Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли

– Поехали.

– Но… Хандрей, разве вы не собираетесь…

– Я не собираюсь говорить с тобой прямо сейчас. Но имей в виду: если ты не сможешь объяснить мне все… я очень и очень рассержусь.

– О, пожалуйста, Хандрей! Ударьте меня, закричите на меня, все что угодно – только не эта холодность. Хандрей, я…

– Хватит! – заорал он. Немного успокоившись – на шее у него все еще билась и вздувалась жилка, – он тихо добавил: – Если я услышу от тебя еще хоть слово, придушу собственными руками. Да, кстати… Я терпеть не могу выбрасывать на ветер большие деньги.

Вскочив на коня, Андре взял с места в карьер, и Али, тяжко вздохнув, последовала за ним. Всю дорогу оба молчали – Андре просто не мог говорить. Он был потрясен до глубины души – и даже не представлял, что же ему теперь делать.

Услышав, что они подъезжают, Джозеф-Жан оторвался от альбома с зарисовками.

– Что-то вы рано вернулись… – Он подошел к ним. – Неужели Али не захотелось задержаться, чтобы после прогулки по базару послушать рассказы Джемиля?

– Я решил сразу вернуться, – буркнул Андре, соскакивая на землю. – Там возникла… кое-какая сумятица. И мне не хотелось бы отвечать на некоторые вопросы, так как ответов на них я не знаю. – Сказав это, он выразительно взглянул на Али. А та стояла, уставившись в землю.

– О господи… – Джозеф-Жан смотрел то на кузена, то на Али. – Что же у вас там случилось? Какие-то… сложности?

– Можно и так сказать. Внезапно объявился дядька Али. – Андре отстегнул седельную сумку и передал ее Жо-Жану.

– Я думал, у Али нет близких… Разве все они не умерли от чумы?..

– Вообще-то он не родной дядя. То есть совсем не дядя. Но не сомневайся, это дитя сбежало из его дома. По словам Али – чтобы избежать продажи в рабство.

Джозеф-Жан с изумлением взглянул на Али.

– Какой ужас… Но почему?..

– Потому что Али для него – никчемная девчонка.

Жо-Жан в изумлении уставился на Али.

– Что ты сказал?.. – пробормотал он в растерянности.

– Ты прекрасно меня слышал. Никчемная девчонка. К тому же – из неверных. И потому лишенная высокой чести быть турчанкой. Это все, что я понял. Если Али сейчас не опровергнет его слова, – значит, он сказал правду.

– О господи! И что же ты сделал?

– Я купил ее. – Резко развернувшись, Андре зашагал к палатке.

«Лучше бы мне умереть», – подумала Али. То, что произошло на базаре, – это было ужасно. Но самое ужасное происходило сейчас. Андре все-таки узнал правду, и теперь… О, она, конечно, понимала, что правда в конце концов выйдет наружу, потому что ее жизнь при Хандрее и Жожане была слишком уж хороша. Но все-таки она не ожидала, что гнев Хандрея будет столь силен…

Теперь она могла воочию убедиться, что Аллах решил наказать ее. И он наказал ее очень сурово за тот короткий миг счастья, который Сам же и послал ей.

– Али, это правда? – Джозеф-Жан испытующе смотрел в ее залитое слезами лицо.

Она утвердительно кивнула. Стыд и страх переполняли ее.

– Что он сделает со мной, Жожан? – спросила она шепотом.

– Понятия не имею. Давай где-нибудь присядем. Нет-нет, оставь в покое покупки. Разберем их потом. Мне кажется, нам надо поговорить.

Али неохотно пошла за ним. Он усадил ее за стол рядом со своей палаткой, принес миску с водой и, намочив обрывок материи, протянул ей. Поблагодарив, она вытерла заплаканное лицо.

– Как же так получилось?.. – Как ни странно, Жожан смотрел на нее с сочувствием.

Али судорожно сглотнула.

– Поверьте, я не собиралась… Но вышло так, что… – Она вздохнула и потупилась.

– Все произошло случайно, да?

Али закивала и тут же, всхлипывая, проговорила:

– Понимаете, когда вы нашли меня, я была слишком слаба, и у меня не было сил что-либо объяснять. А потом… Ох, мне так хотелось служить Хандрею! Но я знала, что он прогонит меня, если узнает правду, и поэтому…

– Помедленнее, Али. Не торопись. Я почти ничего не понимаю.

Али перевела дух и вновь заговорила:

– Я решила, что сначала сделаю так, чтобы Хандрей был доволен мной, а потом расскажу ему все. Но… О, Жожан, мне понравилось быть мальчишкой! – Она опять расплакалась. – Это было так замечательно… И я ведь нравилась Хандрею… Потому и решила, что не понравлюсь ему такой, какая есть на самом деле.

– Перестань, не реви. – Джозеф-Жан протянул ей носовой платок. – Конечно, у нас впереди множество проблем, но все они разрешимы, ясно?

Хлюпнув носом, Али высморкалась.

– Я потом его выстираю, – пообещала она, увидев, во что превратился платок.

– Не переживай. – Джозеф-Жан едва заметно улыбнулся. – Мне кажется, нам нужно начать с самого начала. Я уверен, все можно будет исправить, если мы с Андре узнаем все факты.

– Но ведь все началось много лет назад… – возразила Али. – Неужели вы действительно считаете, что…

– Пожалуйста, расскажи мне все, – перебил Джозеф-Жан, легонько пожав ее руку.

– Ну… я тогда была совсем маленькой, – начала Али свою историю с самого начала. – Матери у меня не было, а отца убили туркоманы. И я сидела в углу пещеры, где он приказал мне спрятаться.

Али содрогнулась и умолкла. Она никогда ни с кем не делилась этими давними воспоминаниями – зыбкими и смутными, как сон. Собравшись с духом, Али вновь заговорила:

– Ури – он был из юруков – пас своих овец неподалеку и случайно наткнулся на меня. Ури забрал меня к себе в деревню и попросил свою жену Магду позаботиться обо мне. Понимаете, у нее не было своих детей.

– Это было для нее большой удачей, что появилась ты, – заметил Джозеф-Жан.

– Да, верно. Я тоже так думаю. Только вот Хаджи, брат Ури… Хаджи всегда называл брата дураком и стал считать его еще большим дураком, когда он взял сироту в дом. А потом, через несколько лет, Ури умер, и Хаджи забрал нас с Магдой к себе.

– Понятно, – кивнул Джозеф-Жан. – И все это Хаджи не нравилось, верно?

– Очень не нравилось. – Али тяжко вздохнула. – Он постоянно ворчал, хотя мы с Магдой работали из последних сил, чтобы оплатить наше проживание. Жизнь наша была совсем не легкой, а потом и моя приемная мать умерла.

– Понятно. И тогда начались твои несчастья?

– Да, начались, – подтвердила Али. – Жизнь превратилась в кошмар. А однажды ночью Хаджи ужасно разозлился на меня. – Али не сказала почему разозлился, так как ей не хотелось посвящать Жожана в унизительные для нее подробности. – В общем, он сказал, что знает способ, как с выгодой избавиться от меня.

– Именно тогда он решил продать тебя в рабство? – спросил Джозеф-Жан.