Клык Фенрира - Марина Голубева

– Так, значит, можно и домой?.. – с надеждой спросил Алексей.

– Вы забыли, юноша, наш с вами разговор. Я не могу сейчас отправить вас домой. Не могу. Так что пока вы числитесь моим учеником.

Алексей горестно вздохнул и, распрощавшись с графом до вечера, направился к двери, но задержался у зеркала.

– Господин граф, а все же для чего это зеркало?

Сен-Жермен некоторое время смотрел на Алексея, видимо, размышляя, стоит ли посвящать того в свои тайны, но потом кивнул головой:

– Ладно. Это не зеркало, точнее, не совсем зеркало. Это очень древний артефакт, и использую я его в разных целях, в том числе в нем можно увидеть будущее.

– Будущее?! – недоверчиво воскликнул Алексей. – Вы можете узнать свое будущее?

– Нет, – жестко ответил Сен-Жермен и нахмурился. – Мое будущее увидеть невозможно по ряду причин. А вот ваше можно.

– Мое? А давайте посмотрим? – Алексей подумал, что если это все же дурацкое реалити-шоу, то разоблачить графа будет совсем нетрудно. Хотя мысль о реалити-шоу казалась теперь абсурдной. Вряд ли кому придет в голову разыгрывать столь сложный спектакль.

– Вы в этом уверены? Будущее, во-первых, может быть не очень радостным, во-вторых, вы не увидите ничего, кроме себя. Что вам даст, если вы посмотрите на себя тридцатилетнего?

– Ну, все равно, интересно! – Алексей посмотрел на графа, как ребенок, выпрашивающий приглянувшуюся игрушку.

Сен-Жермен вздохнул и подвел молодого человека к зеркалу. Коснулся нескольких фигур на раме, пробормотал несколько слов на незнакомом языке и провел рукой над поверхностью артефакта. Искр стало больше, и скоро зеркало засветилось ровным сиреневым светом.

– Придется немного подождать, пока оно настроится. Скажите, если увидите что-то интересное. Только, упаси вас бог, ни до чего не дотрагивайтесь. А то окажетесь где-нибудь в Древнем Египте в обнимку с мумией. А я пока уберу кристалл.

Алексей покосился на графа, размышляя, не шутит ли тот, но Сен-Жермен, похоже, шутить вообще не умел. Молодой человек с нетерпением уставился в зеркало, было любопытно и в то же время страшно. А вдруг он до тридцати лет вообще не доживет? Мысль эта была настолько пугающей, что Алексей уже хотел отказаться от своей затеи. Но поверхность зеркала стала прозрачной, и в ней появилась оскаленная морда волка. Молодой человек даже отшатнулся, но изображение мигнуло и погасло, а вместо волчьей морды возник он сам. Высокий светловолосый парень с испуганными серыми глазами, одетый в коричневый камзол и такого же цвета кафтан. Алексей даже не сразу понял, что видит просто свое отражение, как в обычном зеркале. Он помахал рукой, почесал нос, скривил страшную рожу. Сомнений не было – это обыкновенное отражение. Подошедший Сен-Жермен хмыкнул.

– Это что, меня в будущем не будет? – дрожащим голосом спросил молодой человек.

– Почему же, вовсе не обязательно. – Граф странно посмотрел на Алексея. – Вы, господин Артемьев, преподносите один сюрприз за другим. Если вы видите лишь свое отражение, значит, ваше будущее неопределенно и оно зависит от того, какой выбор вы сделаете. И выбор этот определит не только каким вы будете, но и будете ли вообще.

Потрясенный Алексей молчал, желания рассказать об увиденной морде волка не было, тем более молодой человек предполагал, что она ему могла просто почудиться. Уж слишком часто в последнее время волки появлялись во снах.

– А сейчас, мой юный друг, – сказал граф, похлопав молодого человека по плечу, – я бы советовал вам отдохнуть, а то ночь нам с вами предстоит нелегкая и, уж точно, бессонная.

Алексей, переполненный впечатлениями, только в своей комнате вспомнил, что так и не спросил Сен-Жермена, почему его не выпустили из дома, но возвращаться не хотелось, а хотелось лечь и ни о чем не думать.

Последние сомнения в реальности происходящего развеялись окончательно, как только граф вывел Алексея из особняка. Направились они не в соседний дом, как предполагал молодой человек, а на другой конец города. Это действительно был Питер, о чем свидетельствовал шпиль Петропавловского собора на Васильевском острове. Но явно не двадцать первого века. Улицы, мощенные булыжником или просто настилами из досок. Богатые особняки, частично еще не достроенные, вперемешку с деревянными домишками, люди в старинной одежде. Вместо привычного шума машин – грохот телег и карет по булыжной мостовой, ржание коней, стук топоров на верфях Адмиралтейства и переругивание рабочих, тащивших тяжеленные бревна к строящемуся особняку.

Санкт-Петербург середины восемнадцатого века был городом сравнительно небольшим, жавшимся к Неве и переползавшим на ее острова. Любой прибывший сюда гость понимал, что именно река является сердцем северной столицы. Алексей поразился обилию судов, суденышек и лодок, которые теснились у берегов и шныряли по узким каналам. Город, казалось, пропах просмоленным деревом и пенькой, а дома располагались так близко к воде, что нередко прямо от крыльца спускались сходни, к которым причаливали лодки. Такого количества разнообразных парусников молодой человек никогда не видел. Но насладиться этим зрелищем ему не удалось: граф свернул с набережной и двинулся по широкой улице с богатыми особняками. Здесь уже угадывался облик современного Невского. Без колоннады Казанского собора и стеклянного глобуса на круглой башне Дома Зингера проспект казался каким-то странным и незавершенным.

Алексей всю дорогу молчал, потрясенно оглядываясь по сторонам. Не осталось даже удивления. Граф искоса поглядывал на молодого человека и понимающе хмыкал, но Алексей, до последнего надеявшийся на какую-то мистификацию, не обращал внимания на спутника, стараясь примирить себя с реальностью.

Дворец Воронцова располагался недалеко от набережной Фонтанки – почти на окраине тогдашнего Петербурга. За мостом, на котором в наше время красуются знаменитые кони Клодта, уже начинался лес.

До места добрались, когда начало темнеть. Встретивший их Александр был угрюм и молчалив. Юноша чувствовал себя явно не в своей тарелке и, как показалось Алексею, уже жалел о принятом с утра решении. Протянув Сен-Жермену какой-то сверток, младший Воронцов буркнул: «Идемте» – и повел гостей по узкой тропинке в глубь обширного сада. Маленький деревянный домик, прятавшийся в зарослях сирени, походил скорее на уединенный приют отшельника, чем на жилище молодого повесы. Однако скромность внешнего вида с лихвой компенсировалась роскошью внутреннего убранства: тяжелые бархатные занавеси на окнах, шпалеры, с вышитыми на них сценами охот, массивная резная мебель и золоченые корешки книг в шкафах.

Александр проводил их в просторную комнату с мягким пестрым ковром и круглым столом. Увидев кровать под балдахином, Алексей хмыкнул, подумав, что любвеобильная нежить, ежели она на самом деле существует, прибывает прямо к месту назначения. Пока граф зажигал свечи, расставляя их по углам комнаты, и чертил рядом с ними какие-то знаки, парень с любопытством рассматривал книги. Но названия прочитать не удалось – все тома были на иностранных языках, и Алексей, разочарованно вздохнув, уселся на одно из кресел. К этому времени Сен-Жермен водрузил в центр стола массивный подсвечник с тремя свечами и удовлетворенно потер руки.