Пять поросят - Агата Кристи

Пуаро, который до сих пор слушал молча, прервал ее:

– А как воспринял все это ваш жених?

– Джон?.. Джон говорил, что это его совсем не беспокоит, чтовсе это не имеет решительно никакого значения, по крайней мере для него.Существуют только он и я, Джон и Карла, прошлое не имеет значения.

Она немного наклонилась вперед.

– И тем не менее это имеет значение, это важно для меня.Важно и для Джона… Для нас важно не прошлое, а будущее. – Она снова сцепиларуки. – Понимаете, мы хотим иметь детей. Это наше общее желание. Но мы нехотели бы видеть, что они растут в вечном страхе.

– Но, – сказал Пуаро, – разве вы не можете предположить, чтосреди предков каждого из нас вполне могли быть и люди, совершившиепреступление?

– Вы не понимаете меня. Конечно, это так. Но ведь над этимникто не задумывается. А мы об этом знаем и думаем. Иногда я замечаю, как Джонсмотрит на меня – бросит взгляд, словно молния… Допустим, мы поженимся икогда-нибудь поссоримся… Я замечу вот этот его взгляд…

– Как был убит ваш отец? – прервал ее Эркюль Пуаро.

Карла ответила четко и твердо:

– Он был отравлен.

– Та-ак…

Они помолчали.

– Слава богу, вы меня понимаете. Вы себе представляете,какое это имеет значение! И хорошо, что не придумываете каких-то утешительныхобстоятельств.

– Все это я хорошо понимаю! – сказал Пуаро. – Однако я непойму, чего вы от меня хотите!

Карла Лемаршан сказала с наивной простотой:

– Я хочу выйти замуж за Джона. И я это сделаю! И хочу иметьдетей – не меньше двух девочек и двух мальчиков! Вы должны сделать так, чтобыэто стало возможным.

– То есть вы хотите, чтобы я поговорил с вашим женихом? А-а,не это? Я говорю глупости! Вы хотите совсем иного. Что ж, скажите, в чемсостоит ваша идея?

– Мсье Пуаро, я хочу, чтобы вы поняли, хорошо поняли: я нанимаювас для расследования убийства.

– Вы хотите сказать, что…

– Да, именно так. Убийство остается убийством, совершено оновчера или шестнадцать лет тому назад.

– Однако, милая девушка…

– Подождите, мсье Пуаро. Вы еще не обо всем узнали. Есть ещеодин очень важный момент.

– А именно?

– Моя мать невиновна.

Эркюль Пуаро, почесав нос, проворчал:

– Так, конечно, я понимаю, что…

– Дело здесь не только в чувствах. Есть ее письмо. Матьоставила его для того, чтобы я была полностью уверена – она не убивала, онаневиновна. И я должна в этом убедиться.

Эркюль Пуаро задумчиво поглядел на девушку, котораявнимательно смотрела ему в глаза. Затем медленно проговорил:

– И все же…

Карла улыбнулась:

– Нет, мсье Пуаро, мать была не такая! Вы думаете, онасоврала? Что это святая ложь? – Карла подалась вперед и торжественно прибавила:– Послушайте, мсье Пуаро, есть вещи, которые детям прекрасно известны. Я помнюмать – воспоминание, конечно, туманное, но я вполне ясно помню, каким человекомона была. Она не могла кривить душой. Если что-то причиняло ей боль, онаговорила об этом откровенно. Шла ли речь о зубном враче, или о занозе в пальце,или о чем-то ином. Я не могу утверждать, что относилась к ней с особой любовью,но верила ей полностью. Верю ей и теперь. И если она пишет, что не убивалаотца, то можно быть уверенной: она его не убивала! Не таких правил это былчеловек, чтобы излагать – торжественно, на бумаге – ложь. К тому же находясь насмертном одре.

Медленно, сам того не замечая, Эркюль Пуаро одобрительноопустил голову.

Карла продолжала:

– Что же касается меня, то я могу преспокойно выходить замужза Джона. Я знаю, что все будет хорошо. Однако он – нет. Для него вполнеестественно, что я считаю мать невиновной, но доказательства… Вот, мсье Пуаро,во что нужно внести ясность. И вы это сделаете!

Эркюль Пуаро ответил задумчиво:

– Даже если признать истиной все сказанное вами,мадемуазель, то все же следует принять во внимание, что прошло шестнадцать лет!

– Разумеется! Это будет весьма сложно! – ответила девушка. –Это никому не под силу, кроме вас.

Глаза Пуаро чуть сверкнули.

– Не хотите ли вы сделать мне комплимент?

– Я много слышала о вас. Больше всего вас интересуетпсихология, не так ли? А это ведь не меняется со временем. Наглядныедоказательства исчезли – окурки, следы ног, помятые травинки… Их вы уже несможете исследовать. Но вы можете заново рассмотреть и изучить все факты,возможно, сумеете поговорить с теми, кто тогда был в доме, – они все еще живы.И тогда… тогда, как вы только что говорили, сможете усесться в кресло и думать.И вы узнаете, что произошло на самом деле…

Эркюль Пуаро поднялся, одной рукой пригладил свои усы.

– Мадемуазель, я растроган! Я оправдаю ваше доверие. Ярасследую это убийство. Я изучу факты шестнадцатилетней давности и раскроюистину.

Карла встала. Глаза ее блестели. Однако она ограничиласьодним словом:

– Хорошо.

Пуаро предостерегающе поднял указательный палец.

– Минуточку. Я сказал только, что раскрою истину. Я не хочуработать с предвзятостью, приняв ваше уверение в невиновности матери. А еслиона виновна, что тогда?

Карла гордо откинула голову и произнесла:

– Я ее дочь. Я хочу правды.

– Следовательно, вперед! – воскликнул Эркюль Пуаро. – Хотяправильнее было бы сказать наоборот: назад!

– Помню ли я дело Крейл? – переспросил сэр Монтегю Деплич. –Как же, даже очень хорошо. Кэролайн была чрезвычайно приятной женщиной. Правда,неуравновешенной. Совсем не владела собой. – Он искоса поглядел на Пуаро. – Апочему вы меня об этом спрашиваете?

– Ради интереса.

– Это до некоторой степени бестактно с вашей стороны,дорогой, – сказал Деплич, обнажив вдруг свои зубы в знаменитой «волчьейулыбке», которая нагоняла когда-то на свидетелей ужас. – Ведь вы знаете, чтоэтот процесс не принес мне успеха. Мне не удалось вытянуть ее сухой из воды.