Разрешаю любить - Ольга Сергеевна Рузанова

штырит. Длинные ресницы подрагивают, а во взгляде самая настоящая буря.

— Пусти…

Пустил бы, если мог. Не могу и все! Помешался.

Стискиваю ее тонкую талию лапами и придвигаю к себе. Сопротивляется, елозя задницей по коленям, упирается спиной в руль и нечаянно нажимает на клаксон.

Вздрогнув, вскрикивает и на миг теряет бдительность, чем я тут же пользуюсь. Давлю рукой между лопаток и прижимаю к своей груди.

— Леш… — выдыхает жалобно, — Ну, пожалуйста.

Ни хера. Не получится, Варя. Ты сама ко мне в машину села.

— Тш-ш…

Каждый раз борюсь с ее паникой и страхом, но результат того стоит.

— Нельзя…

Боясь напугать стояком, я не шевелюсь. Утыкаюсь носом в гладкую щеку и вдыхаю умопомрачительный аромат. Сука, как она пахнет — в груди тянет.

— Просто побудь со мной немного. Потом отвезу домой.

— Мне потом снова плохо будет…

— Мне тоже, — шепчу, касаясь губами кожи и чувствую, как по ее спине пробегает волна дрожи.

Знакомые ощущения — как кисточкой по оголенным нервам. Не сразу разберешь, приятно или нет, но хочется еще и еще.

Мягко целую лицо, медленно подбираясь к губам. Глаза Вари закрыты, а высоко вздымающаяся грудь действует на меня как сильнейший афродизиак. Пьянею от ее близости.

Подтянув ближе, целую по-настоящему. Напираю, проталкиваю язык в ее рот и глушу слабые стоны.

Откликается не сразу, борется с собой и своей совестью, но когда я начинаю поглаживать ее поясницу, сдается. Отвечает на движение моего языка и расслабляет все мышцы.

Ее покорность и абсолютная взаимность провоцируют прилив сильнейшего возбуждения. Скрыть это не получается, и вскоре Варька все понимает.

Отстранившись немного, смотрит в мои глаза поплывшим взглядом, несколько раз заторможенно моргает, потом смещает внимание на мой рот.

Молчит. Сильно жмурится.

А я снова целую ее губы, подбородок, сползаю на шею и ласкаю ее языком.

— Леша…

Я не слышу, не хочу слышать ничего, кроме сладких стонов. Глажу спину, а вторую руку опускаю на ее бедро. Даю время привыкнуть, а затем осторожно сжимаю.

Не дергается. Зеленый свет!

В моей башке одну за другой все пробки вышибает. Блядь, не могу больше надкусывать — жрать охота.

Втягиваю ртом нежную кожу шеи и ныряю ладонью под юбку.

— Нельзя… Боже мой, нельзя!.. — тараторит тихо.

Вылизываю языком за ушком и оглаживаю округлую упругую ягодицу. Сдерживаемые до этого стоны, прорывают блокаду и вылетают наружу.

Меня прет жестко. Впервые такое.

Варька обнимает шею, зарывается пальцами в волосы и бороздит ногтями кожу головы. Мой ствол, упираясь в ее живот, ноет.

— Варь, ты же чувствуешь?..

— Молчи. Я не хочу этого… Но я не могу!..

Хочет. Его так не хочет, как меня.

Целую горло и плавно толкаю ее на себя. Она глухо вскрикивает, я сам едва не слепну от вспышки перед глазами. Затем повторяю прием, добавляя встречное движение бедрами.

— Что ты делаешь?.. Что мы делаем, Леш?

— Ничего пока не делаем. Ничего такого, Варь.

Упираясь руками в мои плечи, она отстраняется и смотрит вниз. В глазах шок, смешанный с желанием и безрассудством. Алые, припухшие от поцелуев губы слегка приоткрыты.

Я вижу, что ее ведет не меньше моего. Трогаю, беспрепятственно глажу ее всю и накрываю ладонью грудь. Нащупав под тканью твердый маленький сосок, давлю на него подушечкой большого пальца.

Варя молчит, а когда я вновь толкаюсь в нее пахом, сама обвивает мою шею руками и целует.

Дурею. Чуть опустив кресло назад, укладываю ее на себя и продолжаю насаживать.

В штанах дымится так, что еще минута и меня разорвет, но я хочу ее безумия.

— Леша… Лешенька… Это плохо, очень плохо…

— Это хорошо, — бормочу я, — Пиздец, как хорошо.

Она целует мои губы и сама трется об меня. Дышит часто, как при одышке, и гладит пальцами мое лицо.

Мои руки в это время под ее юбкой, мнут затянутую в капрон задницу и задают направление ее движениям.

В какой-то момент Варька дергается, содрогается всем телом и стискивает меня бедрами. Я, мать твою, не верю, но она, кажется, кончает! Кончает с продолжительным стоном и слезами на глазах.

— Мамочки… — всхлипывает прерывисто.

Я, предчувствуя истерику, обнимаю обеими руками и прижимаю к себе. Ее начинает трясти.

— Тихо-тихо…

— Мне плохо!..

— Успокойся, Варь. Ничего страшного не случилось.

— Случилось!.. Господи, что это было?! — спрашивает испуганно.

— Ты кончила.

— Ой, мама!.. Что теперь будет?! Что мне делать, Леш?

— Ничего, — пытаюсь успокоить, — Все нормально.

Упираясь рукой в спинку сидения, пытается подняться, однако я не отпускаю, и Варька затихает.

Я мучаюсь каменным стояком, но стойко держусь. Не хочу перепугать ее настолько, чтобы она еще месяц меня потом динамила.

— Я его пять лет знаю, — вдруг начинает шептать, — Он прекрасный человек, Леш. Нежный, внимательный, очень заботливый. А я тварь. Я его не достойна.

— Ты достойна лучшего.

— Он любит меня. Очень. Готов взять такую, какая я есть, в жены. А я…

— Я тоже тебя люблю. И если бы ты собиралась замуж за меня, а не за него, не отпустил бы тебя от себя ни на шаг.

— Это не любовь. Это просто… физиология, — возражает тихо, — Желание, понимаешь?.. Это не любовь.

— Мне виднее, что я чувствую.

Глубоко вздохнув, Варька отчаянно ко мне жмется. Целует скулу, щеку, кожу шеи за ухом. Я зарываюсь носом в ее растрепанные волосы и прикрываю глаза.

— Нет!.. Нет! — восклицает вдруг, — Тебя я тоже люблю, но это совсем другое!..

— Какое другое?..

— Ты тут, а там… там мое будущее, моя судьба!.. Это уже не отменить, Леш!..

— Почему?

— Потому что все уже решено. Потому что я сама этого хочу! Уже готовится моя виза и перевод в Лондонский университет, — говорит эмоционально, — Я буду учиться в Лондоне, а потом работать в галерее Мари Бжезинской! Потом я открою собственную и куплю родителям нормальную квартиру! Повезу их на море и в Европу!

— Круто…

— Леш, моя мама ни разу у трапа самолета не стояла! Она моря ни разу не видела!

— Я в состоянии свозить твоих родителей на море.

— Ты?.. — смотрит с улыбкой, — Лешка, какой ты хороший!.. Ты лучший, но ты не моя судьба.

Глава 21

Варя

— Да, ответь ты уже! — вскрикивает мама, когда мой телефон начинает звонить третий раз подряд, — Нельзя так с женихом!

— Я занята, видишь? — демонстрирую испачканные в муке руки, — Сейчас закончу и перезвоню.

— Иди, я сама все доделаю!

Концентрирующийся в затылке холод разбегается по телу колючим ознобом, в внутри наоборот — жжет от невыносимого стыда.

Я ополаскиваю руки под