Дорогой, я стала ведьмой в эту пятницу! - Арина Холина

* * *

Варя позвонила Богдану. «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», — сообщил стальной женский голос.

Богдан сказал, что едет в баню на мальчишник к стратегическому партнеру. Что это значит? Что они закажут дорогих проституток? Варя попробовала представить Богдана с дорогой проституткой. Картинка сложилась, отчего Варю чуть не стошнило, и она решила, что лучше ей вообразить его с веником и с массажистом. Или с массажисткой? Имеет она вообще право его ревновать?

Варя вспомнила приятного во многих отношениях молодого человека, с которым она встречалась пару недель, а потом на вечеринке в честь выпуска нового альбома какой-то поп-группы увидела его с облезлой девицей, которую он представил как свою девушку. Не то чтобы она успела влюбиться, но то, что у него есть девушка… И ведь он еще отлавливал ее в темных углах и объяснялся: мол, с девушкой у него все серьезно, так что ничего ей не говори, как будто Варя собиралась во всеуслышание заявить, что занималась с ним сексом четырнадцать дней подряд — три раза каждый день…

Варя прочитала столько журналов, в которых мудрые журналистки уверяли, что мужчина изменяет инстинктивно, потому что самец, и что семья — это работа, тяжелый труд, что в браке надо идти на компромиссы… Но какие могут быть компромиссы с человеком, который напился, поскользнулся, упал и совершенно случайно попал членом в барышню, у которой хватает наглости звонить и сопеть в трубку? Правильно это?

Так и не решив сложный вопрос, Варя включила ноутбук и села писать краткое содержание будущего сценария. Но дальше титула «Сценарная заявка» дело не пошло — Варя перевозбудилась и не могла сосредоточиться на работе.

Она скинула джинсы, развалилась на кровати и представила, что Богдан дарит ей кольцо с бриллиантом в три карата и просит стать его женой.

Интересно, это здорово — быть чьей-то женой? Несмотря на то что они с Лизой и Машей все время делали вид, что страдают от одиночества, по-настоящему переживала только Маша. Маша действительно хотела семью, детей, баню, георгины в саду, ландшафтный дизайн… Маше хотелось уюта и надежности, защиты и покоя.

Лиза относилась к браку как к развлечению — ей нравились свадьбы, нравились свадебные путешествия, а потом нравилось скандалить, страдать и разводиться.

— Бывшие мужья — это как большая семья, — уверяла она. — Если мы несколько лет жили вместе, спали вместе, а потом вместе делили имущество, и у него до сих пор в гостиной висит мой Коровин, а у меня его костюмы, то уж, наверное, мы всегда поможем друг другу в трудную минуту.

А Варя возвращалась вечером домой, открывала окна, за которыми шумела весенняя гроза, наливала в высокий стакан ледяной зеленый чай со свежей мятой, лимоном и тархуном, и у нее щекотало в желудке от удивительного чувства, которое так и не прошло к тридцати годам, — одна дома, можно делать все что угодно! Варе нравилось одиночество, нравилась тишина — особенная городская тишина: гудит телевизор, доносится с улицы гул машин, соседи что-то делят за стеной, лифт скрежещет, во дворе гуляют забулдыги, и она одна со всем миром, и никто ее не спрашивает: «Где мои лезвия?», и никто не смотрит новости, когда она работает, и никто не гремит кастрюлями, бормоча: «Опять курица!»

Варя решила, что когда станет старенькой, наймет компаньонку, как в романах.

«Главное в жизни, — рассуждала Варя, — не стареть душой. Как только у человека пропадает интерес к жизни, он разваливается. Для меня главное — работа, и если я не смогу писать, вот это будет трагедия».

Варя посмотрела на компьютер, задумалась о том, как прекрасно будет построить загородный дом и самозабвенно творить — лунными ночами, с утра спозаранку, днем, после обеда, в легкой истоме…

И решила отложить работу до завтра.

* * *

Лиза разглядывала фотографию Федора.

«Какой же он красивый!» — решила она, приложила к цифровому фотоаппарату снимок Брэда Питта из журнала «GQ» и сделала вывод, что Федор лучше. Четыре года назад Варя, Маша и Лиза договорились: если им кажется, что с каким-нибудь молодым человеком все очень серьезно, они до поры до времени не показывают его подругам. Не потому, что подруги могут что-то там не то… А потому, что пока все зыбко и неопределенно, забегать вперед страшно, а если ты кого-то выставляешь на суд лучших подруг — это и есть «забегать вперед».

Но сейчас ей очень хотелось похвастаться Федором — показать, какой он шикарный, спортивный и привлекательный. Хотелось, чтобы за нее кто-нибудь от души порадовался.

У Вари было занято. Маша долго не подходила к телефону, но в конце концов отозвалась.

— Маш, ты где? — Лиза вскочила с дивана и принялась ходить по комнате — она так всегда делала, когда волновалась.

— Я у Никиты, — холодно ответила Маша.

— Ты дома сегодня будешь?

— Наверное, — без энтузиазма ответила Маша. — Мне ведь завтра на работу.

— Я заеду?

Маша некоторое время молчала.

— А что случилось? — спросила она осторожно.

— Да, собственно, ничего особенного. Просто хотела поболтать. Думала показать тебе фотографию Федора.

Маша еще немного помолчала.

— Лиза, — произнесла она тоном учительницы, которая в сотый раз поясняет ученику, что «корова» пишется через «о», — я устала, а мне еще надо выспаться. Прости, но я не могу всю ночь выслушивать всякие глупости.

— Глупости? — ахнула Лиза.

— Прости! — одумалась Маша. — Я не то хотела сказать…

— Ну уж нет! — вспыхнула Лиза. — Что сказала, то и хотела! А я вот что тебе скажу — пошла ты в жопу!

Маша, для которой слова вроде «жопы» были ударом по психике, задохнулась от возмущения. Но Лиза уже бросила трубку, и Маша осталась наедине со своим негодованием, а также с оправданиями, которые, как ей казалось, вполне извиняли то, что она обозвала переживания Лизы глупостями.

Маша сидела на работе и глазела в монитор без всякого понимания. Час назад она открыла отчет о рекламе за последний квартал — следовало выяснить, что там происходит с доходами — рост или падение, но цифры никак не укладывались в голове.

Вчера Никита усадил Машу на диван, велел залпом выпить бренди и сообщил новость, от которой Маша на несколько часов впала в паралич и так до сих пор и не оправилась. Друг Никиты, известный промышленник, купил погибающий от нищеты политический еженедельник и собирался сделать из него процветающее издание. Для этого им нужен крепкий главный редактор, способный вести через весь журнал финансовую линию. Ему в придачу нанимают шеф-редактора, который будет заниматься творческой составляющей, а вот место главного редактора Никита предложил Маше.

— Но я же не могу… — мямлила Маша.

— Маш, послушай, ты здорово ориентируешься, что можно продать, а что нет, — убеждал Никита. — Им это и требуется.