Next - Майкл Крайтон

Наконец — сами журналы. Где была «железная рука» главного редактора журнала «Сайенс»? Не забывайте, «Сайенс» — солидное издание, в его штате работают 115 человек. И все оке они не распознали грандиозную мистификацию, подкрепленную иллюстрациями, обработанными с помощью компьютерной программы «Адобе фотошоп». А ведь именно «Фотошоп» чаще всего используется теми, кто задумал сфабриковать ту или иную научную фальшивку.

И «Сайенс» — далеко не единственный журнал, обманутый мошенниками от науки. Жульнические публикации о якобы сенсационных научных «достижениях» печатались во многих других изданиях. Вспомнить хотя бы публикацию в «Медицинском журнале Новой Англии» о том, что обезболивающий препарат виокс удваивает риск развития инфаркта миокардам инсульта, целиком и полностью сфабрикованную статью в «Ланцете», посвященную мифической связи между приемом определенных лекарств и возникновением рака гортани, 250 пациентов в базе данных, на которую ссылался журнал, имели одинаковую дату рождения! Одно это должно было насторожить журналистов, но — не насторожило.

Каждая медицинская фальсификация — не просто скандал. Это — угроза общественному здоровью. И все же надувательство продолжается.

ЦЕНА ОБМАНА

Цена обмана непомерно высока. В денежном выражении она, по мнению Маккьюна, составляет тридцать миллиардов долларов ежегодно. Фальсификация в мире науки — не редкость, и в ее сети попадается не только вненаучная общественность, но и сами ученые. Даже Фрэнсис Коллинз, глава проекта «Человеческий геном» Национального института здоровья, пять раз становился соавтором научных публикаций, признанных впоследствии фальшивками и дезавуированных.

Последний урок не содержит в себе никаких неожиданностей. По крайней мере уже не содержит. Возможно, это было иначе в те времена, когда Эйнштейн беседовал с Нильсом Бором и в каждой отрасли науки насчитывалось от силы несколько десятков серьезных специалистов. Но сегодня ученых в Америке три миллиона, это уже не призвание, а карьера. Наука коррумпирована не менее, чем любая другая сфера человеческой деятельности, и ученые давно перестали быть бессребрениками и подвижниками. Времена Джордано Бруно давно прошли, современные ученые — обычные люди, и ничто человеческое им не чуждо. Они лгут, жульничают, обкрадывают друг друга, судятся, утаивают информацию, фальсифицируют данные, преувеличивают собственную значимость и незаслуженно порочат чужие достижения. Такова человеческая природа, и ее не изменить.

Макс ТЭЛЕР

В лаборатории «Биогена» Том Веллер и Джош Винклер шли вдоль рядов клеток с крысами. Джош продолжал давать крысам ретровирус с модифицированным геном. Все шло согласно заведенному порядку. Внезапно зазвонил сотовый телефон Тома, и Джош неодобрительно покосился на своего ассистента. Старшим здесь был он. Он имел право разговаривать по телефону в рабочее время, Том — нет.

Веллер стянул с правой руки резиновую перчатку и вынул телефон из кармана.

— Алло. — Том? Звонила его мать.

— Привет, ма. Я сейчас на работе.

Джош снова покосился на младшего ассистента.

— Можно я перезвоню тебе позже?

— Вчера вечером твой отец попал в аварию. И… погиб.

— Что? — У Тома внезапно закружилась голова. Он прислонился к крысиным клеткам и сделал судорожный вдох. В устремленном на него взгляде Джоша появилось беспокойство. — Как это произошло?

— Его машина врезалась в опору эстакады, — сказала мать. — Это случилось в полночь. Его увезли в больницу «Лонг-Бич Мемориал», но спасти не смогли. Сегодня рано утром он умер.

— Господи… А ты дома? Хочешь, чтобы я приехал? Рейчел знает?

— Я только что сообщила ей.

— Хорошо, я приеду.

— Том, мне ужасно неудобно просить тебя об этом, но…

— Ты хочешь, чтобы я поставил в известность Лизу?

— Я просто не знаю, где ее искать. — Лиза была паршивой овцой их семьи. Самая младшая из детей — ей только что исполнилось двадцать, — она уже много лет не разговаривала с матерью. — Ты не знаешь, где она находится, Том?

— Я сумею ее найти. Несколько дней назад она мне звонила.

— Чтобы попросить денег?

— Нет, сообщила мне свой новый адрес. Она теперь в Торрансе. — Я не смогу добраться до нее, — сказала мать.

— Я сам сделаю это.

— Если она захочет проститься с отцом, скажи ей, что похороны в четверг.

— Да, мама.

Он выключил телефон и повернулся к Джошу. Тот, поняв, что что-то неладно, смотрел на него с тревогой и сочувствием.

— Что-то случилось?

— Мой отец погиб.

— Прими мои соболезнования.

— Автомобильная катастрофа. Вчера ночью. Мне нужно сообщить сестре.

— Ты должен ехать прямо сейчас?

— Я заеду в офис и пришлю вместо себя Сэнди.

— Сэнди не годится. Она не знает, что и как делать.

— Джош, — жалобным голосом проговорил Том, — мне вправду нужно ехать!

* * *

Движение на 405-м шоссе было плотным, и только через час Том затормозил у фасада ветхого многоквартирного дома на Саут-Экр в Торрансе. Подойдя к двери подъезда, он нажал на кнопку звонка 38-й квартиры. Дом стоял прямо у скоростной автострады, и гул машин не стихал здесь ни на секунду.

Он знал, что Лиза работает по ночам, но теперь было только десять утра. Хорошо бы она уже проснулась!

Домофон загудел, и дверь открылась. В подъезде царил застаревший запах кошачьей мочи, лифт не работал, и Тому пришлось подниматься на третий этаж пешком, переступая через черные полиэтиленовые мешки с мусором. Собаки разодрали один из них, и его вонючее содержимое высыпалось на несколько ступеней.

Остановившись перед дверью квартиры 38, Том надавил на кнопку звонка.

— Минутку, мать вашу! — послышался изнутри голос его сестры.

Том стал ждать. Через некоторое время Лиза открыла

дверь. На ней был купальный халат, короткие черные волосы зачесаны назад. Вид у девушки был расстроенный.

— Эта стерва мне уже звонила, — сказала она.

— Мама?

— Разбудила меня, зараза! — Лиза повернулась и пошла в квартиру. Том двинулся следом за ней. — А я подумала, что это рассыльный из магазина выпивку привез.

В квартире царил сущий бедлам. Лиза прошлепала босыми ногами на кухню, порылась в горе грязной посуды, наваленной в раковине, и, отыскав кофейную чашку, сполоснула ее.

— Кофе будешь? — спросила она. Том отрицательно мотнул головой.

— Черт, Лиз, какой же ты развела свинарник!

— Ты же знаешь, я работаю по ночам.