Наследие последнего тамплиера. Кольцо - Хорхе Молист

— Подождите! — крикнула я и побежала за мужчиной. Но на лестничной площадке его не оказалось, он уже вошел в лифт.

Задумчивая, я вернулась к Майку. Значит, это не был актер-сюрприз по случаю дня рождения, а нечто реальное. Инцидент заинтриговал меня. Что за странный тип? Кто послал мне это?

— Ты откроешь подарок? — спросила Рут.

— Мы хотим посмотреть, что это такое! — воскликнул кто-то из молодых людей.

Наконец до меня дошло, что я держу в руках этот неизвестный предмет. Я совсем забыла о нем из-за странного человека в черном.

Сев на диван и положив пакетик на столик для цветов, я попыталась размотать бечевочку, но тщетно. Все окружили меня, спрашивая, что там и кто это прислал. Кто-то подвинул мне нож для пирожного. Развернув пакетик, я увидела темную деревянную коробочку с простеньким металлическим замочком старинного вида.

Внутри на зеленой бархатной подушечке лежало золотое кольцо с темно-красным камнем. Кольцо казалось очень старым.

— Кольцо, — удивилась я и надела его на средний палец. Оно было слегка велико, но я оставила его рядом с обручальным, сверкавшим на моем безымянном пальце.

Всем хотелось взглянуть на кольцо, а увидев его, все снова начали выражать восхищение размером бриллианта на обручальном кольце.

— Это рубин, — сказала о втором кольце Рут, знаток старинных драгоценностей. Она работала у Сотби и хорошо знала основы искусства обработки камней.

— Какой необычный вид у этой вещицы, — заметил Майк.

— Дело в том, что много столетий назад камни не гранили так, как сейчас, — пояснила Рут. — Обработка была простейшей, и драгоценные камни полировали, придавая им округлую форму, что и видно по этому рубину.

— Как это все загадочно! — воскликнула Дженнифер и, тут же забыв о кольце, усилила громкость музыки и пустилась в пляс.

И в ритме покачивания ее бедер вечеринка вошла в прежнее русло.

Пока Майк готовил коктейли, я рассматривала коробочку и кольцо. И вдруг поняла, почему мне преподнесли этот дар. Ответ лежал на столике для цветов. Еще раз внимательно вглядевшись во врученный мне листок, я с трудом, поскольку копирка почти не отпечаталась на бумаге, рассмотрела слова: «Барселона, Испания».

У меня учащенно забилось сердце.

— Барселона! — воскликнула я.

Сколько воспоминаний было связано у меня с этим названием!

Башня, поврежденная огнем, с грохотом упала всей своей массой на несчастных людей, находившихся внизу. Те, кто уцелел, бросились бежать. Облако пыли и пепла оседало на улицах, покрывая все белесой пеленой.

Я повернулась в кровати. Бог мой, как все это печально! Опять мне вспомнилось то зловещее утро, когда упали самые высокие башни…

«Ничего не происходит, — сказала я сама себе, — это случилось несколько месяцев назад, а я сейчас лежу в своей кровати. Спокойно, спокойно». После того как праздновали мой день рождения, Майк остался ночевать у меня, и я чувствовала его приятное тепло; он лежал рядом и ровно дышал, удовлетворенный, отдыхающий. Погладив его широкую спину, я обняла Майка и успокоилась. Мы лежали под простыней нагие, расслабленные. Когда утих порыв страсти, Майк долго ласкал меня и говорил мне слова любви. Потом заснул глубоким сном. Да и сама я, утомленная столь бурным днем, погрузилась в сладкий сон, сменившийся этими тревожными картинами.

Я посмотрела на будильник. Было утро воскресенья, половина пятого. Есть еще время выспаться.

Успокоившись, я закрыла глаза, но тут ко мне снова явилось видение разрухи, развалин и всеобщей паники.

Сон перенесся из Нью-Йорка в другое место, и обрушивались не небоскребы-близнецы, а нечто совсем иное. Как образы, так и звуки катастрофы неотвратимо приближались ко мне, и избавиться от них никак не удавалось.

Люди кричали. На месте упавших башен образовалась брешь. В эту брешь, сквозь облако пыли, подбадривая друг друга, бросились мужчины со щитами в металлических шлемах и кольчугах, вооруженные мечами, копьями и арбалетами. Скрывшись в мутном тумане и грохоте, они больше не появлялись. Через некоторое время из тумана показалось полчище других воинов, мусульман, размахивающих окровавленными ятаганами. Хотя у меня на ремне была шпага, сражаться я не могла, потому что вместе с кровью, струящейся из моих открытых ран, теряла силы. Осознав это, я начала искать защиту, взгляд мой упал на руку, и, так и не просыпаясь, я увидела кольцо с темно-красным рубином.

Женщины, дети и старики с узлами в руках, одни с вьючными животными, другие — с козами и овцами бежали в сторону моря. Испуганные малыши плакали, и слезы оставляли на их личиках, покрытых пылью, узкие полоски. Дети постарше бежали за своими матерями, а те вели за руки или несли младших. Когда воины набросились на них с ножами, поднялась паника. Толпа кричала, люди бросали свои пожитки, кое-кто оставлял детей. Им хотелось только убежать — все равно куда. Это было ужасно. Мной овладела глубокая жалость к ним, но я не могла оказать им никакой помощи. Что произойдет с детьми, потерявшими матерей? Если им и сохранят жизнь, то обратят в рабство. За большими деревянными, обитыми железом воротами была защита, но воины с обнаженными мечами не подпускали к ним толпу, очищая путь для немногих. Обезумевшие от страха люди во весь голос взывали о помощи. Я слышала удары, плач, мольбы, оскорбления. Стражники кричали, чтобы все убирались и шли к порту. Когда же толпа попыталась пробиться, стражники у ворот начали рубить мечами тех, кто оказался поблизости. Бедные и несчастные! Как они кричали от боли и ужаса! Сквозь внезапно образовавшийся просвет я увидела почти закрытый вход. Истекая кровью, я боялась умереть среди отчаявшихся людей, потому собрала последние силы и бросилась на мечи солдат. Мне необходимо пройти сквозь эти ворота!

Я быстро приподнялась в кровати, я задыхалась, ибо меня душили слезы. Как все это печально! Даже 11 сентября я не ощутила такого горя. Едва ли вы поймете это, поскольку я сама до сих пор не поняла.

Впрочем, последний образ запечатлелся у меня в памяти. Главарь наемных убийц у ворот был в белом, а на груди у него красовался красный крест — точно такой же, как изображенный на крепостной стене. Этот крест… что-то мне напоминал.

Я повернулась к Майку, надеясь на его помощь. Он спал на спине с тем же счастливым выражением лица и с полуулыбкой на губах. Мы, несомненно, видели разные сны. Его безмятежность была непостижима для меня. А эта улыбка, не Майка, а другого человека, не давала мне покоя.

На моих пальцах поблескивали два кольца. Я не привыкла спать, не снимая колец, но, ложась на это раз, не сняла кольцо с бриллиантом, символ нашей любви, моей помолвки и новой жизни. Не знаю почему, но на моем пальце осталось и другое кольцо — из моего кошмара. Неужели странный перстень так овладел моим сознанием, что мне приснилась эта трагедия?

Чтобы разглядеть кольцо получше, я сняла его и поднесла к ночнику.