Никто не хотел убивать - Фридрих Незнанский

Видимо вопреки наказу врача не пить много соков, Агеев все-таки решился вскрыть второй пакет с соком и, уже не в силах сам себя проконтролировать, присосался губами к дырочке. Закрыв глаза от блаженства, какое-то время полежал, откинувшись головой на подушку, и все так же, не открывая глаз, умиротворенно произнес:

— Кстати, о старушке. Я тут много чего успел прочитать из того, на что не хватало времени дома…

— Криминалистика?

— Не только. Ирина тут мне несколько толковых книг по психологии принесла, и должен тебе сказать, что именно ближайшее окружение Самсоновой более всего вписывается в круг подозреваемых. И доказательство тому — ее убийство.

Эту же версию предполагал и Маурин, но как-то очень вяло, и Голованов не мог не потребовать:

— Обоснуй!

— А хрен ли здесь особо обосновывать? — удивился Агеев. — Туточки и без особых обоснований даже ежу все ясно. Во-первых, как ты сам говорил, дверь не была взломана, а это значит, что Самсонова сама впустила убийцу, и во-вторых, на что невозможно не обратить внимания, грабитель все-таки замочил связанную по рукам и ногам старушку, а подобное, как ты сам знаешь, у квартирных воров не в почете.

И уже более спокойно продолжил свою мысль:

— Самсонова хорошо знала человека, которого впустила в дом, очень хорошо, и он уже знал, что замочит ее, когда шел на преступление. Оттого и прихватил с собой что-то тяжелое, чтобы не оставлять своих пальчиков.

Явно уставший Агеев замолчал было, как вдруг рассмеялся тихим смешком.

— Господи, да о чем я тебе тут толкую? Вспомни Достоевского!

Случилось то, на что менее всего мог рассчитывать Турецкий. Позвонил Шумилов и совершенно потухшим голосом произнес:

— Повидаться бы надо, Саша. И… как можно быстрей.

Чувствовалось, что на этот телефонный звонок он решился после мучительных раздумий, и в то же время эта настоятельная просьба, почти крик души: «…и как можно быстрей!»

— Что, взломали лабораторию и украли очередную «Клюкву»? — не очень-то тактично «пошутил» Турецкий, размышляя в то же время, чем вызван этот звонок. После встречи с Игнатом в парке прошло несколько дней, как он не появлялся на фирме Шумилова, и теперь этот звонок…

— Какую к черту «Клюкву»?! — возмутился Шумилов. — Хуже! С Игнатом что-то творится, а что — понять не могу. Впрочем, кажется, могу, но… но это страшно, Саша.

Он замолчал, видимо боясь сказать Турецкому то, о чем думал все это время, и Александр Борисович не торопил его. Впрочем, не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться об истинной причине звонка. И Турецкий, мгновенно сделавший «стойку», не ошибся.

— В общем, Саша, даже не знаю, как тебе сказать, но… но, как мне кажется, Игнат подсел на наркотики.

Сказал и тут же заторопился словами, пытаясь хоть как-то смягчить свой диагноз:

— Возможно, конечно, что я ошибаюсь, но… но уж очень…

— Неадекватно себя ведет? — подсказал Турецкий.

— Да! Пожалуй, так.

— Ты сейчас на работе?

— Да, только что приехал. Из дома. Хотел было с Игнатом поговорить, но что-то упустил я, Саша.

«Сына упустил!» — хотел было сказать Турецкий, однако сдержался и, прекрасно понимая, что сейчас не тот момент, чтобы предъявлять вконец сломавшемуся человеку подобные обвинения, как можно спокойнее произнес:

— Жди! Я сейчас подъеду.

Опустив на рычажки телефонную трубку, Турецкий еще раз поблагодарил мысленно Бога за то, что его семью минула чаша сия, и уже чисто автоматически набрал номер телефона «Глории», куда еще утром уехала Ирина. Можно было бы, конечно, позвонить и на ее мобильный номер, но его сердце все еще продолжала грызть так и незарубцевавшаяся ревность к Плетневу, и он, не в силах перебороть себя, время от времени звонил в офис «Глории», чтобы лишний раз убедиться в том, что его Ирина действительно дежурит в «Глории», а не мочалит своим телом плетневскую постель, пока его Васька торчит в школе. От одной только мысли об этом у него зашкаливало давление, и ему уж даже белый свет был не мил.

Однако Ирина даже малейшим намеком не давала ему повода подумать о себе что-то непотребное, и он, почти раздваиваясь в сознании, уже начинал порой думать, что, может, он действительно неправ, заподозрив Ирину в том, что она крутит шашни с Плетневым, и в то же время ничего не мог с собой поделать.

Дождавшись, когда Ирина поднимет телефонную трубку, он рассказал ей о звонке Шумилова, на что она только вздохнула по-бабьи, и как о чем-то давно решенном, сказал ей, что выложит Шумилову всю правду по Игнату.

— Ты бы особо-то не горячился, — остудила его праведный пыл Ирина Генриховна. — Правду рассказать да дровишек наломать при этом, особого ума не надо. Тем более в таком деле. А вот заставить Шумилова развернуться к сыну лицом…

— Ну и что ты конкретно предлагаешь? — не очень-то учтиво перебил ее Турецкий, раздраженный тем, что его, хоть и бывшего, но все-таки «важняка» Генеральной прокуратуры России, опять начинает поучать жена, неизвестно кем возведенная в ранг психолога-криминалиста.

— Трудно, конечно, сказать что-либо конкретное, — даже не обратив внимания на этот его всплеск, негромко произнесла Ирина Генриховна, — однако прошу тебя быть с Шумиловым поделикатнее, все-таки отец, и не наломать дров. Жалко, конечно, что меня при этом не будет, но… Короче говоря, постарайся не открывать ему все карты, мы и сами пока что всего не знаем.

— Что же мне, прикажешь его жалеть, если он Игната упустил? — взвился Турецкий.

— Можно и пожалеть иной раз, — все так же негромко произнесла Ирина Генриховна. — И даже правдой поступиться.

— Ну, знаешь ли!..

И он почти бросил трубку.

Взведенный разговором с женой, Турецкий прошел в ванную комнату, однако, пока брился и одевался, его раздражение понемногу рассосалось, и он уже более спокойно позвонил на мобильник Голованова, который, кажется, уже сжился с отведенной ему ролью «пастуха» из службы негласного наблюдения. Не вдаваясь в подробности, спросил, что с Шумиловыми?

— Живут своей естественной жизнью, — скучающим голосом отозвался Голованов. — Бабенка Шумилова, я имею в виду его молодую жену, с утра пораньше умоталась поправлять здоровье в свой фитнес-клуб, ну а сам хозяин уехал к девяти на работу. Правда, как-то не в себе был, когда выскочил из подъезда. Будто завел мужика кто-то. Рванул дверцу машины так, словно вырвать ее хотел вместе с петлями, после чего ударил по газам и…

Он замолчал было, но, видимо, все-таки решив поделиться с Турецким своими выводами, произнес, усмехнувшись:

— Видать, бабенка эта своими фитнесами вконец мужика расстроила.

— А что наш подопечный?

— Пока еще не показывался. Хотя в это время ему уже давно пора в школе сидеть.