Внуки - Вилли Бредель

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 145
Перейти на страницу:
понравились ему поклонники Томаса Манна. Все было слишком натянуто и претенциозно. В зале, едва дыша от благоговенья, сидели бледные юноши и высохшие старые дамы…

Как неистово гонит машину этот шофер! Зря так торопится. Все равно приедем слишком рано. На чистых нарядных улицах этого буржуазного района движение не очень оживленное.

До чего же теплое, ласковое солнце! Вальтер запрокинул голову, подставляя лицо солнечным лучам. Что за дурацкая мысль пришла ему в голову, — будто арестовали Тимма. Он вслух рассмеялся, вспомнив, как твердо был убежден, что именно поэтому его вызывают к полицей-сенатору.

— Доволен, видно? — спросил гестаповец в пунцовом галстуке.

— Да, — ответил Вальтер. — Прекрасный день.

Он поднял голову, снова подставляя лицо солнцу.

V

— Вот и наш первый заключенный в новом здании! — обрадованно воскликнул эсэсовец, словно хозяин гостиницы, приветствующий своего первого постояльца. Вальтер Брентен стоял в пустом караульном помещении, которое, казалось, было наспех устроено специально для «него.

«Первый заключенный?» — подумал он. И в самом деле, ни на тюремном дворе, ни в здании тюрьмы он не заметил никаких признаков жизни. Эта часть тюрьмы, по-видимому, не была заселена. Между тем в Фульсбютеле сидели тысячи арестованных!

— И сразу такой важный клиент, — продолжал эсэсовец, складывая бумагу, которую передал ему один из конвоиров Вальтера.

— Лицом к стенке, скотина!

Вальтер повернулся.

— Не откашливаться и не шевелиться, не то плохо будет!

— Женская тюрьма еще не открыта? — спросил гестаповец.

— Нет, но всех политических разместят здесь и рядом — в бывшей тюрьме для несовершеннолетних. Тут будет большой «концертный лагерь». А в том корпусе, где теперь помещаются политические, останутся одни уголовники. Но это еще долгая история.

— Старую-то тюрьму как будто давно уже хотели снести?

— Счастье, что не снесли. Она нам еще хорошо послужит. Эта старая нора на склоне дней своих превратится в государственный университет номер один. Ха-ха-ха!

— А этого вы хотите поместить в незаселенной части здания?

— А что, места ему здесь не хватит, что ли? Ха-ха-ха! У нас теперь правило: исправляйся или подыхай! Скоростное производство! Ха-ха-ха!

Доставившие Вальтера гестаповцы распрощались.

Украдкой бросив на них взгляд, он заметил, что один гестаповец, выходя, посмотрел на него.

— Не трогайся с места, советую тебе! — крикнул эсэсовец и вышел вслед за гестаповцами.

И вот в комнате, кроме Вальтера, никого нет. Он осторожно повернулся. Помещение это ничем не напоминало караулку. На крючках возле двери ничего не висит. На столах — никаких канцелярских книг или папок. Не могут же его запереть в этом здании одного и предоставить самому себе… Впрочем, они на все способны.

Вальтер слышит шаги. Он едва успевает стать лицом к стене, как в комнату уже входят эсэсовцы — офицер, часовой с винтовкой и еще двое каких-то людей.

— Повернуться!

Вальтер поворачивается. Теперь только он видит, что эсэсовец, несомненно, какой-то высший чин, штурмфюрер или даже оберштурмфюрер.

— Имя?

— Вальтер Брентен.

— Коммунист?

— Да.

— Надо сказать: так точно. Повтори!

— Так точно!

— Все! Пошли.

Эсэсовский офицер вышел первым. Часовой с винтовкой шагал рядом с Вальтером. За ними — те двое, которые пришли с офицером, явно заключенные: на них куртки и штаны из мешковины.

Спустились по темной лестнице в подвал. Как ни грело на воле солнце, здесь, в этом подземелье, было мозгло и сыро: отвратительный запах тления и плесени, такой же, как в камере, выходившей на канал, пахнул Вальтеру в лицо. Они прошли мимо установки центрального отопления с заржавленными котлами. Стук тяжелых сапог эсэсовцев гулко отдавался под каменными сводами.

Посреди подземного коридора эсэсовский офицер остановился у одной из камер и принялся отпирать ее. Замок не поддавался. С большим трудом он повернул наконец ключ, толкнул тяжелую, обитую железом дверь, широко распахнул ее, показывая внутрь приглашающим жестом:

— Прошу!

Вальтер помедлил. Камера была пуста, совершенно пуста. Ни нар, ни соломенного тюфяка, ни табурета, ни стола, ничего, ничего, ничего. Возле двери стоял бачок — и все. Вальтер медленно переступил порог.

С грохотом захлопнулась за ним дверь, и только через некоторое время — видно, это не сразу удалось — щелкнула задвижка и в замке повернули ключом. Вальтер неподвижно стоял в камере. Дыхание у него спирало. Страх сжимал сердце. Он глотнул, точно хотел вогнать внутрь охватившую его жуть. Его трясло, но не было ни пальто, ни одеяла, ни соломенного тюфяка. Кругом камень, только камень, холодный, покрытый плесенью. Не поворачиваясь, он взглянул на бачок у дверей. «По крайней мере, что-то, на чем можно посидеть», — подумал он. До чего же высоко окно здесь!.. Да и то оно лишь на треть выходит на тюремный двор, и в камеру проникает только слабая полоска света. Даже если подтащить сюда бачок и взобраться на него, двора все равно не увидишь.

Он насторожился. Снаружи у окна были люди. Он подался вперед, посмотрел вверх и услышал голоса. Вдруг стало темно… Раздался стук молотка.

Ей-богу, они заколачивают даже и это полуслепое окошко. Наступила кромешная тьма.

ГЛАВА ПЯТАЯ

I

По воскресеньям в хорошую погоду гамбуржцы выезжают с утра в Санкт-Паули, чтобы выпить в портовом кабачке «утреннюю» кружку пива или стакан грога, либо посидеть в Вильгельмсхалле, славившемся своими горячими булочками. Многие отправляются в окрестные лесные деревни, чтобы в идиллической обстановке открытых ресторанчиков на берегу верхнего Альстера, попивая пахтанье, тминную или пиво, насладиться воскресным утром. Жители Харвестехуде, Ротербаума и главным образом владельцы вилл на побережье Аусенальстера, как и их отцы и деды, пили свою «утреннюю» кружку в ресторане-поплавке «Уленхорстер Фэрхауз». Расположен он в одном из красивейших уголков на берегу Аусенальстера, откуда открывается великолепный вид на город.

В ранний утренний час этого первого майского воскресенья в «Фэрхаузе» было еще малолюдно, хотя в безоблачном небе ослепительно сияло солнце. На застекленной веранде над Альстером сидели лишь две пожилые дамы и Эрнст Тимм с его спутницей — немолодой, но еще очень миловидной и привлекательной женщиной.

Глядя на нее, Тимм проговорил с ласковой улыбкой:

— Право же, Клара, ты чудесно выглядишь. Что уж поделаешь, не первой мы с тобой молодости, но в старики нам еще рано записываться.

— Сейчас для нас важно одно — ничем не выделяться среди здешней публики.

— Лучше всего забираться в самое логово зверя, это наиболее безопасно.

Эрнст Тимм, не очень стройный, но отнюдь и не грузный человек, все еще весьма подвижной, был, что называется, в расцвете сил.

В светлом летнем костюме, Тимм производил в этой обстановке впечатление страстного любителя парусного спорта, решившего сделать здесь привал. Он вынул из кармана короткую пенковую трубку и, обстоятельно набивая ее, заговорил:

— Профсоюзы унифицированы. Все средства

1 ... 16 17 18 19 20 21 22 23 24 ... 145
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?