Координата поврежденности - Владлена Дан

внебрачным сыном отца. – Отчего-то сейчас это казалось до смешного нелепым. Лайт же продолжал молча смотреть на него, и Мин решил выговориться, пока мужество не иссякло. – Все, к чему прикасается мой отец, становится для меня невыносимым. Я увидел, что он смотрит на тебя так, как на меня никогда не смотрел, и возненавидел тебя за это. – Он покачал головой и спрятал ее между коленями.

– Мне жаль, что я вмешался в ваши отношения, и понимаю, почему ты так себя вел. Знаешь, что самое лучшее в новом дне? – Мин не поднял головы, хотя внимательно слушал. – Он дает тебе возможность стать лучше. Мне тоже знакомы гнев и ревность. Людям свойственно ошибаться, это нормально. Никто не идеален.

Мин до боли зажмурил глаза, прогнав подступившие следы своей слабости. Запустив руку в волосы, он постарался ответить привычным для себя голосом.

– После таких душевных разговоров и наставлений ты, наверное, ждешь, что я буду называть тебя Пи’, – сказал он лишь потому что не знал, что еще сказать.

– Это необязательно. Я ненамного старше. Однако ты мог бы прекратить называть меня «докторишкой». Да, как-то услышал, что ты назвал меня так в разговоре с Кхун Нун.

– А вот этого уже обещать не могу.

Охватившее ощущение умиротворения, несмотря на их положение, поразило. Мин представил, что Лайта могло не оказаться рядом. Если бы парень не решил отдать ему потерянный бумажник, если бы не поехал за ним в бар… Мин бы сломался. Он бы просто не выдержал, и похититель пришил бы его раньше, чем отец вообще заметил пропажу сына.

Но их первый нормальный диалог, зародившийся в совсем ненормальных условиях, прервался. Дверь открылась, и вместо похитившего их головореза Мин смотрел на…

Нану? Какого…

– Хеллоу, любимый.

Он был уверен, что ничто не шокирует его больше того положения, в котором они с Лайтом оказались. Но Нана, переступавшая на шпильках хлам, который валялся по всему помещению, лишила его последней крупицы уверенности в том, что он в своем уме.

– Ч-что… ты здесь делаешь?

Хотя, конечно же, он уже понял. Какой же он идиот! Отец никогда бы не позволил себе вести дела с опасными людьми. Разве Мин его не знает? Да, Вонграт-старший холоден и равнодушен к семье, но добропорядочен и законопослушен до мозга костей. Он бы ни за что не втянул себя в нечто такое, что могло бы вылиться в похищение людей. Только один член их семьи мог навлечь на себя подобные неприятности.

Каким же опрометчивым он был… Мин играл с людьми, так почему же не учел, что однажды кто-то потребует расплаты? Лишь он виноват в произошедшем. В своей голове он уже видел отца, который с презрением добавляет, что другого от него и не ждал.

– Ты принимаешь меня за идиотку, да? Не думал, что я узнаю? Прикинулся бедным студентом-медиком, в то время как твой отец владеет целой сетью больниц в Таиланде. Ты думал, такое можно скрывать вечно?! – Ее красивое лицо исказилось от ярости, которую он уже видел в тот вечер на парковке университета. Однако Мин и подумать не мог, что она способна на такое безумство.

– Нана, ты зла на меня, я понял. Но что ты делаешь? Наняла каких-то психов, чтобы они похитили меня? Тем более ты узнала, кто я. Думаешь, последствий не будет?

Воцарившееся недавно умиротворение было быстро загублено. Он не мог поверить, что считал себя и Нану одинаковыми. Она оказалась не просто истеричкой, а настоящей психопаткой, способной угрожать жизням других.

– Да, теперь я знаю, кто ты. Но кто я – это ты плохо уяснил! Ты неделями водил меня за нос. По-твоему, я игрушка, которую можно выбросить? – Нана шагнула к нему, однако почти сразу, будто опомнившись, в смятении отскочила. Похоже, она поняла, что он сидит на грязном полу, будучи прикованным к трубе, и ощутила брезгливость.

– Давайте успокоимся. Уверен, никто из нас не хочет, чтобы все закончилось плохо. Просто подумай еще раз, все это неправильно, – подал голос Лайт.

Нана наконец соизволила посмотреть в сторону второго похищенного.

– Опять ты? – Она с леденящим кровь отторжением стрельнула в Лайта глазами, а потом оглянулась на мужчину, который заходил к ним раньше, а теперь ждал у двери. – Зачем вы вообще притащили его сюда? You’re such morons[16]!

– Госпожа, могу убрать мальчишку, только скажите.

Мин увидел, как тот начал вытаскивать что-то из ремня штанов, и истошно воскликнул:

– Стойте, не делайте глупостей! Тебе нужен я! Давай разберемся между собой, не вмешивай посторонних! Позволь мне исправить свою оплошность. – Он переводил взгляд с Наны на ее шестерку, который тут же остановился, ожидая приказа «госпожи».

Девушка скривила губы, окинув его полным сомнения взглядом, но после небольшой паузы повернулась к своему помощнику.

– Оставь нас, а этого забери. И не делай ничего лишнего без моего приказа.

Мин хотел возразить. Ему стало неспокойно оттого, что их с Лайтом разделяют, но он решил, что наедине гораздо больше шансов образумить Нану. Он вновь надел на лицо маску уверенности и кивнул Лайту, надеясь, что тот поймет тайное послание: «Я все улажу».

Мужчина вытащил ключи из кармана джинсов и, приблизившись к ним, открыл наручники, сковывающие Лайта. Затем, отстегнув пленника от трубы, тут же грубо завел обе руки за спину и, даже не обратив внимания на его состояние, быстро вывел из помещения.

Мин пытался не думать о том, что это может быть их последняя встреча. Этого не случится. Не случится! Никто не погибнет по его вине… Да и он не умрет, ни за что! Нана просто обиженная злопамятная девчонка, а не убийца. Хотя насчет ее головорезов он так уверен не был.

– Вот мы и одни, – сказала Нана уже более сладким голоском, однако слова были пропитаны рьяной жестокостью. Интересно, все это время она умело притворялась и прятала истинную натуру или же просто внезапно потеряла разум после их разрыва?

– Ты делаешь это, чтобы отомстить?

– Чтобы преподать урок.

Избалованность и тщеславие проскакивали в ее характере с самого начала, хотя подобные черты свойственны многим богатым деткам. Но у всего должна быть грань. А у Наны, как оказалось, она отсутствовала. Такие люди представляли настоящую опасность: их жизни не сковывают границы, которые нельзя перейти. И похоже, это позволяло девушке считать, что такая, как она, имеет право подобным образом расплатиться за обман.

Но что точно не стоит делать – говорить ей свои истинные мысли. Лишь то, что она хочет услышать. Мин уже просчитался один раз, а