Сотворение мира - Сергей Зверев

С этой церковью была связана известная в этих краях легенда. Она рассказывала о том, что три сестры были влюблены в одного юношу, но он не ответил взаимностью ни одной из них. И тогда сестры бросились в пропасть со скал. В память о них возвели три храма, затем здесь разросся целый монастырь. Но сейчас от былого великолепия остались только руины одной церкви и монастырского здания.

В данном случае храм оказался как нельзя более полезным. Под ним имелась обширная, разветвленная система подземелий. Для чего ее создали архитекторы – можно было только гадать. Быть может, здесь когда-то были гробницы, а возможно, эти подземные ходы давали возможность людям во время вражеского нападения спастись, выйдя в нескольких сотнях метров отсюда. Но думать об этом Роберт не собирался – у него были другие задачи.

Подросток теперь жил в этих подземельях, выходя из них «на охоту». С собой у него имелся запас еды на несколько дней. По поводу воды Роберт также не беспокоился – неподалеку он обнаружил небольшой горный ручей.

Неподалеку, над дорогой, он обнаружил и пещеру. Чтобы добраться до нее, надо свернуть с дороги и взобраться по крутой каменистой тропе. Пещера была огромной. Говорили, что она соединяется с коридорами храма, но пока детдомовец не отыскал этого хода.

Вот здесь, в подземелье, он сейчас и проснулся. «Берлога» выглядела весьма экзотично. Один из многих подземных ходов делал в этом месте поворот, и от угла отходил небольшой тупиковый отросток. Здесь не дул ветер, было сухо, и мальчик устроил свою «резиденцию». Наносив пахучей травы, он соорудил себе ложе.

Проснувшись, Роберт потянулся до хруста в костях. Со сном было покончено. Посветив себе фонариком, он зажег керосиновую лампу. Подкрутив вентиль и поставив стекло, мальчик осветил небогатое убранство «комнаты», а затем принялся доставать свои припасы. На «столе» из листа фанеры появились лаваш, сыр, помидоры, банка консервов, вода. Отсутствием аппетита пацан не страдал, так что за ушами трещало. Вдруг в углу что-то зашевелилось. Он присмотрелся – у стены сидела, попискивая, маленькая мышь.

Другой на его месте, возможно, перепугался бы, издав истошный вопль, или принялся гоняться за мышью, чтобы пришибить ее, но Роберт этим заниматься не стал. Во-первых, у него были крепкие нервы, и такой мелочью его было не прошибить, а во-вторых, он, с детства лишенный родительской ласки, относился к животным без какой-либо жестокости.

– Ну что, хвостатая, небось есть тоже хочешь? Конечно, здесь не очень-то разживешься, – улыбнулся он. – Погоди, поделюсь с тобой.

Он бросил мыши кусочек сыра. Та, видя, что ей не собираются причинять никакого вреда, осмелела и прыгнула на лакомство.

– Ешь, не бойся, – приговаривал мальчуган, – ты мне не враг. У меня есть другие враги…

С полгода назад он подобрал на улице ворону с подбитым крылом и принес ее в детдом, в живой уголок. Поначалу птицу не хотели брать, но затем согласились. Ворона под опекой мальчика поправилась, вот только летать уже не могла. Зато она полюбила своего спасителя и всегда радостно каркала, когда он появлялся у ее клетки.

Взглянув на часы, Роберт снова улегся на «постель» и, чтобы не было скучно, вытащил маленький радиоприемник. Включив его, он настроился на FM-радио из Степанакерта.

Новости чередовались с музыкой, а минут через пятнадцать одно из сообщений заставило меленького партизана вздрогнуть и прислушаться.

– …К другим новостям, – произнес мелодичный голос ведущей, – вскоре после обстрела агдамского детского дома, о котором мы уже неоднократно сообщали, там произошло исчезновение одного из воспитанников, Роберта Карапетяна, двенадцати лет. Мальчика видели уходящим в горы. Его приметы…

– Вот это да! – даже подскочил беглец. – Неужели это обо мне?!

В этот момент он вдруг почувствовал себя настоящим героем. Шутка ли – по радио на весь Карабах рассказывают о нем. Нет, он не опасался того, что его найдут. В этом убежище мальчуган чувствовал себя абсолютно недосягаемым. А вот то, что его имя теперь прозвучало повсюду, заставляло его просто лучиться от гордости. Теперь он будет выделяться среди своих сверстников. Теперь и Зара поймет, что он не просто какой-то обычный, неприметный пацан.

– …Всем, кто обладает какой-то информацией по поводу местонахождения Роберта, просьба сообщить по телефону…

– Ну да! – хохотнул мальчуган. – Найдете вы меня, как же! Не для того я сюда шел. Вот когда сделаю дело, тогда сам и вернусь. А пока что – ищи-свищи!

Далее ведущая сообщила еще об одном исчезновении – некоего Гургена Параджаняна. Роберт, определив по фамилии, что это брат заведующей, прищелкнул языком – вот эта новость его не обрадовала. В Агдаме все любили Параджанян, а детдомовские дети – особенно.

Заведующая относилась к тому типу воспитателей, которые встречаются не так уж часто, но запоминаются детьми сразу и навсегда. Она относилась к детям, словно к своим собственным, часто забывая о себе. Те, кто потерял родителей, хотя и чувствовали себя утратившими семью, но благодаря заботам Ануш были окружены душевным теплом. Это было известно всем в Агдаме.

– А с ним-то что могло случиться? – вслух пробормотал мальчик. – Неужели и здесь дело рук азербайджанцев? Да, эти на все способны…

Гургена он тоже знал. Тот неоднократно бывал в детдоме, к детям относился хорошо, часто угощал их сладостями. Короче говоря, его исчезновение заставило мальчугана немного умерить свою радость.

Послушав еще немного, Роберт выключил радиоприемник, погасил лампу и, светя фонариком, двинулся по коридору. Потолок здесь был невысоким, и луч фонаря выхватывал неровные стены и своды, нависавшие над головой. После очередного поворота под ногами появились ступеньки, ведущие наверх. Здесь уже темнота исчезала, уступив место дневному свету. Мальчик выключил фонарик, оказавшись внутри разрушенного храма.

Когда-то церковь была большим и красивым сооружением. Но время и войны привели к тому, что от былого великолепия остались лишь следы. Местами стены сохранились до основания сводов, а местами – на несколько метров. Толстые крестообразные столбы, когда-то поддерживавшие купол, теперь торчали, словно огромные пальцы, нацеленные в небо. Вход в подземелье начинался в бывшем алтаре и был почти не виден постороннему. Во всяком случае, если о нем не знать, то его и не заметишь. В этом месте громоздились обломки когда-то рухнувших сводов, а выступ стены еще больше прятал от посторонних глаз отверстие в полу.

Детдомовец в который раз засмотрелся на остатки фресок, в свое время покрывавшие все стены и своды. Сейчас от них остались лишь фрагменты, но еще можно было разглядеть лица каких-то суровых старцев, куски старинных надписей. Оказавшись в дверном проеме, мальчик внимательно осмотрелся. То же самое он сделал, обойдя храм по периметру. Никакие лишние глаза ему не были нужны. Все это он проделал осторожно и неспешно, двигаясь бесшумно, словно кошка. К счастью, все было спокойно.

Выяснив, что причин для беспокойства нет, Роберт двинулся к скалам, нависавшим над дорогой. Вскоре он уже был там.