Признайся в своем желании - Сара М. Андерсон

Когда он открыл дверь и, шагнув в квартиру, включил свет, Рене ахнула:

– Как здесь красиво!

Квартира, в которой Рене жила с Четом, стоила около шести миллионов долларов, но была относительно небольшой: всего с двумя спальнями. Чет ее терпеть не мог и злился, что они не могли иметь то жилье, о котором он мечтал, – апартаменты за десять миллионов, с четырьмя спальнями и огромной столовой. А Рене считала их квартиру уютной, ей казалось, что это – идеальное жилье, но она понимала, что рано или поздно они с Четом оттуда съедут. Ведь для Чета их квартира была недостаточно хороша.

А в квартире Оливера были огромные – от пола до потолка – окна, перед которыми стоял обеденный стол на шесть персон. Такие же огромные окна были и в другой стене, рядом с которой располагались кожаные диваны и кресла.

Рене огляделась, но не увидела никаких признаков того, что в этой квартире живет больше одного человека. Это место выглядело обжитым, как и кабинет Оливера на ранчо. При этом все вещи здесь были высшего качества, как, например, лежащие на полу дорогие персидские ковры.

Это был дом Оливера – на тридцатом этаже здания. Отсюда открывался вид на половину Техаса.

Рене подумала о том, что здесь ей не страшны никакие папарацци, потому что это – самое высокое здание в округе, и никто не сможет тайком сфотографировать ее из окна напротив.

Она вздохнула, глядя на поблескивающие внизу огни города. Этот вид все же показался Рене не таким идеальным, как Фред и Уилма, плавающие по глади пруда, но все равно он был потрясающим.

Оливер подошел и встал позади нее. Рене обернулась и посмотрела в его глаза – они горели желанием.

– Да, вид отсюда всегда был красивый, – сказал он, скользнул взглядом к ее груди, шагнул вперед и положил ладони ей на плечи. – Но сейчас он стал еще лучше.

Оливер смотрел на отражение Рене в оконном стекле и ласково потирал ее плечи.

Надо было показать ей всю квартиру, отвести в гостевую спальню и дать отдохнуть – ведь сейчас уже почти ночь. А день выдался поистине сумасшедший. Нельзя забывать, что Рене беременна…

Но едва он коснулся ее, все остальное стало неважным. Оливер обнял Рене за талию.

– Скажи мне, чего ты желаешь, детка. Я хочу тебе это дать.

Она многозначительно улыбнулась в ответ и запустила пальцы в его волосы. Оливер тут же возбудился.

– Я не хочу говорить о безопасности и охране, – сказала Рене, притягивая его за волосы к себе.

– Как скажешь…

Оливер тоже не хотел больше думать о реальности. Рене с ним, здесь и сейчас, и он ее никуда не отпустит!

– Завтра я хочу приготовить печенье, – заявила она.

Оливер скользнул рукой под ее тунику.

– Перед тем как уйти на работу, я покажу тебе, где стоит огнетушитель, – поддразнил он и положил ладонь на грудь Рене.

Оливер не собирался торопиться – ведь впереди у них была вся ночь…

Рене пыталась дышать ровно, что было непросто, потому что секс с Оливером был куда более бурным, чем тот, к которому она привыкла.

Этот мужчина заставил ее поверить в то, что она красива и желанна. Он беспокоился о ней, хотел ее, нуждался в ней, а она рано или поздно разрушит его жизнь. Не специально. Но это неизбежно произойдет: либо Рене подожжет его дом, либо всем станет известно об их связи и репутация Оливера окажется запятнанной. Учитывая, как Рене не везет по жизни, скорее всего, случится и то и другое.

А еще ее близкие предстанут перед судом, а мать, даже сидя во Франции, наверняка найдет способ все испортить, потому что Ребекка Престон не одобрила бы то, что делала Рене. Готовить еду? Выполнять черную работу – мыть посуду? Вести себя неприлично, толкая друга в пруд и громко при этом смеясь? Оставалось надеяться, что никто из пожарных не отправится в редакцию газеты. Если мать найдет способ насолить Рене, она это сделает. Просто из вредности.

Ужасно хотелось притвориться, что все в порядке, но и от этого Рене тоже устала. Она много лет притворялась. Хватит! И довольно думать о матери! Ребекка Престон отказалась от дочери задолго до того, как сбежала в Париж. Настало время отплатить ей тем же.

Рене встала с кровати и направилась в ванную, но Оливер поймал ее за руку.

– Ты останешься со мной на ночь?

Надо было сказать «нет». В квартире есть спальня для гостей, а Рене была гостьей.

Но тут Оливер добавил:

– Можешь поступать, как пожелаешь.

Рене дрогнула, потому что, честно говоря, ей очень хотелось провести ночь, свернувшись калачиком рядом с ним. Да, она понимала, что все закончится плохо, несмотря ни на что. Возможно, Рене вела себя эгоистично и недальновидно, но она жаждала ощутить хоть немного счастья, пока есть такая возможность. Поэтому она поцеловала Оливера и сказала:

– Я останусь.

Когда она, приняв душ, вышла из ванной, Оливер внес в спальню ее чемодан и сказал:

– Тебе понадобится больше одежды.

У Рене не было денег на новый гардероб, поэтому она ответила:

– Я могу стирать эту.

На самом деле Рене не была уверена, что сумеет включить стиральную машину, но решила, что инструкция поможет разобраться, какие кнопки нажимать. Ну, или Люсиль объяснит, как постирать вещи, не устроив пожар.

Оливер, должно быть, принял душ в другой ванной, потому что уже был одет в брюки и майку, а Рене была совершенно обнаженной. Она внезапно почувствовала себя уставшей и снова застеснялась своего тела. Ее ладони машинально опустились на бедра, закрыв шрамы, о происхождении которых не хотелось вспоминать.

Рене обошла кровать, забралась под одеяло и сразу почувствовала себя лучше.

– Так и собираешься разгуливать голышом? – спросил Оливер. – А что, если тебе понадобится выйти из дома?

Он прав. Уже через месяц Рене сможет влезть разве что в спортивные штаны и свободные туники. Ей нужна одежда. Но вдруг кто-нибудь заметит, как Оливер покупает одежду для беременной? Его репутация сильно пострадает.

Чтобы увести разговор в сторону от этой темы, Рене поудобнее устроилась в постели и заявила:

– А я думала, ты потребуешь, чтобы я никуда не выходила.

– Но ты ведь не Рапунцель. Я не собираюсь запереть тебя под замком в высокой башне. – Глаза Оливера потемнели. – Хотя, черт возьми, мне кажется соблазнительной идея продержать тебя в постели весь уик-энд.

«Значит, я все еще могу казаться мужчине соблазнительной? – подумала Рене. – И Оливер следующие несколько дней мог бы принадлежать мне, только мне!»

– Так что ты там говорил о уик-энде?

Он застонал от желания и уже собрался броситься в объятия Рене, но замер и спросил: