Требуются доказательства. Бренна земная плоть - Николас Блейк

Оставим теперь ненадолго рядовой состав поглощать завтрак и переместимся в частные покои, где досточтимый Персиваль Вэйл вкушает свой в одиночестве, ибо жена заявила, что в предвидении родительского нашествия ей надо подольше поспать. Ему пятьдесят лет, губы тонкие, розовощек, четкая дикция, ясное осознание своего положения в центре упорядоченной маленькой вселенной и полная непримиримость к малейшим сбоям внутри ее. Между собой ученики называют его Педантом Перси, а в пределах его слышимости – просто Перси, ибо давно усвоили, что он не чужд проявлений некоторой лести и получает явное удовольствие от прозвища, если оно употребляется в более уважительной форме. Это отличный педагог классической школы, способный администратор традиционной выучки и – в той же традиции – вполне пристойная, хотя и довольно несимпатичная личность. И в общем-то вызывает сожаление то, что с ним и его микрокосмом скоро произойдут такие неприятности. Но пока даже тень приближающихся событий не падает на его гладкое чело и направленную в рот ложку. Он раздумывает, кого бы из родителей можно заставить раскошелиться на новую спортивную площадку, есть ли у Анструтера шанс взять верх над Винчестером и в каких словах ему следует выразить неудовольствие Симсом за нарушения дисциплины на уроках французского.

Теперь можно вернуться в общий зал и попробовать уловить отрывки одного-двух разговоров, каковые могут иметь, а могут и не иметь отношения к надвигающимся событиям. Во главе центрального стола сидит Тивертон, старший помощник директора школы; у него неприятный рот, но живые глаза и добродушное выражение лица; каким-то образом он завоевал в учительской репутацию циника – быть может, благодаря мальчишескому пристрастию к острому словцу, которое всегда готов отпустить. По левую и правую руку от него расположились соответственно Гэтсби и Симс, уже фигурировавшие во внутреннем монологе Майкла. Симс – из тех ничем не примечательных персонажей, что тяготеют к образованию так же неудержимо, как ил опускается на дно реки, только расшевелить их гораздо труднее. У него тонкая полоска усов и лошадиные зубы, летние каникулы он проводит на континенте, якобы для того, чтобы усовершенствоваться в языках, хотя, по утверждению Гриффина, цели у него иные, куда более сомнительные. Гэтсби – местный зануда, когда-то он, наверное, был хорош собой, но сейчас, отчасти из-за пристрастия к спиртному, отчасти из-за умственной лености, быстро превращается в развалину. Когда-то он служил в пехотных частях во Франции и сейчас не прочь переиграть былые сражения. Как говорит Тивертон, «он сослужил своей стране кое-какую службу и хочет во что бы то ни стало убедиться, что она об этом не забыла». Неподалеку от этих троих устроились Эванс и Гриффин, а на противоположной стороне стола Сирил Рэнч, явно чем-то недовольный, читает «Дейли хералд». Эстет по манерам, но неисправимый буржуа по природе, в школе он появился недавно, окончив один из второстепенных колледжей Оксфорда.

– Жуткое дело, это убийство в Стэйвли, – громогласно проговорил Гэтсби, шелестя страницами «Дейли экспресс». – Вижу, суд над этим малым идет к концу. Не устаю повторять, – Майкл сильно надавил под столом Гриффину на ногу, – не устаю повторять: «Тивертон, ты даже представить себе не можешь, на что способны мужчины, когда в деле замешана женщина».

Услышав эту очередную банальность, за коими они были неустанными охотниками, составляя целую коллекцию оных, Гриффин и Эванс дружно и радостно вздохнули. Гэтсби тем временем продолжал, безжалостно терзая присутствующих:

– Возьмите хоть этого типа, как его там, Джонса. Банковский служащий, женатый человек, образцовый семьянин; и вот он вдруг западает на какую-то официантку из бара; покупает в ближайшей аптеке мышьяк; подмешивает его в стакан жене. Что меня поражает, Гриффин, так это железные нервы таких ребят. Помню, в моем взводе…

– Да-да, – поспешно оборвал Гриффин этот словесный поток, – когда мы обнаружим тебя лежащим в луже крови, первым делом поищем у Симса какой-нибудь тупой инструмент. Что-то у нашего Симса опасный блеск в глазах.

Гэтсби громко захохотал, что вызвало кислое замечание со стороны той части стола, где вместе с учителями сидели старшие ученики:

– Старина Гэтти опять язык распустил.

Что касается Симса, то он слегка хрюкнул, довольный, кажется, прозвучавшим предложением:

– Да ну тебя, Гриффин, как это… с чего это мне, собственно, убивать Гэтсби? К слову, у него даже жены нет.

– Я бы не был столь категоричен, – вставил Тивертон и поморщился при еще более громком гоготе, который вызвало у Гэтсби это замечание.

– А вот я бы не стал искать женщину, – включился в обмен репликами Эванс. – Если б искать убийцу поручили мне, я остановился бы на каком-нибудь эгоцентрике. Мой кандидат – Рэнч.

Потенциальный убийца бросил на него злобный взгляд поверх газетной полосы.

– Иное дело, – продолжал Эванс, поворачиваясь к Тивертону, – что я не вижу, кто бы из нас годился на роль жертвы. Это ведь только в рассказах школьников преподаватели устраивают дуэль на зонтиках и постоянно высасывают друг у друга кровь.

– Ты совершенно прав, Эванс, – согласился Гэтсби, – бред сумасшедшего. А так-то ведь все мы, старина, добрые приятели, верно?

– Да, одна большая счастливая семья, как говорит Перси, – неприязненно буркнул Тивертон.

– Ладно, ребята, – возгласил Гриффин, – если уж здесь суждено произойти убийству, то совершу его я, а жертвой будет эта бородавка на теле человечества – юный Вимис. Думает, что если он племянник Перси, так ему позволено всем в этой чертовой дыре командовать. Скользкий тип, хитрован, всегда в стороне остается, но стоит затеяться какой-нибудь буче, за ней непременно он и стоит…

– Ну да, вроде как наполеончик международного преступного мира, каких описывает Джон Бушан[3].

– Наполеоны международной клоаки, – сердито пробурчал Гриффин. – Право, я как-нибудь шею ему сверну. Знаете, что он вытворил…

Тут мы можем спокойно покинуть Гриффина, предоставив ему перечислять преступления, совершенные этим мальчишкой Вимисом, и переключиться на другую частоту, где выступают ученики старших классов.

– Какой сегодня первый забег?

– На четыреста сорок, балбес ты эдакий. Там все же на доске объявлений написано. Впрочем, забыл, ты же читать не умеешь.

– Очень смешно. Слушай, Стивенс, я слышал, Гриффин сказал, будто ты можешь побить рекорд…

– Полная чушь. Как бы не так; к тому же все равно старина Симми, скорее всего, секундомер подкрутит, как в прошлом году.

– Кстати, о Симми, слышал, что Вимис отколол вчера на французском?

– Старье! Чего-нибудь посвежее рассказать не можешь?

– Нет, серьезно, пора этого гаденыша Вимиса к ногтю прижать. Любимец Педанта Перси вконец обнаглел. Пытался вчера вечером подкупить Паттерсона, чтобы тот заделал Смизерса в сенном сражении.