная штука.

Иван расстегнул ремешок каски. Родной диод горел чистым белым светом – жаль, батарейкам скоро конец. Иван опустился на колено, раскатал скатку с ковриком, положил каску и повернул ее так, чтобы свет падал вдоль платформы.

Аккуратно зацепив за подбородок, натянул маску на голову. Каждый вдох теперь стал шумным, как извержение грунтовых вод, когда они пробивают стену туннеля. Запах и вкус у этого воздуха был своеобразный: стерильный и отчетливо химический.

Фильтр с красной маркировкой: аэрозоли и радиоактивная пыль. Полтора часа.

Лишь бы не подделка. Раньше в метро «дурь» подделывали, теперь – фильтры к противогазам и патроны. Уроды. Однажды ему предлагали купить двустволку с полсотней зарядов к ней. Картечь, крупная дробь, пулевые. Стоило это так недорого, что Иван засомневался. А потом разглядел на патронах следы заделки. И не купил.

Может, зря. Двустволка бы ему пригодилась. Против любой хуйни, что выскакивает из темноты, разряд картечи в упор – самое то. «Калаш» – хорошая штука, даже такой короткоствольный «ублюдок», как у Ивана, но для автомата нужно расстояние. Вблизи лучше что-нибудь поубойнее, и чтобы целиться поменьше.

Иван сделал пару глубоких вдохов – на пробу. Нормальные фильтры. Ремешок противогаза больно впился в затылок. Так и не отрегулировал толком.

Иван надел каску. И превратился в слух.

Вдалеке капала вода, и вблизи капала вода. Что-то шуршало едва слышно – может, та самая крыса, что он спугнул. Ничего. Потрескивание туннеля – это привычно, оно всегда есть.

«Земля давит» – говорил дядя Евпат. Он когда-то служил на подводной лодке и про давление знал не понаслышке. Как и про многое другое.

Например, почему началась война. Справедливости ради, причину Катастрофы знают все в метро. Только у каждого она своя, единственно верная. Как соберутся «старички», так давай спорить до разрыва аорты: кто виноват?

А ответ простой: вы и виноваты.

Ходит легенда о тигре, который вырвался из зоопарка и сбежал в метро. Успел, бродяга. Старики рассказывают, своими глазами видели полосатого, прыгающего на пути и исчезающего в туннеле. Одни говорят, тигр бежал в сторону «Невского проспекта», другие – в сторону «Петроградки». Просто красивая легенда, подумал Иван с сожалением.

Сказка.

Как и рассказы Водяника об Испании. Иван слушал профессора и думал: что ж ты врешь? Нет больше твоей, Водяник, Испании, нет зеленых парков Барселоны, сухим песком рассыпались замки Гауди – кто это вообще такой? – гикнулись испанцы.

А у нас разве лучше?

От вымерших улиц Петербурга бросает в дрожь, Кронштадт населен призраками военных моряков. От Петергофа с его огромным парком остались одни воспоминания.

– Были такие конфеты, – рассказывал Водяник. – Чтобы сфотографировать кого-то, ему говорили не «улыбнись», а «ну-ка, скажи: мои любимые конфеты «кис-кис». Видите, сразу улыбка получается. А бегемот… это в анекдоте было… как же там? Бегемота хотели сфотографировать. Бегемот вместо «кис-кис» сказал: «Мои любимые конфеты – бато-ончики». Понятно? Как непонятно? Я что-то пропустил? А! Ну, это были его любимые конфеты. Очень вкусные. И он сказал: бато-ончики. Бегемот честный. Теперь смешно? Нет? Странно.

Иван усмехнулся. Бато-ончики – тоже сказка.

Он оглядел платформу. А вот это грубый реализм, мертвая станция.

Услышав низкое глухое рычание, Иван вздрогнул. Медленно повернулся. И замер, забыв дышать.

Перед ним стоял тигр.

Красивый, как на картинке в детской энциклопедии. Огромный. И белый. В глазах зверя таял сумеречный свет фонаря.

«Вот тебе и Испания», подумал Иван невпопад.

В первый момент он ничего не понял. Стена вдруг навалилась на него, опрокинула, ударила в плечо, сбила в грязную, мутную жижу, брызги полетели в стекло противогаза… Тигр, думал Иван, лежа на платформе.

Вода залила маску. Фонарь чудом не погас. Иван видел, как в конус света вошли чьи-то ноги… Услышал собственный вдох. Повезло. Еще чуть-чуть, и паника бы его накрыла… Но вода через фильтр, рассчитанный на химические аэрозоли, не прошла, поэтому вдруг не стало воздуха. И это привело Ивана в чувство.

Он понял, что это никакая не стена.

На него напали, м-мать.

Выплеск адреналина. Сердце стало раза в три больше. Мгновенно обострившимся зрением Иван видел, как движется в луче света то, что он принял за человека… Не ноги. Щупальца. Бледно-прозрачные, они плавно изгибались, словно были из мягкого стекла.

Иван встал. Автомат оказался в руках. Иван не успел ничего подумать, как тот задергался. Та, та, та. Звук, словно вбивают гвозди в железную бочку.

Серия фонтанчиков протянулась по воде, задела прозрачный столб, тот отдернулся. Иван с усилием повернул автомат – и снова вдавил палец. «Ублюдок» медленно, как во сне, толкнулся в руках. Раз, два, сосчитал Иван – и отпустил спуск. В тягучем, гипнотическом замедлении он видел, как первая, вторая, третья пуля входят в воду. Пум-м-м, всплеск. Изгибающийся столб, похожий на шланг от призрачного противогаза, взлетает и прячется; раз – и нет его.

«Врешь, сволочь».

Иван вскинул автомат, упер приклад в плечо. Вырез прицельной рамки оказался перед глазами. Вдох. Выдох. Обжигающая, точно кислота, кровь пульсировала в венах. Стук сердца отдавался в висках…