Бирюзовый господин. Книга 1 - Элиз Вюрм

свой, сел.

Как давно он никуда не ходил!

Испугался даже, сам не зная, чего…

– Испугался, что не один? – Спросил его, внутренний голос. – Так привык быть один, что… трудно?

– Трудно! – Ответил этому голосу Кер. – Возвращаться к людям, – в жизнь!

– Я заказала! – Прозвучал рядом с ним весёлый голос.

Он вздрогнул.

Покраснел.

Побледнел.

Растерялся!

– Я вас напугала? – Оживлённо спросила Анима. – Простите!

Она улыбалась, счастливая.

– Счастливая тем, что не одна? – Подумал Кер.

Смутился.

– Нет, всё в порядке!

Покачал головой.

Ей было к лицу это платье в горошек, – симпатичная… Не красавица, но симпатичная!

Она – странно, отличалась от тех ребят и девушек со съёмок, какая-то не такая – другая, и проще и сложнее, – не похожа на них.

На него вдруг обрушилось понимание того, что они похожи, Анима и Фелис! Мягкие и добрые…

Фелис была красивее, Анима – миловидная.

Она села, Анима, – за столик – напротив него.

Кер посмотрел на неё, – ей в глаза.

– Сколько вам лет?

– 19. А вам?

– 42.

Она вновь улыбнулась.

– Я думала, вы, старше!..

– Да?

Он смутился, прикоснулся к голове, – к волосам, к виску.

– Седина!?

– Да.

– Предательница, седина! – Смущённо заулыбался Кер.

– Нее, вам идёт!

– Седина?

– Угу.

Он засмеялся.

Глава 3

Они вошли в зал ресторана, те самые дети, которые… её игнорируют.

Аниме стало страшно, – посмотрела на Кера – страшно!

Вдруг и он станет игнорировать!

Он ни на кого не смотрел, кроме неё, ему, казалось, нет ни до кого дела, ел свой бургер и всё.

Странный.

Анима вновь посмотрела на его «греческую» голову, – на волосы, лежащие красиво – кольцами.

Он был одет в эффектную рубашку из денима цвета морской волны, лёгкие брюки и сандалии.

Доброжелательный.

Доброжелательный и добродушный. Сорок два года, а кажется мальчиком, – иногда – мальчиком!

Мягкая улыбка, добрый взгляд.

Он кажется хорошим парнем.

– Которому не повезло? – Спросил её, внутренний голос. – Просто не повезло!

Анима вспомнила «– Почему не снимались?

– Взял перерыв.

– Ооо… От чего? Семья? Рождение детей?!

– Дочь умерла!».

Такой загорелый… Большие руки, – на пальце обручальное кольцо, изысканное и скромное.

Благополучный человек, жизнь, которого, возможно, рухнула.

Замкнутый, – замкнувшийся, суровый даже – ни с кем особенно не общается, держится особняком.

Ей захотелось спросить, и она спросила, сама не своя:

– А ваша жена? Где она?

Он удивлённо посмотрел на неё.

– У неё всё в порядке, – живёт с другим мужчиной, родила ребёнка.

Посуровел, нахмурился.

– Я в порядке, если вы об этом!..

Анима поняла, Кер сказал ей: не надо меня жалеть! Всё нормально, – не надо!

– Гордец какой! – Смутилась она.

– Я не жалею, – Тихо сказала она. – Я сожалею!

Кер вновь посмотрел на неё, – с недоумением, удивился:

– Сожалеете?

– Да.

Анима посмотрела ему в глаза.

– Я вас не жалею – я вам сожалею!

– В чём разница?

Он знал, в чём – она увидела это в его глазах.

– Tutto Passa! Есть такое выражение… Оно значит: всё проходит. Всё и правда, проходит, и самое страшное то, что и боль проходит – все маяки тонут, и этот утонет!

– «Маяки»?

Его голос, словно потяжелел.

– Вы бывали на острове Иксион? Это в Греции… Знаете, кто такой был Иксион?

– Нет. – Смутился Кер.

– Первый человек, прогневавший богов, – он был неуёмный!.. Не мудрый! Он желал того, что принадлежало другим…

Кер внимательно посмотрел на Аниму.

– На острове Иксион, – в музее, есть пьета̍ (пьета̍ – это изображение… сожаления Богоматери о своём Сыне). Ей так жаль – Его и себя, что она почернела от горя…

Она заглянула ему в глаза.

– Она смотрит на него, на дитя своё, и не может поверить… в смерть. Для Неё – смерти нет! Поэтому и жаль, – до ужаса – до безумия: даже эта боль не будет вечной! А должна!..

Глава 4

Он откусил от бургера – жадно, большой кусок. Жрал. Хотелось жить – жрал! Слёзы стали в глазах – жрал!

– Какое безумие, – Подумал Кер. – Сдохнуть хочется, а я ем!

Он увидел их, встали перед глазами – тот Кер и его дочь. Всегда вместе. Жена не мешала, была счастлива их любовью друг другу.

Его задушила мука сожаления, горькая мука, невыносимая!

Кер вдруг вспомнил о Билле, о юном Билле, возлюбленном дочери. Он хотел жениться на ней, сделал предложение…

Жизнь Билла остановилась тоже – он этому потакал – не хотел страдать один, дурак!

Ему стало стыдно, а может, было? Всё это время, было!?

– Я люблю бургеры с рыбой, – Сказала Анима. – С рыбной котлетой…

Она посмотрела на него со смущением.

– Курица и рыба могут дружить?

Он сначала не понял, а потом прыснул со смеху.

– «Курица и рыба»?

– Угу.

Кер засмеялся, это прозвучало так нелепо… Засмеялся.

Понял.

Посмотрел с симпатией.

– Могут!

Они, вышли на улицу, ребёнок вприпрыжку, а он – степенно, как дед.

Керу стало смешно, он вновь засмеялся.

Не знал, что с ним – смеялся.

Кер поднял голову, и увидел солнце – свет увидел, и листва деревьев была зелёная как платье Анимы…

Людей увидел, а были тени!

Глава 5

«Оставайся…

Хочешь, оставайся!?

И даже если не хочешь, останься!

Я бы хотела прочувствовать

мою любовь к тебе…

Ты можешь остаться?

Ты можешь дать мне

Увидеть твою любовь ко мне?

Ты так улыбаешься во сне…

Я та радость, которой ты жаждал!?»

– Почему вы дали согласие сниматься в этом сериале? – Спросила Анима, Кера. – Что вас привлекло?

– Да ничего…

Он смутился.

– Хочу двигаться дальше, – сниматься дальше – играть!

Он посмотрел на неё, высокий, крепкий, широкоплечий.

– Хочу вернуться в театр!

Оживился. Анима заметила, что оживился.

– То есть вам нужна практика? – Поняла она.

– И да, и нет.

Она удивилась.

– Хочу понять: моё ли это… Теперь!

Анима удивилась вновь.

– Разве… оно может быть не вашим?

Кер тоже удивился, – посмотрел с удивлением.

– Что вы имеете в виду?

– Один человек сказал: грешно писать стихи после Освенцима, а я думаю, после Освенцима только и остаётся, что писать стихи.

Он смутился.

– Чтобы, что?

– Чтобы превозмочь память… Я думаю, что жизнь – это превозмогание памяти!

Кер вновь смутился.

– Как… Как вы это поняли?

– Читаю.

– Читаете?

– Да… Много!

Анима пожала плечами.

– Я думаю, что профессия актёра – это постоянный анализ, и самоанализ…

Смутилась, нерешительно посмотрела на него.

– Я не много болтаю?

– Нет…

Кер посмотрел на неё в замешательстве.

– Нет!

– Я всегда хотела быть актрисой! А вы?

– «Актрисой»? – Улыбнулся он,