Революшен - Андрей Бехтерев

Ночных полетов больше не было. День, два, неделю. Алеша каждую ночь снился один и тот же сон: берег Волги, пантера. Алеша просыпался, походил к окну, но воздух не держал его. Он дышал по разному: и быстро и медленно, задерживал дыхание, пытался медитировать. Ничего не получалось. Алеша чувствовал себя импотентом. Желание парализовывало его. Через неделю Алеша уже не спал по ночам. Он часами стоял у окна, глотал первый попавшийся алкоголь и разглядывал темноту. Двери в рай были закрыты. Фотографии Лили странным образом пропали, все кроме последних, размытых. Алеша помнил, что куда-то их спрятал, но не мог вспомнить куда.

Изредка приходили Сергей со Светой. Сергей рассказал, что разработанную ими рекламную кампанию запретила ФСБ, но что шуму в городе они сделали достаточно, что теперь они будут проводить митинги. Алеша улыбался. На вопросы: "От чего он такой рассеянный?", Алеша не отвечал. Он решил не рассказывать о своих полетах даже лучшему другу. Сказал только, что заработал не полтора, а два с половинной «куска», и что клиент попался странный…

Прошла еще одна беспросветная неделя. Однажды утром Алеша пошел гулять. Он дошел до уличного кафе, взял бутылку пива, сел за столик. Он выпил одну бутылку, взял вторую. Вдруг, словно перещелкнул выключатель. Алеша даже услышал щелчок. Он поглядел по сторонам. В кафе почти никого не было. За одним из столиков сидели две девушки, чуть ближе был мужчина с ребенком. Но Алеша чувствовал, что что-то произошло. Словно взрывная волна прошла сквозь него. Алеша встал, потом сел, потом взял недопитую бутылку и сбежал по ступенькам. Он пошел по улице, перешел дорогу, прошел мимо кинотеатра и вдруг, как вкопанный остановился у одной из скамеек. На скамейке сидела девушка. Она была в летнем платье с цветочным узором. Она была одна. Она смотрела на Алешу. Это была Пантера. Алеша понял это. Он подошел к девушке. Девушка молчала.

– Это ты? – спросил Алеша, не зная, что сказать.

– Конечно, я, – ответила девушка, улыбнувшись.

Алеша сел рядом на скамейку и поставил неуместную бутылку на асфальт.

– Это точно ты?

– Это точно я, а ты кто? – ответила девушка.

– Я соскучился. Я плохо сплю, – сказал Алеша.

– Бедняжка.

– Как тебя зовут?

– Меня не зовут. Я сама прихожу…

Девушку звали Леной. Они сидели на лавочке и болтали, как два старых знакомых, потом Алеша пригласил Лену к себе, Лена согласилась.…

Потом они пили шампанское.… Потом танцевали.… Потом целовались.… Потом занялись любовью…

– Интересно, когда человек умирает, ему становиться теплей или холодней?

– Не знаю.

– Если холодней, то я не хочу умирать.

Застыла пауза. Алеша коснулся губами ее уха.

– Перестань. Щекотно, – сказала Лена.

– Ты мне снилась, – сказал Алеша.

– Я умею сниться.

– Тебе не жарко? – спросил Алеша. Они лежали под теплым одеялом несмотря на стоявшую на улице жару.

– Жарко, но пусть.

– А мы полетим еще раз?

– Ты хочешь?

– Не знаю. Может быть, я просто хотел найти тебя…

– А почему ты сегодня на лавочке, не остановила меня сама?

– Зачем? – Лена улыбнулась.

– Я мог бы пройти мимо.

– Не льсти себе…

– Ты где-нибудь учишься – работаешь?

– Я играю в Тольяттинском симфоническом оркестре. Я – скрипачка.

– Да? И на чем ты играешь.

– На скрипке, дурак…

– Мне кажется, что я знал тебя 100 лет.

– Ладно, болтать. Гораздо дольше…

– Давай жить вместе.

– Вместе с кем?

– Просто вместе.

– А я и не собиралась уходить.

– А где ты живешь?

– В общаге на Революционной. Жила.

Когда майор Ковальчук закончил допрашивать Сергея, было 3 часа ночи. Майор вызвал дежурного, и он отвел подозреваемого в одиночную камеру. Сергей очень устал. Он запутался в собственных показаниях. Он не знал, что рассказывать, что скрывать от любопытного следователя. Во время допроса ему казалось, что он слишком скрытен и напрасно не доверяет майору. Но когда Сергей оказался в камере один, он понял, что рассказал слишком много, что надо было молчать, требовать адвоката, как бы по-идиотски это не звучало в 2 часа ночи, в отделении Тольяттинской прокуратуры. Хотелось спать. Сергей лег на грязный матрас и сразу уснул. Его разбудили утром. Сергей поднялся. Все тело ломало от жестких нар. Сергей сразу вспомнил, где он. С утра решетки на окнах смотрелись гораздо страшнее. Сергея снова повели к майору. Майор сразу же извинился за задержание, попросил расписаться в бумажках, объяснил, что это подписка о невыезде. После этого дежурный отвел Сергея на свободу. Сергей спустился по ступенькам отделения и улыбнулся. На свободе было хорошо. Очень хорошо. Светило солнышко. Можно было идти хоть на пляж, хоть в лес, или просто шататься по городу. Сергей шел по улице и улыбался, пока не вспомнил, что у него нет денег. Он пошел к своему Алешке, одолжить денег и поболтать. У Алеши была фотоссесия. Какие-то девушки щебетали на кухне.

– Посиди в спальне, через полчасика освобожусь, – сказал на бегу Алеша, – если хочешь, на кухне с девушками, но они несовершеннолетние и дикие. Пиво в холодильнике. Водка в баре.

Сергей прошел в спальню. В ней никого не было. Сергей налил себе водки, выпил. В квартире был шум, смех, но Сергея не беспокоили. Когда Сергей пошел в туалет, он столкнулся с взрослой женщиной. Лицо показалось знакомым. Женщина поздоровалась. Сергей поздоровался в ответ. После туалета он опять вернулся в спальню, выпил еще водки. Минут через 40 Алеша проводил своих молоденьких моделей. Сергей вышел из спальни. Они прошли на кухню. Сергей рассказал Алеше про арест, про ночь на нарах, про допрос, про убийство.

– Короче, я раскололся. От всей души раскололся. Про всех рассказал, во всех подробностях и деталях. Меня даже не просили особенно. Просто настроение было поболтать. Оказался ни к чему не готовым пионером. Успокой меня, пожалуйста. Скажи, что все нормально, – неожиданно прорвало Сергея.

– Все нормально, – сказал Алеша. – Тебя отпустили, следовательно, ничего страшного.

– Сегодня отпустили, завтра не отпустят.

– Кончай хныкать. Мы ничего не делали противозаконного, так что ты ничего и не мог рассказать о нас.

– Насчет закона ты ошибаешься. В нашей разлюбезной стране законов на всех хватит. Во-первых, мы нарушили Конституцию. В ней есть статья запрещающая сеять рознь между народами и просто людями. Во-вторых, в Уголовном Кодексе есть похожая статья с совершенно конкретным сроком. Так что при желании нас могут так изолировать, что запаха не останется.