Последний отбор. Смотрины для строптивого принца  - Вера Чиркова

– Сужай!

Я и так уже понемногу уменьшала защитный купол, следя лишь, чтобы осталось достаточно места для нас.

– Еще немного… люк сверху… – Он швырнул что-то в приоткрытую мной в куполе прореху и резко скомандовал: – Закрывай!

Я выполнила приказ почти моментально, за семь лет Стай приучил меня слушать его беспрекословно и доверять неукоснительно.

Долгие три секунды за пределами купола ничего не происходило, и я успела поглядеть, как дела у раненого. Его друзья, сообразив, что могут передохнуть, не тратили времени зря. Поспешно глотали какие-то снадобья, покрывали мазями многочисленные рваные царапины мечника и осторожно устраивали его на походных носилках. Крепкую и легкую шелковую сеточку носит в дальнем кармане каждый наемник, и все мечтают, чтобы она никогда не пригодилась.

А потом в мире за моими щитами вдруг стало тихо, светло и так холодно, что злое дуновение лютого мороза донеслось до нас даже через три слоя защиты.

– Давай теплый ветерок и потихоньку убирай купол, – скомандовал учитель, доставая сигнальный амулет.

Через минуту возле нас открылся аварийный портал, из него выскочили целители и утащили с собой весь потерпевший неудачу отряд.

А мы спокойно прошли к туманной полосе по груде смерзшихся монстров, окружавших опустевший пятачок недавней битвы. Маа неохотно тащился следом, всем своим видом показывая неподдельное разочарование. И его можно было понять: вокруг горы добычи, но она заморожена в камень, перед которым бессильны даже клыки с особыми стальными коронками.

– Гине пора отдыхать, – оказавшись на базе, непререкаемо объявил Стайн. – У нее завтра первое испытание.

И властно подтолкнул меня к отсеку.

Проснувшись в незнакомой спальне и в чужой постели, я некоторое время хмурилась, оглядывая слишком пышное, на мой взгляд, убранство комнаты. Обилие занавесей, драпировок, ковров, козеток, пуфиков и подушечек соперничало с засильем позолоченной резьбы и лепнины, колонн, ваз, букетов, статуэток и канделябров. Мне начало казаться, что меня поселили на складе торговца товарами для богачей или в витрине его магазина.

Вставать и бродить между разными столиками, диванчиками, креслами и зеркалами не хотелось совершенно, и я немного полежала, припоминая возвращение с поля. Учитель мне вчера и слова не дал сказать. Едва я вышла из отсека в собственном мятом платье, увел в эту спальню и сбежал. Вернее, использовал портальный амулет, и это было довольно подозрительно и вовсе не похоже на его привычки.

«Простушка ты, Гина, – вздохнула я, дойдя в рассуждениях до этого места. – Могла бы и сразу догадаться, что Стай истратил на заморозку весь резерв. Но показывать этого моим друзьям почему-то не захотел… или у него был какой-то особый план?» Но в любом случае лучше даже не пытаться его разгадать, Гесорт всегда изобретал такие пути достижения своей цели, какие мне и в голову прийти не могли.

Ведь я лишь сейчас начала подозревать, что вчерашняя встреча с Альми и все, что произошло позже, было ими подстроено. И даже четко осознала, ради чего. Цитадель не хотела лишиться сильной и слаженной тройки, а самому Стайну не нравилось, когда ученица злилась и обиженно сопела, вместо того чтобы шлифовать умение ставить более мощные щиты. Ну и Альми, конечно, приложила свою хрупкую ручку, куда же без нее. Подруга не раз говорила, что необходимо немного смелее показывать окружающим отношение к ним и не скрывать своих мнений и желаний.

Она, несомненно, была права, и предательство тетушек веское тому подтверждение. Вот только гнуться и меняться в угоду обстоятельствам и всяким интриганам я не стану совершенно осознанно. И не только из-за нежелания отступать от собственных принципов и правил. Просто не достойны они подобных усилий с моей стороны.

Приняв этот вывод за правило, я довольно улыбнулась, потянулась и решительно отбросила одеяло. За окнами уже рассвело, и не важно, что обитательницы подобных покоев встают часа на три позже. У меня другие привычки, и не стоит их менять ради пятнадцати суток смотрин.

К тому времени как в мои комнаты ворвалась толпа горничных и модисток под предводительством старшей фрейлины, я успела сделать зарядку и под «отводом глаз» пробежаться по аллеям парка. А затем, выпив стакан умыкнутого из кухни чая с захваченными в плен крошечными ореховыми булочками, переодеться и причесаться в полном соответствии с личными представлениями и вкусами. И потому встретила их ласковым, но насмешливым вопросом:

– Во дворце пожар?

– Леди Элгиния! – пару раз озадаченно хлопнув ресницами, трагично воззвала леди Оттавия, правая рука королевы. – Как вы можете шутить? Все невесты уже готовы, одеты, причесаны и спускаются в столовую на завтрак, а мне только пять минут назад сказали о приезде вашей милости!

– А о том, что после меня прибыли леди Карлотта Исхарт и госпожа Аленсия Селонте, вам тоже не сказали? – осведомилась я, предварительно возведя вокруг себя щит первого уровня.

Допустить, чтобы пришедшие в себя горничные вцепились в мои волосы, пусть даже с самыми благими намерениями, нельзя ни в коем случае. Быть похожей на остальных претенденток, словно близнец, я не желала абсолютно. Всего лишь декаду назад мы с Альми от души веселились над модой на прически, пришедшей во дворцы Тезгадора этим летом.

Несмотря на жару, все дамы и девицы щеголяли распущенными по плечам шлейфами тугих локончиков, похожих издали на длинные связки копченых колбасок. Выше эту «прелесть» непременно увенчивала сложная конструкция из диадем, бус и роскошных завитков, как правило, накладных. Редко у кого хватало собственных волос и терпения на сооружение подобного шедевра, и потому услуги камеристок были нарасхват наравне с магами и травницами.

– Их мы уже нарядили, – направившись ко мне, уверенно заявила старшая фрейлина, – а ваше имя случайно пропущено в списке. Благодарите госпожу Аленсию, это она поинтересовалась, почему вас нет. Леди Элгиния! Уберите щит, во дворце магия запрещена.

– Не люблю, когда мне лгут. – Остановив ее ледяным замечанием, я направилась к выходу, не забывая держать незваных гостий на расстоянии.

А выйдя из покоев, вспомнила советы Стая и, собрав обиженно дующих губы модисток в щит, как в корзинку, вынесла за порог. Напоследок запечатала дверь защитным заклинанием, не желая по возвращении обнаружить в своих комнатах какие-либо сюрпризы. И не нужно строить оскорбленных лиц, милочки, на войне как на войне.

Еще на подходе к распахнутым дверям в столовую я расслышала бодрый голосок леди Манефии, что-то втолковывающей притихшим, как мышки, собеседницам, и невольно усмехнулась. Никто из фрейлин не отважится во второй раз забыть про меня, хотя как раз мне на руку их потеря памяти.

– Гиночка! – обрадованно прервала рассказ двоюродная бабушка, первой заметив мое появление. – Как ты себя чувствуешь, девочка моя? Проголодалась? А я как раз по старой дружбе помогала ее величеству Ютенсии. Объясняла, как устроить в доме такой порядок, чтобы никто из слуг ничего не забывал.