Малыш на миллион - Айрин Лакс

Я мечусь в сторону ванной комнаты, но Багратов загораживает собой дверной проем.

— Здесь.

— Что здесь?

— Здесь переодевайся.

— Зачем?

— Я так хочу. Посмотреть, — уточняет.

— Вы заведением ошиблись. Здесь не показывают стриптиз.

— Показывают. Здесь показывают все, что я захочу! — ухмыляется. — Я же сказал, будешь под мою дудку плясать. Так что шевелись! — не сводит темного взгляда.

Психанув, поворачиваюсь к нему попой и неловко стягиваю с себя одежду.

— Белье тоже, — опаляет шею мужской выдох.

Сглатываю. Багратов подходит и сам отщелкивает застежку бюстгальтера, спускает лямки по плечам…

Он действует по заранее составленному плану или импровизирует?

Зажмуриваюсь.

Пальцы Багратова едва ощутимо пробежались по ключицам и переместились назад. Дорожка прикосновений бежит вниз по позвоночнику, посылая колючее тепло в низ живота. Внутри стягивается тугая пружина, заставляет сердце биться чаще.

Кровь закипает. Тонкий лифчик уже валяется на полу, грудь покрылась мурашками. Пальцы Багратова замирают на границе нижнего белья.

— Под выбранное тобой платье лифчик не надевают, а твои трусы… — оттягивает резинку, щелкнув ею. — Пойдут в качестве запасного парашюта для десантника. Снимай.

— Я не пойду совсем без ничего!

— Придется! Не позволю тебе позорить меня. Под это платье парашюты не годятся, нужны маленькие, аккуратные трусики с заниженной посадкой! Поживее давай… Или клянусь, пойдешь, в чем мать родила!

Издаю писк, обернувшись на мужчину. Совсем забываю, что без лифчика.

— Хочешь мне в глаза посмотреть? Убедиться, что я настроен серьезно? — спрашивает. — Лучше не проверяй. Поверь на слово. Голой пойдешь. На поводке… — опускает взгляд вниз, на мою голую грудь.

Внезапно щиплет меня!

— Ай!

— Не испытывай мое терпение.

Багратов соизволил отвернуться и отойти к окну, чтобы распахнуть окно и вдохнуть несколько раз прохладный, осенний воздух.

— Поживее, Серафима. Ты мне нужна!

— Скажу еще раз, что вы ошиблись с выбором. Я не смогу быть Элайзой номер два. Берите ее. Она будет рада, даже если вы ей на голову наложите.

На вешалке целая коробка с нижним бельем. Но можно сказать, что белья там нет совсем. Мой носовой платок занимает места больше, чем эти трусики! Сплошные стринги! Начинаю терять терпение. Неужели кроме стрингов, здесь совсем ничего нет?!

К счастью, появляется немного больше ткани. Стону разочарованно.  Кружево тончайшее, как паутинка. Либо веревка в попу, либо паутинка.  Выбираю второе.

Выдергиваю первые попавшиеся, черные. Внезапно тело начинает гореть. На меня, что, снова пялится Багратов?! Так и есть…

Подкрался незаметно, смотрит. Даже не пытаюсь прикрыться. Знаю, что попытка закрыться от его взгляда приведет к обратному. Все равно он сказал, что я страшненькая. Смотреть не на что! Пусть убедится в этом как можно скорее и уходит!

Больше, чем его темный, обжигающий взгляд меня заботит вопрос: как такая гора мышц может передвигаться бесшумно?! Он же огромный, накачанный мужик! Экзекуция его взглядом продолжается. Багратов смотрит на меня, не пропуская ничего.

Хам. Не мужчина, а наказание! За мою глупость и доверчивость…

— Одевайся, — выдыхает Багратов. — Обувь тоже нужна подходящая.

Я боюсь смотреть в сторону пыточных инструментов на каблуках, высотой под двадцать сантиметров.

— Резиновых калош здесь нет, — комментирует мой расстроенный вид Багратов.

Я понимаю, что чем дольше я медлю, тем больше ласковых эпитетов услышу. Поэтому действую быстро, натянув трусики, всунув ноги в черные туфли, каблук на которых выглядит самым надежным. Быстро-быстро надеваю платье и почти сразу же издаю разочарованный выдох.

Теперь понятно, почему Багратов сказал, что мой выбор — смелый. В этом платье я смотрюсь еще более раздетой, чем в мини! Перед глухой, под горло, но вся спина открыта, а на левом бедре красуется длинный разрез.

Каждый шаг будет обнажать мои ноги едва ли не до самых трусиков! Может быть, еще не поздно что-то изменить?

— В самый раз! — припечатывает Багратов.

Я не знаю, куда девать свои руки и боюсь сделать шаг в сторону. Сердце колотится у самого горла, вызывая головокружение.

— Пошли, — Багратов опускает ладонь на мою талию, переместив руку ниже, на бедро.

Не дает уйти в сторону, прижимает теснее.

— Ты же помнишь, что должна быть послушной?

— Я обещаю быть тихой. На большее не рассчитывайте, — отвечаю в то же мгновение.

— И доступной.

— Еще чего.

Ладонь Багратова мгновенно ныряет за вырез платья.

— Не перечь. Пойти голой все еще реально.

— Я готова, — говорю замогильным голосом.

***

— Зачем мы здесь?

Прохлада позднего вечера покусывает мою кожу, заставляя покрыться мурашками.

Оглядываюсь по сторонам.

Почему Багратов привез меня в эту подворотню?

Явно не просто так. И дверь, возле которой мы стоим, внушает страх. Подворотня глухая и темная, но дверь — слишком добротная, из хорошей стали. На стене — крутой домофон, и сверху смотрит глазок камеры.

— Приехали отдохнуть, неужели неясно? — усмехается Багратов и пропускает меня вперед сразу же, как только распахнулась дверь.

Контраст с нищей подворотней велик. Мы оказываемся в коридоре, отовсюду дышит роскошью — стены отделаны дорогим деревом, люстры явно не из дешевого стекла.

Впереди нас серьезная пропускная система охраны. Багратов оставляет пистолет и проходит через металлодетектор. Багратова бегло осматривают, а когда наступает мой черед пройти через лапы двух дуболомов, Багратов предупреждает:

— Нежнее с моей девочкой. Она хрустальная.

В итоге осмотр занимает несколько секунд. Я до сих пор гадаю, куда мы пришли. Что гораздо важнее, зачем я нужна Багратову?

Спускаемся на цокольный этаж, оказываемся в большом зале с приглушенным светом, в котором много темно-красного, нашептывающего о непристойностях.

Здесь любят отдыхать мужчины. Танцовщицы изгибаются в немыслимо откровенных, гипнотизирующих позах. Их пластика завораживает. Ничего себе! Они точно сделаны из мяса и костей? Или пластилиновые. Откровенно говоря, здесь не только на танцы можно посмотреть. Флирт парочек переходит все грани…

— Нам дальше, — подталкивает ладонью.

— Я и не думала смотреть вечность.