Морские узлы жизни - Виктор Филалетов

площади, где делали гимнастику и также возвращались назад. В столовую, которая была за пределами территории школы, тоже ходили строем и с песней. От гордости, что идешь слитый в едином строю с курсантами морской школы, дух захватывало. Звук – могучее средство воздействия на нервную систему человека, которая начинает вибрировать, когда звучит песня, объединяя слушателей в одно целое. Песня – ключ к сердцу человека.

На занятиях спецподготовки изучали морские узлы, такелаж, азбуку Морзе и все, что необходимо для морского дела. Виктор, мечтавший о море с детства, не мог себе позволить, как в средней школе, учиться спустя рукава, и поставил перед собой задачу закончить только на отлично, потому что считал это целью жизни. Не всегда это получалось, но за каждую четверку переживал, ругал и упрекал себя. Самый строгий преподаватель был по судовождению. Пощады не давал никому. При оценках руководствовался четырех бальной системой и больше четверки никому не ставил и когда Ваханов осмелился ответить на пять, пророчески объявил:

– Ты окончишь школу отличником.

Полученная после средней школы специальность столяра пригодилась. Преподаватель производственного обучения завел группу в столярную мастерскую и сказал:

– Я буду обучать вас плотницкому ремеслу, без которого на флоте не обойтись. Кто-нибудь из вас знаком с работой по дереву?

Ваханов поднял руку.

– Хорошо, подойди сюда и скажи, что это за инструмент?

– Стамеска.

– Правильно, теперь покажи, как надо работать? – Курсант привычно взял инструмент и молоток и несколько минут показывал группе, чему обучал его дядя Коля.

– Довольно, знаешь. – Результат проверки положительно отразился на лице преподавателя.

Учёба в школе Вите нравилась. Ребята собрались из разных городов. Вечерами перед сном «травили» разные забавные случаи из жизни, анекдоты, шутили. Но самое приятное время было в выходные дни, когда в морской форме ходили в увольнение на танцы. Достаточно широкие форменные брюки-клеш буквально пометали тротуар, но их еще внизу расшивали до 40 сантиметров. Модно было. В эти годы кое-где среди гражданского населения в стране стали появляться в узких, обтянутых брюках – подарок Запада. Стиляги – с презрением говорили о них. Помполит школы, помощник начальника по политической части, конечно, не хотел курсантов сделать стилягами, но предусмотренные уставом сантиметры на брюках должны быть, поэтому, когда дежурил по школе, встречал приходящих с увольнения и вручал бритву, говоря:

– Давай, распарывай свои клинышки.

В клубе школы тоже часто организовывали танцы. Девушки местные сюда ходили охотнее, чем в ремесленное училище. Витя познакомился с Машей, симпатичной, скромной девчонкой. Она казалась немного сутуловатая из-за того, что ходила на танцы в мамином старомодном платье – одеть было нечего. Они переселились сюда из молдавской деревни и жили очень бедно, но курсанта это не смущало. Незнакомому с роскошью ему всегда импонировала бедность людей. Они были проще, без хитрости и лицемерия. Бережно нужно относиться к неимущим. С ними всегда можно найти общий язык. Хорошие люди, как правило – это прошедшие нужду и лишения. Большинство народа бедно, но только у них происходит обновление земных сил, потому особенно недостойно презирать бедных и считать их чем-то низшим.

Бедности покрывало дар очищения,

Значит твой дом посетил Господь.

Отравой души грозит – пресыщение,

Только в бедности дух растет.

Каждый может проверить на истории человечества, насколько непрочно так называемое богатство. Если в молодости голодаешь – не спеши отчаиваться, если в молодости богат – не спеши радоваться (пословица). Правильно говорят, что древние жили чище и были мудрее нас. Они уважали бедность. В течение ряда веков у римлян она была священной и почитаемой. Римский историк Тит Ливий писал по этому поводу: «Никогда не существовало ни одного более великого, более уважаемого, более обильного добрыми примерами государства, где бы так долго сохранялось столь великое уважение к бедности и бережливости». Да и после того, когда Рим уже приходил в упадок, диктатор Цезарь высказывал намерение восстановить гибнущую республику: «Эти и все прочие бедства исчезнут вместе с почитанием богатства, если не выборные должности, ни все остальное, к чему обычно стремятся люди, не будут доставаться за деньги». Неплохо и нам воспользоваться его советом.

В школе, как на настоящем корабле, все будущие моряки стояли вахту: в учебном корпусе, камбузе, кубрике, такелажке и других местах. Здесь проверялись их качества: бдительность, ответственность, смелость. Оставляли одного, предоставленного самому себе, на всю ночь. Дежурный инструктор иногда специально ходил в темноте и хлопал дверями или форточкой. В голову лезли разные страшные мысли вплоть до привидений.

Самое приятное дежурство было на камбузе. Ваханов постоянно днем и ночью хотел есть, хотя и прибавил заметно в весе и был очень недоволен этим. Режим сказывался. Семен Андреич, главный кок, высокий худощавый мужчина лет 50 когда-то работавший на торговом флоте в черноморском бассейне, большой шутник. Любил поиздеваться над салажатами-курсантами. Сначала он расспрашивал, откуда приехали, чем занимались, потом они чистили кастрюли, подметали помещение.

– Руденко, – обратился он к одному из троих помощников, – ты видишь, что мухи садятся на сор у порога?

– Да.

– Возьми-ка соль и посоли, чтобы не садились. Парень взял пачку соли и щедро посыпал на кучу.

– Ну, как, – через некоторое время спросил повар. Лицо его было серьезно, а глаза смеялись.

– Они все равно садятся!

– Это, наверно, морские мухи – им соль нипочем. Отнеси мусор на помойку.

В этот день на обед был борщ и макароны по-флотски – любимое блюдо курсантов.

Когда закончили прокручивать мясо через мясорубку, Семен Андреич на раскаленную плиту поставил огромную кастрюлю и налил почти полную воды, чтобы нагревалась, затем подошел к картонной коробке с длинными трубчатыми макаронами, взял несколько штук и посмотрел на свет:

– Ба-а-а, опять полно пыли! Придется продувать.

Трое помощников сели около коробки и начали добросовестно дуть в каждую макаронину, откладывая отдельно. Если начальник приказал, значит это нужно, правда дома они никогда не слышали, что в макаронах пыль скапливается. Когда вода в большой кастрюле закипела, они успели продуть только четвертую часть продукта, хотя внесли новшество, продувая по три штуки сразу.

– Хватит, не успели, – сказал кок и высыпал все макароны с пылью и без пыли в кипящую воду.

На судах торгового флота, в рейсе, когда кругом вода и небо сверху, и неделями не видишь берега, шутки как бы разрядка напряжения однообразия, разгребание золы пепла обыденности. Больше всего, конечно, доставалось вновь прибывшим – салагам, как их называли: то якорь (три тонны весом) посылали заточить напильником, чтобы хорошо цеплялся за дно, то туман на носу судна разгонять