Приятель покойника - Андрей Курков

Жена стала позднее обычного возвращаться домой, иногда за полночь. Раздевалась она в темноте и ложилась на свой край дивана под свое одеяло. Каждый ее приход будил меня и раздражал. А даже если и не будил, то раздражал еще сильнее. От нее не было никакого тепла и сама мысль о женщине, не приносящей тепла, меня злила, особенно когда я думал конкретно о ней, о той женщине, что была рядом.

Вечером в среду я сам решил задержаться в центре. У меня было немного денег и имелось довольно конкретное решение - как с ними поступить. Проще говоря - хотелось выпить. Но не соло, а как минимум дуэтом. Идеальная святая цифра "3" еще больше порадовала бы меня, если б, конечно, все трое были близкими знакомыми. Случайных попутчиков к станции "выпивка" я не любил. К семи я приехал на Контрактовую площадь, где в одном из коммерческих магазинчиков видел пару раз через стекло своего бывшего одноклассника Диму Самородина. Не виделись мы с ним со школьного времени, да и тогда, когда я видел его через витрину магазинчика - меня он не видел, обслуживая очередных покупателей. Поэтому казалось мне, что внезапная встреча для него будет радостной, тем более, что в школе мы ладили и ничто так не объединяет людей, как общее прошлое, будь то школа или тюрьма.

Мои размышления подтвердились. Как только я зашел в магазинчик походкой задумчивого покупателя - он меня узнал и окликнул. Между делом обслуживая покупателей реальных, он задавал мне массу вопросов о наших бывших одноклассниках, интересуясь кого и когда я видел последний раз и кто что делает. Порадовать его я особенно не мог. За все годы у меня произошло всего-то пять-шесть случайных "транспортных" встреч с друзьями детства, о чем я ему и рассказал.

- Ты подожди полчасика, - попросил он. - Шеф заедет за выручкой и тогда я закроюсь и можем здесь посидеть...

Я с радостью кивнул. Но ждать в магазине не хотелось и я вышел прогуляться по Подолу.

Яркие огни, неоновые линии и буквы глуповатых названий кафе и ресторанчиков разгоняли вечернюю темень. Выйдя из света встречно-направленных реклам и огней, я уселся на скамейке возле памятника первому украинскому буддисту Григорию Сковороде. На соседних скамейках, пользуясь неосвещенностью памятника, целовались счастливые силуэты. Я один ни с кем не целовался возле памятника и из-за этого почувствовал свою ущербность. Чем я плох? Я еще молод, симпатичен, не толст. Меня еще можно считать привлекательным. Конечно, дело во мне. Ни одна женщина не подойдет ко мне первая с вопросом "Разрешите вас поцеловать?" Что со мной? Ведь еще лет пять назад я любил сам ошарашивать женщин подобными вопросами. А теперь?

Когда я вернулся в магазинчик - покупателей уже не было.

- Порядок, - сказал Дима. - Выручку забрали. Можем закрываться.

Он занавесил окна-витрины. Закрыл тяжелую металлическую дверь и мы словно отрезались в этом магазинчике от окружающего мира, мы словно оказались в кабине космического корабля, только судя по всем стоящим на полочках бутылкам, консервным банкам и прочему - это был как минимум западноевропейский корабль.

Дима усадил меня за пластмассовый белый столик, а сам отошел к полочкам.

- Что пьем? - спросил он.

- "Все вокруг народное, все вокруг мое" - подумалось мне.

- Давай, не стесняйся! - подбадривал меня Дима, стоя у шеренги бутылок. - Я угощаю. Мне здесь в виде премии положены две бутылки в день, а если больше, то плачу со скидкой...

- Тогда виски, - сказал я.

Виски мы пили, как другие пьют водку, маленькими хрустальными стопочками в один глоток. Стопочки для этого временно сняли с продажи.

- Женьку Долгого я последний раз видел года три назад, - говорил Дима. - Он мясником работал в гастрономе у Оперного. А Чемерис в Волгоград уехал. Он полысел страшно за последнее время...

- А я как-то Галю Колесниченко встретил... - поделился я. - Тут же, на Подоле...

Допив виски, решили попробовать джин.

- Вообще-то его с тоником пьют, - говорил, открывая бутылку, Дима. Но тоник сегодня весь раскупили. Ничего, он и так вкусный. Помнишь Мельничука из Б-класса?

- Помню.

- Ему два года назад вышку дали, но потом на пятнадцать лет заменили.

- А за что? - поинтересовался я.

- Уголовщина. У какого-то челнока выкачивал пять тысяч баксов и для острастки бросил ему днем в окно гранату, а там теща с малым была. Два трупа...

- Да, - протянул я. - Грязно.

Разговор перешел на созвучные теперешнему времени уголовные истории и ужасы. Мы открыли кипрские маслины и банку камчатских крабов. Под такой разговор пилось и закусывалось отменно. Круглое лицо Димы покраснело, глаза горели. Думаю, что и я выглядел не трезвее. Между делом поговорили о доходах - слово "зарплата" уже вышло из обихода. Дима заколачивал триста баксов плюс премиальный товар, который обычно выпивал и съедал в кругу друзей. Я, увы, материальными достижениями похвастаться не мог.

- Мой шеф тысяч пять-шесть в месяц имеет, у него еще пять точек на Подоле и один обменный киоск, - рассказывал Дима. - Но я ему не завидую...

- Слушай, а ты не знаешь, сколько киллеры заколачивают? - спросил я.

- А ты что, "ведомости" не читаешь? В зависимости от важности объекта и пять тысяч и десять тысяч баксов...

- А если объект не важный?

- А кому надо убирать такой объект?

Я пожал плечами.

- Ну вроде как муж хочет убрать любовника своей жены... - предположил я.

Дима помолчал минутку, потом тоже пожал плечами.

- Это мелочевка, - сказал он. - Любовники ходят без охраны... Должно быть дешево. Может баксов пятьсот... Но серьезный профи за такую мелочь не возьмется... По крайней мере те, кого я знаю...

Я тяжело вздохнул и налил себе и Диме джина. В бутылке оставалось еще на пару стопочек. Алкоголь уже плыл вперемешку с кровью по венам и артериям, но в голове было светло, как днем.

- У твоей что, любовник есть? - спросил вдруг Дима.

Я кивнул, скорее автоматически, чем в знак согласия с предположением Димы. Но, в принципе, сомневаться в наличии любовника у моей жены было бы глупо.

- Конечно, есть, - подкрепил я свой кивок словами.

- У меня есть один парень... В общем-то профи... - Дима заговорил тише и я понял, о чем он говорит. - Если хочешь, я с ним посоветуюсь... Он порядочный, от близких даже аванса не берет... У тебя есть бабки?

Я снова вздохнул.

- Сейчас неважно с деньгами...

- Я тебе могу одолжить, это же дело серьезное... Вопрос семейной жизни... Так что, поговорить с ним?

- Да, - скоропалительно выдохнул я. И в подкрепление своей решимости еще разок кивнул.

Два дня спустя вечерком я зашел в магазинчик к Диме. Покупателей не было. Видимо еще днем зависшая над Подолом морось, время от времени переходившая в дождь, разогнала людей по домам. Он сидел в ярко освещенном аквариуме магазинчика за прилавком и читал книгу.