Гроза двенадцатого года. Моя княгиня - Татьяна Романова

Предательство жениха поразило Ольгу в самое сердце. Она побледнела и похудела так, что в ней невозможно было узнать гордую красавицу, еще три месяца назад танцевавшую на балах в столице. Она начала часто посещать женский монастырь, находящийся в пятнадцати верстах от Бельцев, выстаивала там все службы и часто оставалась в нем на несколько дней.

Все заботы об отце легли на плечи Кати. Она теперь целыми днями просиживала у постели графа, читала ему, поила чаем, давала лекарства, вспоминала милые времена своего детства, матушку и Мишу. Они оба плакали и не стыдились своих слез. Через два месяца Павлу Петровичу стало легче, он начал подниматься с постели и с помощью дочери ходить сначала по комнате, а потом и по дому.

Однажды он попросил Катю отвести его в кабинет и продиктовал ей письмо к государю императору, где просил милости: найти жениха его старшей дочери и передать титул графа Бельского после его смерти по женской линии. Отправив письмо, он попросил пригласить соседей, отца и сына из соседнего имения, в их присутствии продиктовал завещание, по которому имение Бельцы вместе с титулом отходило мужу старшей дочери, а остальное имущество делилось пополам и предавалось его дочерям после его смерти без всяких условий. Соседи заверили завещание графа своими подписями и бумагу тут же переправили в канцелярию генерал-губернатора с отметкой «вскрыть после кончины графа Павла Петровича Бельского».

Исполнив свой долг, граф ждал ответа на свое прошение от государя. В начале декабря фельдъегерь привез ему царский указ, что титул графа Бельского после смерти Павла Петровича предается по женской линии мужу старшей из замужних на момент смерти отца дочерей. В письме, приложенном к указу, император сообщал, что он выберет достойного жениха для графини Бельской и это будет обеспеченный собственным состоянием молодой человек, по благородству рода не уступающий невесте. О принятом решении должен был сообщить сам жених по прибытии в Бельцы не позднее Рождества.

Успокоенный Павел Петрович, уже чувствовал себя гораздо лучше, его расстраивало только полное безразличие Ольги к предстоящему браку с женихом, выбранным императором. Она не расставалась с молитвословом, оживала только на службе в церкви, построенной в центральном селе имения или в монастыре, куда она теперь ездила почти каждый день.

- Дочка, прошу тебя, подумай о нас с Катей, - просил ее граф, - я болен, могу умереть в любой момент, Катя совсем молода. Вам нужна защита после моей смерти. Прошу тебя, будь добра с молодым человеком, выбранным государем.

- Хорошо, батюшка, - не поднимая глаз, кивала Ольга, - на все воля Божья, если господь захочет, ваше желание исполнится.

Граф смотрел на свою старшую дочь, понимая, что эта иссохшая бледная монашка в простом черном платье, с головой, повязанной длинным черным шарфом, скорее всего, испугает и оттолкнет жениха. Но дело было сделано, оставалось положиться на волю Божью и ждать приезда молодого человека.

Через неделю после получения указа и письма императора, по-прежнему, не было никаких известий от выбранного жениха. Рано утром двенадцатого декабря Ольга собралась ехать в монастырь. Отец попросил ее отвезти матери-игумении письмо. В письме граф рассказывал о сложившейся ситуации и просил помочь ему уговорить Ольгу не отталкивать жениха, выбранного императором. Ольга взяла письмо и обещала отцу передать его.

К вечеру во двор графского дома въехали монастырские сани, из них вылезла закутанная в черное покрывало мать-игумения. Она сообщила графу Павлу Петровичу ужасную весть. При подъезде к монастырю что-то произошло с лошадью, запряженной в сани графини Ольги. По словам кучера, которого крестьяне подобрали на дороге и принесли в монастырь, лошадь вдруг как будто взбесилась, она стала на дыбы, из ее рта пошла белая пена, она начала биться в конвульсиях, а потом стремительно рванулась вперед, перевернув сани. Санями кучеру сломало обе ноги, а Ольгу Павловну, пристегнутую медвежьей полостью к перевернутым саням, взбесившаяся лошадь протащила еще вперед по дороге, пока сама не упала и не сдохла. Когда сбежавшиеся на крики несчастного кучера крестьяне перевернули сани, графиня была мертва.

- Мы положили ее в главном храме монастыря и сейчас сестры служат по ней заупокойную службу, - сказала мать-игумения, - я знаю, что она очень хотела уйти в монастырь, только долг перед семьей не позволял ей сделать это. Решать вам, но мне кажется, что она была бы счастлива, лежать в пределе нашего храма.

Страшная весть сразила графа, удар парализовал его. Слуги отнесли его в спальню, через час он потерял сознание и приходил в себя только на короткое время, в основном, находясь забытьи.

Ольгу похоронили в монастыре, Катя от имени отца дала свое согласие на это, зная, что сестра действительно хотела уйти в монастырь, и только боясь за слабое здоровье отца, не решилась сказать ему о своем единственном желании. Все время девушка теперь проводила у постели графа. Она попросила отца Иоанна, священника церкви, расположенной между главным домом и Дубовкой, служить службы во здравие батюшки, и сама по вечерам ненадолго приезжала в уединенную церковь вознести молитву о спасении и выздоровлении отца.

Через неделю после удара граф Павел Петрович пришел в сознание и заговорил с дочерью, сидящей у его постели.

- Девочка моя, я чувствую, что скоро умру, - с трудом выговаривая слова, произнес он, - обещай мне, что когда приедет жених, выбранный императором, ты не скажешь ему, что ты не та невеста, которая ему предназначалась, а выйдешь за него замуж. Я должен уйти к твоей матушке, сестре и брату, спокойным за твое будущее.

Он с надеждой вглядывался слезящимися глазами в лицо дочери. Не в силах отказать ему в возможно последней просьбе, девушка наклонилась к отцу, поцеловала в щетинистую щеку и прошептала ему на ухо то, что он хотел услышать. Глаза графа закрылись, и он опять впал в благословенное забытье.

Час спустя в дверь спальни постучал дворецкий, объявивший, что по поручению императора Александра Павловича приехал светлейший князь Черкасский, и хочет видеть графа Павла Петровича Бельского.

Катя велела дворецкому, передать князю, что граф очень болен и не может его принять, но поскольку его давно ждут, он может расположиться в приготовленных для него комнатах, отдохнуть и встретиться с графиней Екатериной Павловной в «голубой» гостиной через два часа.

Стоя сейчас в зимнем саду, Катя искала хотя бы отблеск каких либо чувств, ведь ей предстояло соединить свою судьбу с незнакомым человеком, выбранным самим государем. Но никаких чувств не было, не было и желания жить, был только черный тяжелый ком на том месте, где раньше была ее душа.

Катя вздохнула, последний раз посмотрела на снег за окном, повернулась и пошла в «голубую» гостиную навстречу своей судьбе.

Алексей ходил по большой гостиной уже больше двадцати минут. Он пришел раньше назначенного времени, поскольку не мог совладать с нетерпеливым желанием понять, что за сюрприз преподнесла ему на этот раз фортуна.

От Ратманова до Бельцев оказалось около тридцати верст пути, правда егерь, взявшийся проводить Алексея, утверждал, что летом по маленьким лесным и проселочным дорогам можно добраться раза в три быстрее. Но после истории с метелью, приключившейся с ним неделю назад, Алексей решил не рисковать и поехал столбовой дорогой мимо почтовых станций, где давал отдых лошадям.