Кухаркин сын - Марта Солнечная

равно чувствовала себя так, как будто ее изваляли в грязи. На душе скребла угроза Мика выставить девушку на улицу за малейшее несоблюдение их дурацких правил.

Кьяра планировала больше не попадаться и начать жить так, чтобы сливаться со стеной. Не высовываться и не отсвечивать. Зная непостоянную человеческую природу, девушка очень надеялась, что в скором времени про нее забудут. А пока оставалось просто перетерпеть.

Она сделала шаг в раздевалку и…

— Так-так-так… — раздалось из угла душевой комнаты.

Она чуть не стукнулась лбом о дверцу кабинки.

На скамеечке рядом с ее сменной одеждой сидел Дюк Стивенсон.

— На ловца и зверь бежит?

Девушка с трудом сглотнула комок, образовавшийся в горле при виде его мрачной жилистой фигуры, облаченной в черную кожанку. Он походил на крупную хищную птицу.

Девушка набрала побольше воздуха в легкие, но пришла к выводу, что ей лучше промолчать. Да, и был ли какой-то ответ на его глупый, каверзный вопрос?

Непослушными пальцами девушка постаралась пониже одернуть полотенце и потуже завернуть его в районе груди. Все это, естественно, под цепким взглядом «нового сотрудника». Какого хрена он вообще делал в женской раздевалке?

— А я вот услышал, что будто вода льется. Захожу. Вижу: так и есть! Думаю, дай сяду покараулю, — он самодовольно оглядел Кьяру с головы до ног, не пропуская ни сантиметра.

Вот, черт! Словно прочитал ее мысли.

— А я думала, что это не входит в ваши обязанности.

— А я специалист широкого профиля, — с растяжкой проговорил Дюк и ехидно ухмыльнулся.

Неловкость ситуации зашкаливала.

— Выйдите, мне нужно одеться, а потом, если считаете нужным, мы поговорим, — она старалась сохранять спокойствие.

— Тюююю… — он заиграл бровями, — Чего потом-то разговаривать? Нужно сразу.

Он отодвинул своей лапой ее одежду и спрятал ее за спину.

— Торопишься куда-то?

— Да, я, вообще-то, на работе.

— Это хорошо, Кьяра, что ты помнишь об этом. А то, что ж это получается? Нецелевое использование рабочего времени? — Дюк развел руками.

— Неужели так строго? — Кьяра облизнула пересохшие губы, и он моментально впился в них масляным взглядом.

Вообще-то, согласно действующей Конвенции о биологических правах, изданной «Корпорацией Неспящие», нецелевая трата рабочего времени каралась до 3-х лет исправительных работ. Но в ее ситуации все было не так однозначно. Каждому сотруднику полагалось тридцать минут в день на обед. Причем у старшего воспитателя график всегда был плавающий, а значит девушка могла взять передышку в любой доступный момент рабочего дня. А сам факт использования душа напрямую не запрещался.

— Я не обедала. Мне стало жарко, и я решила освежиться. Что в этом такого?

— Ну, это как посмотреть. Нужно еще доказать, что ты сегодня не брала перерыв.

Это стало выглядеть совсем не хорошо. При проведении служебного расследования ее слово будет против слова действующего сотрудника Корпорации.

Кьяра поежилась. С мокрых волос на спину стекали струйки. Вода испарялась, и быстро остужала ее горячее тело.

— Вот с таких казалось бы маленьких нарушений и начинаются большие проблемы…

— Может быть, вы скажете прямо, чего хотите? — она передернула плечами от холода.

— Ты, Кьяра, очень резкая…

«Будешь тут резкой, когда совсем меня заморозил», — думала девушка, стуча зубами от холода.

А Стивенсон с садистским наслаждением растягивал беседу:

— Резкая… Да. Как моя бывшая жена. Ты мне очень ее напоминаешь. Она не была такой… мммм… фигуристой, — и он обрисовал руками гитару, — И ноги у тебя крепче.

Кьяра сцепила челюсти.

— Умерла, даже деток не завели. Она была слишком капризной и долго привыкала, ну… к другой стороне семейной жизни. К некоторым женским обязанностям, если ты понимаешь о чем я, — и его глаза блеснули нездоровым желтым огнем, — Покойница оказалась совсем слабой. Ты же не слабая? Как у тебя с этим?

— Не понимаю, какое отношение это имеет к нашему разговору, но я бесплодна, — Кьяра была шокирована от того, как быстро и в какое извращенное русло он ее вел.

Девушка про себя удовлетворенно отметила, как вытянулось лицо Стивенсона, и его обезобразила гримаса недоумения. Ей хотелось сбежать, как можно скорее. От нетерпения ноги сами начали пританцовывать. Кьяре стоило больших усилий оставаться на месте.

Следователь и так был слишком осведомлен о ее жизни, не хватало, чтобы он начал копать в этом направлении и нарыл то, что никогда не должен был узнать. С Кьяриным везением за ее маленькую тайну, девушку могли в лучшем случае сослать на переработку пластика, а в худшем случае сразу расстрелять.

Однако Дюк быстро с собой справился. Он либо потерял интерес, либо сделал такой вид.

— Ну, собственно, ты действительно можешь быть полезна. Не мне, а Корпорации. Многого не требуется. Я знаю, что у вас тут бывали случаи скрытия некоторых преступлений.

Кьяра отчаянно замотала головой. Согласиться с тем, что он говорил — это сразу подписать себе статью.

— Ну-ну-ну, — теперь он увещевал ее почти отечески, — Не нужно так реагировать. Мне доподлинно известно, что не все происшествия с участием воспитанниц были занесены в отчеты. Я допускаю, что это совершалось из благих побуждений. Не хотелось портить общую статистику или заносить в личное дело, чтобы все воспитанницы выходили с высшим уровнем благонадежности. Я же все понимаю…

В пансионе действительно такие случаи бывали. Это была негласная установка руководства. Да и сама Кьяра всегда очень мягко смотрела на детские шалости, тем более практика «рисования» нужных данных в отчетах не являлась их придумкой.

— Что тебе про это известно?

Девушка прочистила горло:

— Я не самый любопытный человек. Просто делаю свою работу. Не я веду суточные дневники, и за архивные документы тоже отвечает другой человек.

— А мне, Кьяра, вот позарез нужен свой человек, который сообщал бы мне о таких прецедентах. Если бы ты стала более любопытной, то и я был бы… лояльнее. Мы поняли друг друга?

Кьяра опустила голову и рассматривала голые пальцы на ногах. Она прекрасно понимала, на что ее толкал этот страшный человек. Он буквально загнал ее в угол.

— Да, мы поняли друг друга. Если я узнаю о фактах сокрытия, то скажу.

Стивенсон с минуту смотрел девушке в глаза, словно ожидая подвоха с ее стороны. Нехотя поднялся и убрался восвояси.

Как цунами, в Кьяре поднялось чувство гадливости. «Никогда ты от меня ничего не узнаешь!», — бормотала она, торопливо натягивая на себя сухое рабочее платье.

14.

Сумерки густым ведьминым варевом заливали город. Хотелось только одного: обраться до постели, упасть на белые простыни, забыться сном, а завтра проснуться в другой реальности.

Уже на подходе к дому Кьяра поняла, что так скоро этому не суждено случиться.