Любовь зла, полюбишь и... Кощея - Анна Ога

так тоже не плохо, — помигал бровями он и так спокойненько потопал в замок.

— Я живьем не дамся, — скрестила руки на груди, когда поняла, что меня никто опускать не собирается.

— Все, о чем я прошу тебя это один ужин, — спокойно произнес, тем самым успокаивая меня. — Просто ужин.

В моей голове тут же созрела мысль.

— Ладно, только у меня есть встречная просьба…

— Отпустить не могу… пока…

— Я не об этом.

Хотя тоже неплохая мысль.

— У моей подруги скоро свадьба, я бы очень хотела побывать на ней.

Кощей остановился.

— У Анисьи? — Нахмурился он.

Понимаю его реакцию. И до сих пор не могу понять свою. Как я могла ревновать его к ней? Анисья никогда не любила никого кроме Лешего.

— Да, — выдохнула я.

— НЕТ, — резко отрезал Бессмертный.

— Я, как никто другой знаю, что вы с Лешей не ладите…

— Я сказал НЕТ и на это ВСЕ! — Сделал акцент на главные слова и заткнул меня.

— Значит и я тоже говорю НЕТ, — последнее слово рявкнула ему прямо в лицо, чтобы жизнь медом не казалась.

Бессмертный, глядя мне в глаза, до смерти пугая, прошипел, как гремучая змея:

— Тебя никто спрашивать не будет.

Я нервно проглотила ком, образовавшийся в горле, и сразу стало легче дышать.

Я давно знаю его, и четко помню Кощея в гневе. И с уверенностью могу сказать, что страшнее его я не видела никого. Так что сейчас я молча проглотила обиду и затихла.

Хочет ужин? Он его получит в моей компании, в полной тишине, потому что я ни слова не оброню за столом.

1.2

Этот деспот донес меня до моей темницы и высадил на кровать, тяжело вздыхая.

— Я не буду закрывать тебя на ключ. Ходи, где захочешь, делай что хочешь. Это твой дом ровно так же, как и мой. Ты тут не пленница. — Почесал свою светлую голову Бессмертный.

— Если не пленница, тогда отпусти, — пробубнила я.

— Не могу, — буркнул он и вышел прочь, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Не могу поверить, что я столько лет была влюблена в такого эгоиста. Прятала его фото, вырезанное из газеты, в кулинарной книге от братьев и тайком, темной ночью любовалась его голубыми глазами.

Ну, ничего, я устрою ему теплый прием… ужина.

Вечер быстро накрыл Сказку. Может мне так показалось потому, что я все это время помогала тете Лене на кухне, вот и время пролетело. Мы с ней наготовили на неделю вперед и картошечку с мясом запекли, и лепешек нажарили, и блинчики с печенью накрутили, в общем обожраться — не встать. Накрыли дружненько на стол и я пошла готовиться к встрече в хозяином своих мыслей.

Мой коварный план состоял в том, что я должна на этом приеме… пищи… сиять, как солнце в полудне. Чтобы выколи глаз… наослеп. Надела черное обтягивающее платье до колен с не глубоким, но акцентирующим вырезом на груди. Оно идеально сидело по фигуре и неприлично ее подчеркивало. Расчесала свои черные ровные волосы и подняла их на макушку, превращая в слегка небрежную, но очень симпатичную прическу. И последний, убийственный штрих, чтобы этот ослик задохнулся от восхищения, накрасила губы ярко красной помадой и подвела глаза.

Ну вот, я готова.

Медленно, красиво, как настоящая женщина, спустилась по лестнице, давая возможность Кощею рассмотреть меня с ног до головы. И он, как настоящий мужчина, не упустил такой возможности. Не подозревая о подвохе, кушал все, что я ему сейчас преподношу. Испив из своего бокала, он встал и галантно усадил меня на дубовый стул, а после сел напротив и сам.

— Прекрасно выглядишь, — подметил он.

Я в ответ лишь обворожительно улыбнулась. Бессмертному понравилась моя реакция и то, как я себя веду.

— Вина? — Предложил Кощей.

Я, подняв бокал, протянула ему его в знак согласия. Он налил в него бардовую жидкость и вернул мне. Я сделала всего один глоток и поставила напиток на место. Для осуществления моего плана нужна светлая голова. А вот деспот, судя по реакции, ожидал, что я буду во хмелю.

— Не понравилось? — Почти ненавязчиво поинтересовался.

Я задумчиво вскинула глаза к потолку, делая вид, что размышляю над его вопросом и просто пожала плечами.

— Лучшее выбирал.

Так и скажи, напоить меня хотел!

Он попробовал кусочек запеченного мяса и пришел в дикий восторг.

— Мммм, — протянул он, наслаждаясь его вкусовой палитрой. — Как вкусно!

Я проделала то же самое, хотя голодна не была. Пока мы все это готовили, я успела натрескаться до отвалу. Боялась, что в платье не влезу, так наелась.

— Маша, — позвал он, обращая на себя внимание, — я хочу с тобой поговорить о случившемся с… Анисьей…

Интересно.

Оперлась щекой об руку и приняла сосредоточенный, заинтересованный вид, молча.

— Знаю, это выглядело ужасно…

Не то слово!

— И мне дико стыдно за свое поведение…

Очень сомневаюсь.

— Но ты должна понимать, что все это я делал только чтобы насолить Лешему. Отомстить. Я не хотел тебя обидеть.

И этот говнюк не стесняется мне говорить это прямо в лицо?

— Я же не знал, что ты испытываешь ко мне… симпатию, — замялся он.

И как, вот КАК можно жить на свете с таким самомнением?

— Если бы я знал…

То что? Бросился бы в мои объятия? Разве я тебя не просила прекратить все это? Разве не просила?

— Хочу, чтобы ты знала, что ты мне очень дорога!

Поэтому ты меня держишь на коротком поводке у своей ноги, как собачонку, на случай, авось понадоблюсь.

Захотелось спросить "как кто, как кто я тебе дорога?", но вместо этого закусила нижнюю губу и отпила вина еще.

Кощей смотрел на меня и явно ждал моих комментариев, которые я давать не собиралась.

— Что скажешь? — Спросил он.

Я демонстративно зевнула, убрала салфетку с колен, поднялась и так же красиво, как пришла, начала уходить к лестнице.

Кощей опешил от такого неуважения. Поднялся со своего места и в два шага преодолел расстояние между нами, хватая меня за руку, разворачивая к себе лицом.

— Я задал вопрос, — пытался держать себя в руках, что явно плохо получалось.

Я скрестила руки на груди и отвернула голову, чтобы не смотреть в его бесстыжие глаза.

— Не разговариваешь со мной, — догадался тугодум, — забастовка, значит.

Я одобрительно хмыкнула.

— Злишься?

Да, я в ярости!

— Что ж ты так разгорячилась? — Сменил тон на ласковый, — нужно остудиться, — ляпнул он и силой закинул меня себе на плечо.

Я извивалась, как уж на сковородке, и кусалась,